Через три с половиной года после трагедии родители четырехлетнего Алика Багдасаряна выслушали приговор доктору, которого сначала следствие, а потом и суд признали виновной в гибели ребенка. Но легче им от этого не стало.
Малыш был первым сыном молодой супружеской четы. Теперь остались лишь фотографии симпатичного и здорового мальчугана. Он смотрит веселыми глазами, и никуда не деться от этих глаз.
- Я не могу смириться с мыслью, что его больше нет, - говорит отец ребенка. - Но, когда добивался наказания виновных, был движим не жаждой мести, а чтобы не повторилось подобное.
До осени 2005 года у Роберта были любимое дело и достаток. Теперь он остался без работы и живет на помощь близких. Хождения по чиновничьим и правоохранительным кабинетам отняли массу сил и времени, он отчаивался, получив очередной отказ в возбуждении уголовного дела, но потом собирал волю в кулак и снова шел по инстанциям. Уголовное дело трижды закрывали, а потом по его жалобам открывали вновь. Сменилось три следователя. Трижды проводились экспертизы, пока дело не дошло до суда, где оно трижды переходило в руки разных судей.
На скамье подсудимых оказалась Екатерина Дерищева, врач приемного покоя Краснодарской детской краевой клинической больницы. 33-летний педиатр обвинялась в том, что не оказала помощь больному без уважительных причин, будучи лицом обязанным ее оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом, и это повлекло по неосторожности смерть больного (ч. 2 ст. 124 УК РФ).
Тот роковой день 12 ноября 2005 года Роберт Багдасарян помнит до мельчайших подробностей. Утром у сына неожиданно поднялась температура. Обеспокоенные родители тут же позвонили в "Скорую помощь". Приехала врач, осмотрела мальчика, сказала, что у него обычный круп, который бывает в этом возрасте и рекомендовала продолжить ингаляции. Сказала, что в больницу ехать не обязательно, так как у них есть все необходимое для лечения. Сделала жаропонижающий укол, назначила таблетки, полоскание и ушла. Но потом вернулась и попросила подписать отказ от госпитализации.
- Она нам объяснила, что это обычная формальность, - поясняет Роберт. - Если бы она тогда сказала, что мальчику угрожает опасность, мы бы настояли на госпитализации. А получается, что мы ему сами приговор подписали.
После укола Алик заснул. А когда проснулся, мама увидела, что у него синеют губы. Ребенка тут же повезли в краевую детскую больницу.
- Алик еще мог стоять на ножках, хотя было видно, что он задыхается, - рассказывает Роберт. - В приемном покое доктор поставила ему диагноз ОРВИ, сделал укол. Ушла куда-то минут на пятнадцать, а когда вернулась, сказала, чтобы мы сами его везли в детскую инфекционную больницу, хотя у мальчика были явные признаки острой дыхательной недостаточности. Я на своей машине привез его, Алика положили на каталку и увезли. А минут через 40 сообщили, что он умер.
Сразу после похорон сына несчастные родители обратились в департамент здравоохранения края. Вскоре оттуда ответили: "Комиссия пришла к выводу, что вины медиков нет, а причиной смерти ребенка стала редкая быстротечная инфекция".
- Почему тогда ни нашу семью, ни окружение ребенка не обследовали инфекционисты? - задает вопрос Роберт. - На самом деле не существовало никакой редкой болезни, а была обычная медицинская халатность. Цепочка грубейших ошибок привела к гибели ребенка. Я ведь потом выяснил, что в детской инфекционной больнице "спасти" нашего мальчика пытался доктор, который на тот момент не имел квалификации реаниматолога. Но в документах написали, что мы его привезли уже в состоянии клинической смерти, хотя это было не так.
Медицинские документы в рамках возбужденного уголовного дела изъяли лишь спустя четыре месяца. По мнению Багдасаряна, к этому времени в них все, что нужно, переписали "для прокурора". Две экспертизы - в Краснодаре и Ростове - не установили прямой причинно-следственной связи между наступлением смерти ребенка и оказанием ему медицинской помощи дежурным педиатром приемного покоя. Расследование уголовного дела возобновили после того, как родители добились экспертизы в Москве.
В основу приговора положено заключение Российского центра судебно-медицинской экспертизы. Комиссия экспертов признала недостаточным объем и качество лечебных мероприятий, проведенных Дерищевой. "Лечение следовало бы проводить в условиях палаты интенсивной терапии в Краснодарской краевой детской больнице с последующим переводом в профильное лечебное учреждение (детскую инфекционную больницу) после улучшения и стабилизации состояния ребенка, либо сразу транспортировать его в эту больницу реанимобилем", - делают выводы эксперты.
И вот вынесен обвинительный вердикт. Учитывая тяжесть последствий, суд посчитал необходимым назначить виновному доктору наказание: два года шесть месяцев лишения свободы с лишением права заниматься врачебной деятельностью сроком на три года. В приговоре, правда, не сказано, где именно должно отбываться наказание, в колонии общего режима или в поселении. Судья Наталья Казанская вовсе не собиралась отправлять Екатерину Дерищеву по этапу: за давностью инкриминируемого ей деяния применила амнистию и освободила от назначенного наказания, несмотря на то, что Дерищева так и не признала своей вины.
Родители погибшего мальчика считают, что приговор был вынесен "для галочки", и намерены его оспорить.
- Никто из медиков не раскаялся и не попросил у нас прощения, - говорит Роберт Багдасарян. - Нашего мальчика не вернешь, но завтра подобная трагедия может случиться с другим ребенком.
На Кубани, похоже, делать выводы не спешат, поэтому с завидным постоянством общественность потрясают истории, когда местные медики не смогли оказать квалифицированную помощь больному ребенку. Уже после Алика Багдасаряна была малышка Соня Куливец, лишившаяся руки по халатности медиков, а позже - Никита Гришков, оставшийся без обеих ножек. Кто следующий?