В заключительные дни фестиваля прошли две громкие премьеры: "Пыль времени" (программа Гала-премьеры) классика европейского кино, греческого режиисера Тео Ангелопулоса со звездой французского кино Ирен Жакоб ("Три цвета: красный","Двойная жизнь Вероники", "Порнограф: история любви") в главной роли. А также - "Париж! Париж!" (внеконкурсная программа "Вокруг света") француза Кристофа Барратье. Обе картины скоро появятся в российском прокате.
Тео Ангелопулос, Ирэн Жакоб и Кристоф Барратье - крупнейшие звезды-гости 31-го ММКФ приехали в Москву представить свои работы.
Представляя картину "Пыль времени", Тео Ангелопулос рассказал о том, что это вторая часть трилогии (первая часть - фильм "Плачущий луг"), посвященной концу ХХ, началу XXI века:
- В 1998 году, получив "Золотую пальмовую ветвь" в Каннах (за картину "Вечность и один день") я задумался, о чем буду снимать дальше? Что принес нам ХХ век? Войны, надежды, разочарования. Тысячи людей погибли в концлагерях, и все-таки это было время надежды, символом которой стал социализм. Мое поколение верило, что социализм может изменить мир. Двадцатый век миновал, и к его концу начались новые войны. Все надежды умерли. Об этом великом разочаровании рассказывает мой фильм.
- Где происходили съемки сибирского лагеря и как вы постигали события двадцатого века?
| |
| Видео: Сергей Куксин |
- В Греции после Второй мировой случилась гражданская война между коммунистами и националистами. Моя семья, как и многие греческие семьи, раскололась в своих симпатиях. Долгое время вся Греция несла на себе раны той гражданской войны. Мои ощущения от нее помогли мне справиться с темой картины.
Сибирский лагерь мы снимали в России. Я часто бывал в России и думаю, что хорошо узнал эту страну, огромную, с невероятной силой. Снимали мы в Нижнем Новгороде, который был перевалочным пунктом для ссыльных каторжников еще при царизме и коммунизме. Что меня поразило, - это то, что все, - и администрация, и люди, были готовы помочь. Также частично съемки проходили на севере Казахстана. Мы оказались посреди пустыни, был страшный мороз. Таким образом вся наша съемочная группа поняла на своем опыте, каково это, жить в стране с другим климатом, совершенно не похожим на греческий.
- Ирен, в картине "Пыль времени" вы играете женщину в возрасте, а это требует от артиста большого мужества. Как вы готовились к роли?
- Самое привлекательное для актера, - играть персонажей, которые проходят путь от молодости до старости. Так становятся понятны их надежды и разочарования. Тео в картине обращается со временем, как поэт. Герои фильма из шестидесятилетних становятся сорокалетними, практически не меняя костюмов. Они проживают прошлое в настоящем и наоборот - настоящее ищут в своем прошлом. Путешествие во времени стало для меня главным ключом к персонажу. Часто фильмы о прошлом снимают так: старик сидит в кресле и рассказывает свою жизнь. Но моя героиня в свои семьдесят пять лет активна и сохранила свободу. Это высший период ее расцвета.
- Ирен, важная часть фестивалей - красные ковровые дорожки, как вы к ним готовитесь?
- (Смеется). Готовлюсь, как к свадьбе. Это для меня всегда - особое событие.
- Господин Ангелопулос, вас называют "последним из могикан" классического интеллектуального кино, вы с этим согласны?
- Во время Каннского фестиваля я прочитал в газетах заявление Ларса фон Триера: он, мол, величайший режиссер всех времен. Многие режиссеры хотели бы сказать тоже самое, но не осмеливаются. Так что, вы сами скажите, что думаете обо мне. (Зал в ответ разразился апплодисментами).
- Как вы оцениваете современное кино?
