В середине июля в Риме стартует 13-й чемпионат мира по водным видам спорта. Для легенды отечественных прыжков в воду Дмитрия Саутина он станет уже седьмым в карьере! И на него снова надеются, верят.
Единственный в истории обладатель восьми олимпийских наград в прыжках в воду, пятикратный чемпион мира, первый атлет, который получил оценку выше 100 баллов за прыжок, многократный чемпион и призер чемпионатов Европы и России. Все это только спортивные достижения. Идем дальше: награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени, орденом Почета, медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" I степени, дважды лучший спортсмен страны. Человек давно выиграл все, что только можно, но не может остановиться. Впрочем, замечает, что близок к этому шагу.
Сейчас Дмитрий занят тренировками, однако в напряженном графике он нашел "окно", согласившись ответить на вопросы корреспондента "РГ".
Оторви и выброси
Российская газета: Дмитрий, впереди чемпионат мира, где вы с Юрием Кунаковым выступите в синхронных прыжках с 3-метрового трамплина. Для него это первенство планеты первое, для вас - седьмое. Какие стоят задачи? С партнером наверняка говорили на эту тему?
Дмитрий Саутин: Нет-нет. А что нам, собственно, обсуждать? Работать надо и тренироваться, а не планы согласовывать. (Смеется.) Итоговый результат все наши труды ярко отобразят, а не болтовня.
РГ: Вы друзья?
Саутин: У нас хорошие товарищеские и рабочие отношения. Видимся ведь каждый день. Говорим о том, о сем.
РГ: Глядя на Юру, себя вспоминаете в этом возрасте?
Саутин: Я был совершенно другой. Юрка спокойный, выдержанный, можно даже сказать - правильный. Я же в его годы - сорви голова. Постоянно что-нибудь приключалось. Оторви и выброси, одним словом. Если сравнить меня в 19 лет и сегодняшнего Кунакова - нет ничего общего (улыбается).
РГ: И о чем тогда мечтал будущий двукратный олимпийский чемпион?
Саутин: Тогда трудно было о чем-то конкретном мечтать. На дворе начало 1990-х, тяжелое время. Можете себе представить, с дельфинами в одной ванне приходилось тренироваться. Надо было это выдержать и пережить.
РГ: А сейчас?
Саутин: Если тогда о настоящем, то сегодня уже больше думаешь о будущем. Мне, например, с окончанием спортивной карьеры хочется остаться в прыжках. Скорее всего буду работать в федерации, заниматься спортивной составляющей деятельности структуры. Впрочем, на первом месте, конечно, семья. Сыну скоро год, он требует к себе большего внимания. И супруга, естественно, хотела бы чаще видеть своего мужа дома.
Проснулся, думал, не разогнусь
РГ: Прыжки давно уже стали работой?
Саутин: Даже уже не помню, с какого времени точно. Я давно фактически ничем не отличаюсь от человека, занимающегося какой-либо иной деятельностью. Каждое утро иду на работу как всякий банкир. В 8.00 подъем, прогулка с собакой, первая тренировка, обед, потом - вторая тренировка. Такой вот "день сурка".
РГ: Может, различия и нет, но в отличие от банкиров сколько вы потратили здоровья. Профессиональный спортсмен платит огромную цену за свои многочисленные победы. А оно того стоит?
Саутин: Безусловно! Я благодарен судьбе, что попал в спортивный мир. Будь сейчас возможность начать все заново, выбрал бы именно такую жизнь. Это мое.
РГ: Известный хоккеист Дарюс Каспарайтис несколько лет назад сказал, что забыл тот день, когда просыпался и у него ничего не болело...
Саутин: Слова выдающегося спортсмена. Полностью с ним согласен. Сейчас обед, мы с вами разговариваем, и я себя неплохо чувствую. С утра же был дождь как из ведра, а на погоду очень остро реагирую. Проснулся, мне как спину скрутило, думал, не разогнусь. Но ничего, вышел с собакой в лес, размялся хорошенько, вроде отошел. И так на любые климатические перепады. Старые болячки сразу дают о себе знать - кисти, колени, спина. Иногда даже страшно подумать, что будет лет в сорок. У нас каждый год идет за два. Организм, конечно, изнашивается прилично.
РГ: Врачи до сих пор не признают, что при операции оставили вам в спине хирургический тампон?
Саутин: Честно говоря, я особо эту тему не поднимал. Ведь все выяснилось много позже, когда через несколько лет он начал выходить через свищ. Но они, естественно, открещиваются. С докторами, сами знаете, спорить у нас сложно. Впрочем, я ни на кого зла не держу. Время само все расставляет по местам.
