Об инвестициях в человеческий капитал как залоге прорывного развития экономики в последние несколько лет говорят часто. И в самом деле мысль кажется логичной: экономику делают люди, а раз так, то кадры решают все, тем более что Россия уже не просто стоит на пороге кадрового голода - он правит бал. Но вот что интересно: все эти разговоры крутятся вокруг темы ответственности государства. О том, какую лепту вносит в это дело бизнес, как-то молчат. А зря.
Роль государства в самом деле велика. Известно, что от временной нетрудоспособности Россия теряет ежегодно примерно 4% ВВП. Эту цифру никто серьезно не проверял, но она кочует по разного рода докладам. Из нее обычно делается вывод, что государство должно усилить сферу здравоохранения, инвестиции в бесплатную медицину, создать качественную систему добровольного медицинского страхования... Кто с этим поспорит? Но куда реже поднимается тема появления самой временной нетрудоспособности. Как-то остается в тени, что в России (если сравнивать с другими развитыми странами) процент сотрудников, работающих по ненормированному графику, самый высокий. А вот процент компаний, предоставляющих в соцпакете не только медицинское страхование и спортивные абонементы, но и возможность этим всем воспользоваться, напротив, низок. Очень часто компании негласно запрещают сотруднику болеть более трех дней в месяц, просто не оплачивая, в нарушение закона, лишние дни. При этом профсоюзы в России, которые могли бы поставить все эти вопросы, чаще всего молчат, кстати, к немалой радости самих работников, поскольку известно, что офисный "планктон" в России молод, он чувствует в себе "драйв" работать больше, а то, что силы небезграничны, еще не осознал.
Не все однозначно и в образовании "планктона". Современному бизнесу нужны кадры, и он предпочитает готовить их на рабочем месте. На государство, конечно, постоянно кивают - почему система вузов так отстает от жизни, когда начнется подготовка специалистов, чтобы прямо сразу брать их в офис, - но в глубине души работодатель думает: "Все равно придется доучивать". Хороший пример - формирование под государственным патронажем одной из крупных частных бизнес-школ. Сначала государство потратило массу усилий, чтобы найти инвесторов, которые вложились бы в этот проект. Потом в этой школе появились чрезвычайно высокие расценки на учебу. Причем безо всяких гарантий, что образование будет на уровне западных, аналогичных по цене вузов...
Что же касается сфер фундаментальной науки и инженерного корпуса - здесь обновления незначительны, потому что кадровый задел советского времени еще не выработался окончательно.
На сегодня мы имеем парадоксальную ситуацию: те, кому нужны кадры (работодатели), не показывают особенного интереса к их формированию, а те, кто "в ответе за все" (государство), что-то делают, но постоянно получают тычки за то, что делают "мало".
Эксперты часто называют причину такого положения дел - неустойчивый рынок труда в России. В нем многое решает миграция, которая создает иллюзию неисчерпаемости рынка труда. В самом деле на место зарвавшегося москвича (вариант - жителя областного центра) всегда найдется провинциал без завышенных запросов. Но это именно иллюзия. Резерв практически исчерпан. Провинция в России опустошена - и в человеческом смысле, и в смысле образовательного потенциала, ведь советская система тоже не вечна, старые учителя уходят. А на ближнее зарубежье надежда если и есть, так только в плане неквалифицированной рабочей силы. И то по мере улучшения экономической ситуации в республиках (к этому идет) поток мигрантов снизится.
"Большинство миграционно мобильного населения в расцвете трудовой активности уже эмигрировало из стран Балтии и СНГ в Россию. Политически-правовые изменения в этих странах СНГ сделали более толерантными отношения титульных наций к этнически российской части населения, - считает сенатор Валерий Кадохов. И добавляет: - Первая волна мигрантов из бывших советских республик имела качественно привлекательную структуру - наиболее работоспособный возраст и относительно высокий образовательный и квалификационный уровень. К сожалению, использовать это как фактор модернизации и развития российской экономики не удалось. Не ставилось такой задачи".
Но удается ли сегодня использовать миграционный фактор по-умному? Взять такой вопрос, как подбор кадров для крупной стройки. Автору этого материала известна ситуация на нескольких серьезных стройках в Сибири, для которых кадры, и в немалом числе (до 10 тысяч человек), приходилось подбирать по крупицам по всей России. Менеджеры каждого из таких проектов рассказывают о трудностях, с которыми они сталкиваются, общаясь с милицейскими и миграционными властями (пресловутую прописку никто не отменял, как и квоты на мигрантов, которые ретивые чиновники могут непринужденно распространять на мигрантов внутренних), а сами рекрутируемые повествуют о повсеместных нарушениях договоренностей: жилья нет, бытовые условия не те, и зарплату выплачивают с задержками именно тем, кого сорвали с насиженных мест - мол, деваться им все равно больше некуда.
