В субботу в своей сочинской резиденции Дмитрий Медведев провел заседание Совета безопасности. Президент потребовал "не церемониться" с боевиками на Северном Кавказе и нанести "правильный ответный удар" по тем, кто совершил покушение на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова.
Заказчиков и организаторов этого преступления искать будут долго, и неизвестно, найдут ли. За восемь месяцев своего президентства генерал нажил немало врагов. Но кто именно мог желать его гибели? Покушение на президента Ингушетии, предполагают органы следствия, "совершили члены незаконных вооруженных формирований с целью дестабилизации обстановки". Дестабилизация обстановки для чего-то нужна. Она не цель, а средство. В дестабилизированной обстановке местным кланам сподручнее вести борьбу за власть, ворам воровать, взяточникам брать взятки. И те, и другие, и третьи - заказчики. Боевики - исполнители. За спиной боевиков - все, кто недоволен действиями нового президента республики. С его приходом многомиллионные хищения в республике стали наконец-то расследоваться, кто-то уже сел в тюрьму, кто-то боится разоблачения. Десятки чиновников по воле Евкурова потеряли "доходные" должности, немало бизнесменов лишились своих покровителей в налоговых органах, милиции, прокуратуре.
Значит, в этой среде и надо искать тех, кто объявил войну президенту Евкурову? Да, наверное. Но тогда круг подозреваемых станет широким до беспредельности. Ловить боевиков в каком-то смысле проще. Места их обитания - горы, леса - хотя бы локализованы. Вот, скажем, в начале июня спецслужбы Ингушетии и Чечни в горных районах на границе обеих республик блокировали отряд чеченского террориста Доку Умарова, уничтожили несколько баз боевиков, убили 20 бандитов, а самого Умарова, по некоторым сведениям, тяжело ранили. Что ж, одного своего врага президент Ингушетии знает по имени. А остальных? "Мой враг - коррупция", - сказал Юнус-Бек Евкуров в интервью "Российской газете" за два дня до покушения. Совокупный враг, не имеющий ни имени, ни лица, ни особых примет, - для розыска и поимки конкретных злоумышленников такая наводка мало что дает. Для понимания масштабов явления, с которым столкнулся новый глава республики, - очень многое.
Вот, скажем, официально удостоверенный факт: все должности в Ингушетии продаются и покупаются. Цены колеблются в зависимости от конъюнктуры, но такса, в принципе, известна. Понятное дело: прибретатель руководящего поста должен не только окупить затраты, но и получить максимум прибыли. Кроме того, он обязан устроить на доходные места членов своего клана. Здесь не бизнес скидывается на покупку должности для своего человека, как это практикуется за пределами Северного Кавказа, а клан.
Финансовую подоплеку (помимо клановой) имеют и ставшие в Ингушетии обыденным делом убийства представителей власти. Местные наблюдатели обнаруживают связь между очередной порцией федеральных дотаций, трансфертов, кредитов и покушениями на должностных лиц. Республика сегодня дотируется почти на 57 процентов. Убийства крупных чиновников, представляющих влиятельные кланы и связанные с ними криминальные группировки, - это кровавый распил бюджетных денег. А борьба за власть - это борьба за доступ к ресурсам.
И еще одна связь очевидна - между массовой бедностью и уводом экономики в тень. "В прошлом году в Ингушетии было собрано налогов на один миллиард двести тысяч рублей, - сказал Евкуров в интервью "РГ". - Сегодня я требую увеличить эту сумму до двух миллиардов, а мне некоторые руководители говорят, что рост возможен всего на пять-десять процентов. Этого мало, это от лукавого". Ну еще бы не от лукавого! Собирать все налоги ингушским чиновникам нет никакого резона. Чем больше налоговых сборов, тем меньше поступлений из центра. Если полным взиманием удастся снизить дефицит республиканского бюджета, скажем, на 30 процентов, то в такой же пропорции уменьшится и размер федеральной дотации, предназначенной к разграблению.
Эта система - феодального властвования, межклановых войн, всепроникающей коррупции - создавалась годами. Боевой офицер-десантник Юнус-Бек Евкуров, долгое время служивший за пределами Ингушетии, к созданию этой системы непричастен. Он платит по чужим счетам.
Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев заявил, что готов исполнять обязанности главы республики, пока Юнус-Бек Евкуров находится на излечении. Но призыв добровольцев, желающих временно возглавить Ингушетию, никто не объявлял. Республика не осталась без управления: обязанности президента исполняет председатель правительства Рашид Гайсанов. Как раз этим и недовольна ингушская оппозиция. Еще больше она взбудоражена активностью Рамзана Кадырова, продолжающего наступление на боевиков.
Четыре года назад в просочившемся на страницы печатных изданий знаменитом докладе Дмитрия Козака приближение сегодняшних событий было спрогнозировано с жесткой прямотой и без всяких иллюзий. Тогдашний президентский полпред информировал центр о системном кризисе. О том, что власть на Северном Кавказе оторвалась от общества, превратилась в закрытую касту, обслуживающую свои личные интересы. Полпред предсказывал резкий рост радикализма и экстремизма, увеличение разрыва "между конституционными демократическими принципами и реально происходящими процессами". Все это, докладывал он, "может привести к появлению макрорегиона общественно-политической и экономической нестабильности". Появление такого макрорегиона (а в нем и Дагестан, и другие республики Северного Кавказа) мы сегодня и наблюдаем.