Не хочу сидеть за компьютером
РГ: Сейчас встречаете косые взгляды соперников: мол, "когда же ты на пенсию-то уйдешь"?
Саутин: Не первый год такое "внимание" к своей персоне наблюдаю. Нет, правда, косятся и даже говорят: пора тебе уходить, но вроде в шутку. Хочу ответить этим людям следующее: если еще выигрываю, значит, наверное, нужен своей стране, и о заслуженном отдыхе рановато думать. Хотя на последнем чемпионате России, где мы с Юрой стали "золотыми", молодежь все пятки отдавила (улыбается). Борьба была очень серьезная. Наверное, и победили только за счет опыта.
РГ: Сами психологически готовы к тому, что спорт, так или иначе, но скоро придется оставить?
Саутин: Пожалуй, да. Само собой, пройдет некоторое время, и меня начнет ломать. Я знаю. В этом смысле очень важно найти себя в жизни, не потеряться. Быть постоянно в действии. Я не из тех, кто может сидеть и решать вопросы по телефону и за компьютером. Мне необходима частота перемещения. Сегодня, правда, относительно спокоен за завтрашний день. Есть перспективная работа в федерации.
РГ: А тренерская деятельность?
Саутин: Знаете, в спорте и так оставлено столько нервов, что на тренерство меня, боюсь, не хватит (смеется). Для того чтобы воспитать чемпиона, как минимум нужно десять лет. Необходимо вести человека с нуля и до побед, а иначе я не вижу смысла этим заниматься. Кроме того, сейчас такие тяжелые дети... Не так просто найти трудоспособного ребенка, во-вторых, психология ведь сильно поменялась.
РГ: Знаю, что вы давно вынашиваете идею строительства в родном Воронеже прыжкового центра. Удается продвинуть этот проект?
Саутин: Действительно, было бы здорово открыть свою школу. В ближайшее время, надеюсь, встретиться с нашим новым губернатором, узнать его точку зрения на этот счет.
РГ: Ведь наверняка был момент в карьере, когда вы могли уехать тренироваться и работать за границей?
Саутин: После Атланты-96 поступила масса предложений. Но не сложилось. А последние лет десять всюду зовут только китайцев. Они считаются единственными и неповторимыми.
РГ: Представители Поднебесной настолько ушли вперед в прыжках?
Саутин: Чудовищная трудоспособность. Это их безусловный козырь. Плюс массовость. Из ста претендентов в сборную берут двух человек, которые выиграют олимпийское "золото" практически стопроцентно. Конкуренция сумасшедшая.
РГ: А у нас один современный комплекс в Пензе, и все?
Саутин: Не знаю, почему. Вроде бы прыжки не самый последний вид спорта. Скажем, московский центр "Чайка", в свое время был очень-очень неплохим. Но когда? 15 лет назад. Потихоньку-помаленьку забывается. Поэтому я лично надеюсь на то, что в Воронеже все же удастся отстроить новый комплекс. Понимаю, что если не я, то, наверное, никто.
Вторая мама
РГ: Давайте поговорим о вашем тренере Татьяне Стародубцевой, которая была и остается единственным наставником Саутина-прыгуна. Не сочтите за грубость, но случаи, когда тренер и спортсмен работают вместе почти 30 лет, крайне редки. Всегда находили с Татьяной Александровной общий язык?
Саутин: Да ну нет, конечно (смеется). Были и ссоры, и скандалы. Пацаном даже уходил от нее, после чего меня буквально за ухо тащили на тренировку. Но это жизнь, в ней все бывает. Знаете, если бы мы с ней не понимали, что можем вместе добиться многого, наверное, каждый давно бы уже пошел своей дорогой. А так... Представляете, Татьяна Александровна уже через два месяца после рождения своего собственного ребенка вернулась к работе со мной. Потому что понимала, насколько неумолимо время и что необходимо работать. Оставила своего сына с бабушкой, а сама ко мне, чтобы - под присмотром. Пока молодой был, не дала свернуть с дороги. Она мне как вторая мама.
РГ: Что вы в ней больше всего цените?
Саутин: Многое. Не могу что-то выделить одно. Она - выдающийся человек.
Во-первых, надо сказать, что в нашем виде спорта тренеров-женщин не так уж и много. А с учетом того, сколько Татьяна Александровна со мной натерпелась, можно смело утверждать, что не всякий мужчина согласился бы на подобную долю. И из милиции меня доставала, и... Да чего только не случалось. Она все выдержала, в итоге достигнув желаемой цели.