- Кино развивается циклично. В начале 60-х было великое кино. Я приехал в Париж, четко зная, что в жизни я хочу только одного - снимать кино. Я устроился билетером в Синематеку и посмотрел очень много фильмов. Тогда развивалась новая волна французского кино, появилось замечательное кино из Бразилии. Антониони и Феллини становились великими на моих глазах. Парижские улицы пели от счастья. Будет ли еще когда-нибудь такое время? Сейчас в кино период колебаний, как и в современном обществе, в политике и искусстве. Ориентиры сбиваются. Мы бродим в тумане, но есть признаки того, что появятся новые великие режиссеры с другим киноязыком и другой этикой.
- Многие из ваших фильмов сняты по сценариям, написанным совместно с Тонино Гуэррой. Расскажите, как проходит ваша работа?
- Меня с Тонино познакомил Андрей Тарковский. Позвонил, и договорился о нашей первой встрече. Тонино открыл дверь своего дома. Через несколько секунд он сказал, что хорошо узнал меня. Через несколько минут мы сели за работу над сценарием. До сих пор происходит так. Тонино ведет себя как мой отец: часто звонит и говорит, чтобы я одевался теплее, на улице похолодало. Тонино - настоящий поэт. Он превращает повседневную реальность в поэзию.
На вопрос "РГ" о том, как проходила работа над картиной "Пыль времени", Ирен Жакоб ответила:
- Мы встретились с Тео за месяц до начала съемок, но я почувствовала, что контакт установился. Как говорил Бергман, чтобы правильно руководить актерами на площадке, достаточно один раз к ним прикоснуться. Так и у Тео: актеры понимают его замысел без слов. Почти весь фильм снят длинными планами. Бывало, что мы целый день репетировали только один план, поэтому у всей съемочной группы, и у меня в том числе, не оставалось права на ошибку. Я чувствовала себя музыкантом в составе большого оркестра. Это придавало мне творческих сил и вдохновения.
Режиссер Кристоф Барратье - сын известной актрисы Эвы Симоне и племянник режиссера Жака Перрена. Его полнометражный дебют "Хористы" получил номинацию на "Оскар" в 2004 году стал событием во Франции. Картина "Париж! Париж!" рассказывает о том, как в преддверии Второй мировой войны в 1936-м году рабочие парижского пригорода открывают мюзик-холл "Шансония".
Кристоф Барратье:
- Я часто бываю мрачен в жизни, поэтому стараюсь не рассказывать слишком пессимистичные истории в кино. 1936 год - ключевая дата в истории Европы. В этот год во Франции победил Народный фронт, это было время надежд, разбившихся с началом Второй мировой. Мой фильм - о рабочих, которые мечтали о мире, но не подозревали, какие угрозы их ждали. Они танцевали и радовались на краю вулкана.
Оптимистичная интонация фильма получилась за счет народной музыки 30-х годов, которую мы использовали и которая была крайне популярна в Париже того времени. Мне хотелось рассказать историю о дружбе и взаимопомощи. Пересматривая хронику 36-го года, я видел рабочих с поднятыми кулаками, они улыбались. Забастовки в Париже того времени были радостными. Царила атмосфера детского хулиганства. Сейчас в мире главное - успех личности, индивида. Мы же воссоздали в кино тот идеальный Париж, в котором рабочие мечтали вырваться из предместий, из тяжелых условий жизни, но это было трудно.
- Главный герой восстанавливает концертный зал "Шансония", а затем попадает в тюрьму и только через десять лет возвращается домой. Он почти не изменился внешне. Почему?
- Меня интересовало, насколько он изменился внутренне. Он всю жизнь мечтал уехать из парижского предместья на море, и вот, через десять лет, у него больше нет мечты. Он больше никогда не покинет этот квартал. Я думаю, последствия немецкой оккупации были разрушительными для психологии французов. Правительство Франции сотрудничало с немцами. Миллион евреев был депортирован в нацистскую Германию при поддержке французской полиции. А в детстве мне казалось, что все французы были героями сопротивления. Есть такая фраза у драматурга Саши Гитри: "Если вы задаете вопросы прошлому, оно отвечает на них в настоящем". Тогда была сложная жизнь, но жизнь веселая. Люди наивно надеялись изменить мир. Сегодня никто не мечтает изменить мир, каждый мечтает только о том, как поменять свою машину.