Что касается Сибири, спор о том, сколько ей нужно людей, так и не окончен. Одни полагают, что Сибирь надо "заселить", другие - что все можно освоить вахтовым методом, радикалы, наконец, вообще призывают отказаться от какой-либо миграционной политики, мол, где люди будут в состоянии жить, туда сами приедут, а не приедут, так нечего и тянуть. Точно такие же споры идут и вокруг заселенности российского села: есть те, кто ратует за возрождение непременно всех заброшенных деревень, другие полагают, что интенсификация сельского хозяйства сделает ненужным пребывание людей в деревнях.
Что ж, пока мы имеем то, что имеем: масса народу в Москве кормится тем, что предлагает возле метро листовки или торгует никому не нужными вещами в поездах. Эти люди и сами не хотят учиться, и их никто не собирается учить, в то время как на заводах реально некому работать, это вам подтвердит любой промышленник.
"Дальнейшее развитие системы профобразования в немалой степени определяется эффективностью частно-государственного партнерства, и задача законодательных собраний регионов - помочь сформировать его правовую базу", - сказал в свое время Владимир Путин, тогда еще президент России. Слова сказаны довольно давно, государственно-частное партнерство не развивается. В чем причина? Комитет Госдумы по образованию и науке видит причины в низкой мотивации со стороны государства. Так, эксперты комитета указывают, что бизнес за обучение сотрудников фактически не получает налоговых послаблений. В результате в российских компаниях тратят на обучение всего 0,7% дохода компании, тогда как в развитых странах эта цифра достигает 10-12%. Но если вычесть из этих рассуждений налоговый фактор и заменить его сказанным, то есть надеждой работодателя на "нового" мигранта, картина станет совсем удручающей. Похоже, бизнес не заставить играть с государством в эти игры, он возьмется за ум, когда "припрет", а тогда будет поздно?
Пока государство, видимо, решило не слишком "давить" на бизнес. Разговоры о том, что он должен "больше вкладываться" в образование, пока остаются разговорами. Власти считают, что миграционный задел все-таки не исчерпан. В одном из недавних выступлений президент России Дмитрий Медведев акцентировал, что в России необходимо создавать условия для трудовой миграции своих граждан при контроле за внешней миграцией. Глава государства подчеркнул, что напряженность наблюдается в тех регионах РФ, где высока безработица и власти не создают дополнительных рабочих мест. Но, как считает ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, "федеральные миграционные программы вряд ли способны помочь переселению миллионов людей. В ряде случаев чиновникам не удавалось правильно предсказать динамику регионального развития: программы ориентировались на вывоз людей из регионов, в которых впоследствии имели место экономический бум и нулевая безработица". Похоже, бизнесу не уйти не только от повышения финансирования образования, не только от создания более человеческих условий труда, но и от формирования собственной миграционной политики. Собственно, мы это и видим - скажем, для будущей стройки Эвенкийской ГЭС на севере Красноярского края уже затеяна настоящая и миграционная, и обучающая программа, причем силами частного бизнеса. Поскольку бизнес долго жил старым багажом, похоже, процесс начинается уже на наших глазах, дальше тянуть нельзя.
Юрий Васильев, директор консалтинговой группы "Аюдар", доктор экономических наук:
- В этом году наша компания выступила партнером Russia Investment Roadswhow. Эта конференция проходила после лондонского саммита "большой двадцатки", и, естественно, что повестка дня была сформирована глобальным экономическим кризисом. Участники конференции осветили разные стороны влияния кризиса на экономику России и отметили новые возможности для развития страны в данной ситуации. Надо сказать, что западные бизнес-сообщества положительно оценивают деятельность РФ по борьбе с мировым финансовым кризисом. Россия интегрирована в международную экономическую систему и, так же как и другие страны, не может абстрагироваться от ситуации, сложившейся в мире. Представители американских и европейских компаний позитивно отзываются о стремлениях РФ сохранить золотовалютные резервы и поддержать банковский сектор экономики. Общеизвестно, что наша страна предпринимает достаточно активные шаги по борьбе с кризисом и не допустит коллапса своей финансовой системы.
В связи с этим хочется подчеркнуть, что антикризисные процедуры и адаптация любой компании к кризисным условиям должны происходить с учетом специфики предприятия (и не только отраслевой). Между тем можно выделить некоторые общие закономерности, которые характеризуют надежную стратегию поведения компании в кризисной ситуации и которые с успехом используются консалтинговой группой "Аюдар". В первую очередь это действия по оптимизации себестоимости продукции и услуг при существовании жесткой структуры бизнес-процессов и бизнес-моделей компании. И еще: мы активно применяем основные методы по стимулированию спроса в период кризиса. Результаты не заставляют себя ждать.