Более ста шедевров из 14 музеев Польши (в том числе Варшавы, Кракова, Познани, Закопане, Люблина...) можно увидеть на выставке "Символ и форма. Польская живопись 1880-1939", открывшейся в ГМИИ им. А.С. Пушкина.
Среди представленных художников - такие крупные мастера, как Яцек Мальчевский, Фердинанд Рушиц, Конрад Кшижановский, Владислав Слевинский, Хенрик Стажевский, Владислав Стшеминьский, и многие другие, внесшие заметный вклад в европей ское искусство.
Выставка замечательна тем, что кураторам удалось показать гораздо больше, чем яркий период истории искусств рубежа веков. Им удалось передать обаяние, боль, отчаяние и утонченность польской культуры, которая развивалась в XIX веке вопреки всему. Вопреки разделу страны. Вопреки запрету на изучение польского языка в школах. Вопреки восстаниям, утопленным в крови. Язык, культура и христианская вера отцов (разумеется, в Польше - католическая) в этих условиях оказались последним укрытием. Сокровищем, которое невозможно отнять у человека. Единственным наследством, которое остается детям. Наследством, которое к тому же приходилось прятать. Неудивительно, что знаменитый романтизм, а позже символизм в польском искусстве был гораздо большим, чем просто очередным художественным направлением. Польский художник не мог позволить себе роскошь быть реалистом. Это значило признать, что унизительное настоящее - навсегда, признать бессмысленность всего, что составляло жизнь отцов. Отсвет трагедии - практически на полотнах всех мастеров. Будь то "Станьчик" (1862) Яна Матейки, представившего себя в виде Станьчика, знаменитого королевского шута XVI века, "Порочный круг" Яцека Мальчевского или даже "Земля" Фердинанда Рушица...
Чрезвычайно любопытен путь сохранения национальной культурной идентичности. Это не был путь консервации, замыкания в местной традиции. Напротив, нынешняя экспозиция показывает, какие многообразные и прочные отношения связывали польских художников как с европейским, так и с русским авангардом. Владислав Слевинский, прошедший в Бретани французскую школу Гогена, рисует своего "Сироту из Поронина" (1906) с минималистской сдержанностью и яркой выразительностью. Никакой попытки выжать из зрителя слезу. Напротив, подчеркивается достоинство, сила характера, терпение и недетская серьезность в глазах этого ребенка. С другой стороны, творчество Владислава Стшеминьского определялось не только знакомством с французской коллекцией Щукина, но общением с Татлиным, Родченко, Малевичем... Это лишь два примера. Удивительно, но факт: именно открытость польских художников исканиям своих коллег в других странах, обеспечили очень высокий уровень их собственных работ. Уж в чем никак нельзя заподозрить польское искусство, так это в провинциальности. Диалог с миром был залогом выживания, и он оказался отличным рецептом для сохранения собственного национального лица.
Сегодня трагический опыт Польши оказался вновь актуальным в ситуации глобализации. Практически все европейские культуры, включая российскую, в XXI веке столкнулись с проблемой сохранения национальной культуры, собственной идентичности в глобальном мире. С этой точки зрения развитие польского искусства выглядит неоценимым назидательным уроком. Уроком самостоянья.