"Мое пребывание здесь заканчивается, но я не жалею о проведенных на Украине годах... Спасибо вам за все!", - сказал Виктор Черномырдин в Киеве на приеме, организованном российским посольством. Но Черномырдин не был бы Черномырдиным, если бы не подарил украинцам на прощанье свой новый афоризм: "Русские быстро запрягают и быстро едут... Но украинцы что-то долго едут".
Президентским указом Виктор Черномырдин освобожден от обязанностей посла России на Украине. Тем же указом Дмитрий Медведев назначил его своим советником, спецпредставителем президента РФ по вопросам экономического сотрудничества с государствами СНГ.
...Восемь лет назад, назначив Черномырдина послом на Украине, Путин примечательно оговорился, сказав, что Черномырдин "будет работать Черномырдиным". Оговорка лишь подтвердила, что с этого момента статус российского посла на Украине значительно повышен. А выданный Черномырдину в придачу ранг специального представителя президента по развитию российско-украинских торгово-экономических связей официально удостоверил и без того очевидное: новый посол - больше, чем посол. И уж никак не госдеятель, спроваженный в почетную ссылку. Ссылают тех, на чью должность хотят назначить кого-то другого, а Черномырдин в течение трех лет, с тех пор, как перестал быть премьер-министром, никаких государственных постов не занимал. Был бессловесным депутатом Думы, злостно прогуливал заседания фракции и тяготился своей невостребованностью. Как с чувством солидарности сказал тогда Сергей Степашин (тоже познавший отставку с премьерского поста, но вскоре получивший новое назначение), "думская скамья не совсем подходит для такого крепкого и работоспособного человека, как Черномырдин".
Легко было подумать, что экс-премьер, с марта 1998 года находившийся не у дел, наконец получил должность, достойную политического тяжеловеса. Но, скорее, все обстояло наоборот: это российско-украинские отношения в 2001 году стали выходить на уровень, требовавший посла в "статусе Черномырдина". Российского дипломатического представителя с таким влиянием, связями, международной известностью тогда не было ни в одной стране мира. Назначив послом на Украине не кого-нибудь, а Черномырдина, Путин дал понять, что отношения со славянским соседом для России, возможно, даже более важны, чем отношения с Западом.
Судя по тогдашним настроениям украинской элиты, она в большинстве своем была готова сказать новому российскому послу: "Ласкаво просимо". Для Кучмы, с которым за время давней тесной дружбы Виктор Степанович осушил не одну бутыль горилки, Черномырдин был просто спасителем. Для украинских олигархов - потенциальным лоббистом, открывающим двери больших российских кабинетов и вхожим к любому из наших магнатов. Для прагматичных лидеров оппозиции вроде Юлии Тимошенко - драгоценным собеседником, способным повлиять на Кучму, да и вообще обязанным, как и всякий посол, встречаться с оппонентами тамошней власти и деликатно выслушивать их.
Кому Виктор Степанович сразу испортил праздник, так это украинским ультранационалистам. Почуяв в Черномырдине принципиального своего неприятеля, они заголосили о "попытках установить еще больший диктат российской экономики над украинской". Диктат не диктат, а крепкой черномырдинской рукой Россия стала восстанавливать порядок в сфере поставки энергоресурсов. Украинский газовый долг составлял в ту пору 2,5 миллиарда долларов. По чести сказать, накоплению и приумножению этой неподъемной для Украины суммы сам Черномырдин и поспособствовал в свое время. Но в середине 1990-х ему, отцу и покровителю "Газпрома", жестко стребовать с должника не позволял Ельцин, предававшийся с Кучмой "дипломатии без галстуков" то в подмосковном Завидове, то в крымской Мухалатке. Когда же сменилась эпоха, напомнить украинским партнерам о газовом долге Черномырдин уже не только мог себе позволить, но и получил на то прямое указание от Москвы. Правда, на вопрос журналистов, намерен ли он решительно добиваться уплаты или хотя бы ее частичного обмена на российский контроль над здешними газопроводами, Виктор Степанович отвечал поначалу с подобающей его новому чину дипломатичностью: "В российско-украинских отношениях не все складывается только вокруг долгов за газ". Насчет же кооперации посол высказывался вполне предметно. И не только высказывался. Своим дипломатическим ресурсом Черномырдин обеспечивал объединение российской и украинской энергосистем. Воплощение этого проекта открыло российской электроэнергии транзитный путь на Запад.
Повинуясь речевым стандартам страны пребывания, глава российской дипломатической миссии быстро приспособился произносить "в Украине" вместо "на Украине". А переводчик в беседах с Кучмой ему и вовсе не требовался. Судя по расшифровке скандального разговора, шпионски записанного майором Мельниченко и растиражированного на весь мир, Леонид Данилович владеет щедрой россыпью тех же словесных "бриллиантов", какие подчас слетают и с уст Виктора Степановича. Так что общий язык им искать не приходилось.
"Языковой барьер" между российским послом и первыми лицами украинской политики возник позже - после "оранжевой революции". И возник, понятное дело, не сам по себе, а отражением нарастающего взаимонепонимания между Россией и Украиной. Черномырдин же был, как и положено послу, только артикулятором сигналов, посылаемых Москвой Киеву. Сигналов важных. И по поводу устремленности Украины в НАТО. И насчет участившихся требований ускорить вывод Черноморского флота с украинской территории. И об оплате поставок российского газа. Базовым разногласиям между Киевом и Москвой российский посол уделял особое внимание и в меру своих полномочий способствовал их преодолению. Что разногласия не исчезли, даже стали острее - это другой разговор, не станем в него погружаться, заметим только, что не все тут зависело от посла.
У многих на Украине Черномырдин вызывал раздражение, особенно когда оценивал попытки украинских властей по-своему трактовать историю. Он говорил, что голод 30-х годов был общей бедой народов СССР, а не "актом геноцида в отношении украинского народа". О поднимаемых Киевом на щит ветеранах УПА отозвался лаконично: "Эти люди навеки прокляты".
В речах российского посла временами проскальзывали слова и выражения, далекие от дипломатического лексикона. "Может, рожа кого-то не понравилась - он и отправил в отставку", - так Виктор Степанович комментировал роспуск правительства Виктором Ющенко. Случались и другие перехлесты. В феврале этого года украинский МИД выразил протест российскому послу за "недружелюбные и крайне недипломатичные оценки, комментарии и высказывания по адресу Украины и ее руководства". Прозвучало предупреждение: за подобные действия Черномырдин может быть выслан из страны. В минувший четверг это предупреждение потеряло актуальность...
Кто-то говорит, что новый пост, на который назначен Черномырдин, это синекура. Кто-то называет это почетной, спокойной и комфортной пенсией. Наверное, отчасти так и есть. Сам Виктор Степанович свое новое назначение еще не прокомментировал. Поэтому воспользуемся одним из его крылатых выражений, оно тут вполне применимо: "Вряд ли должность определяет или дает мне какой-то вес. Ну куда же еще больше нужно человеку, который все уже прошел, все знает в этой жизни? Многое знаю. Может, даже лишнее".