РГ: Ей, я так понимаю, доставалось от вас больше, чем в обратном направлении?
Саутин: Совершенно точно. Со мной надо было иметь железные нервы (смеется). Хотя и я от нее получал оплеухи будь здоров: то тапочком огреет, то подзатыльник схвачу. По губам тоже доставалось. Сейчас с подрастающим поколением так не забалуешь. По носкам страшно лишний раз стукнуть, родители в суд подадут.
РГ: У китайцев следовало бы дисциплине поучится?
Саутин: Точно лишним бы не оказалось. У них спортсмен и слова тренеру не скажет!
РГ: Стародубцева однажды про вас сказала: "Дима - самый справедливый человек из всех, кого я знаю".
Саутин: Так она же меня и воспитывала. На самом деле, кроме нее, так сказать, больше никто не может. Родителей уже, к сожалению, нет.
РГ: Говорят, вы за свою справедливость как-то "заработали" аж девять ножевых ранений?
Саутин: Было такое. В 91-м году, я еще в школе учился. Разборка получилась не на кулаках, как я думал, а на ножах. Причем тот человек, который меня поранил, тогда легко отделался. Оказалось, что у него папа - милиционер, и ему срочно "оформили" умственную отсталость. Целую кипу справок набрали. Но в конце концов через какое-то время он угодил еще в одну историю, в которой родитель уже не помог. Вы можете себе представить, какая тогда была дворовая жизнь? Поэтому я и благодарен тренеру: она меня вытащила из этого болота. А после того случая началась моя вторая жизнь.
РГ: И все ведь это случилось за год до вашей первой Олимпиады в Барселоне?
Саутин: Примерно за десять месяцев до ее старта. Благо, что жизненно важные органы не были задеты. Впрочем, четыре месяца в больнице все же пришлось пролежать. Но это был суперкороткий срок. Врач - гений, быстро поставил меня на ноги. Да и мне тогда было только 17, здоровья - вагон. Оклемался, подготовился и поехал на Олимпийские игры.
"Бронзовые" плавки мексиканца
РГ: Правда, что "бронзу", завоеванную в Барселоне, вы выиграли в чужих плавках?
Саутин: Да. Свои забыл в номере. Опять пошел гулять. Пока другие между тренировками спали, я лазил по Олимпийской деревне, бродил по Барселоне. Был мальчишкой, который родился в Советском Союзе и ничего другого не видел. Естественно, у меня тогда глаза разбегались. Короче говоря, в суматохе предстартовых сборов оставил плавки в гостинице. Выручил мексиканец Фернандо Платас. Потом мы с ним стали друзьями.
РГ: Трофей тот сохранили?
Саутин: А как же! Вот музей открою и под стекло их - как один из главных экспонатов.
РГ: А как относитесь к своим наградам? Полочки дома есть?
Саутин: На старой квартире под медали, кубки, грамоты целая стена была отдана. После того как переехали в новое жилище, решили обойтись. Поэтому и говорю о музее - нужно отдельное помещение для всего, что выиграл.
Завершать или не завершать?
РГ: Сами знаете, сколько у вас медалей?
Саутин: Точно не скажу, но примерно 250. Плюс-минус пять. Не говоря уж про грамоты, кубки, вазы и т.д.
РГ: Все это за почти тридцать лет в прыжках. Самому страшно не бывает?
Саутин: Если откровенно, то караул. Иногда задумываюсь: "Господи, неужели это я?". Но, как видно, при желании можно сделать очень многое. И ничего, еще держимся.
РГ: Как все начиналось, помните?
Саутин: Да, в шесть лет пришел в бассейн и плавать даже не умел. А таких, как я, еще 60 ребят. Через год осталось десять, через два - пять, через три - два, потом - один.
РГ: В чем вы опережали конкурентов - в характере, в стремлении?
Саутин: В трудоспособности. Самый главный фактор. Работал не покладая рук. Доходило до того, что один прыжок делал по 70 раз за день. Оттачивал до идеала и не уходил, пока не начинал прыгать как следует. Во многом, конечно, здесь заслуга Татьяны Александровны. Пацаны ждали в надежде, что меня отпустят на обед. Мне оставалось только разводить руками и дальше прыгать. Я смотрел на них - завидовал. Они могли себе позволить сходить в кино, погулять в парке. Но прошло время, и все обернулось совсем в другую сторону.
РГ: Обидно было?
Саутин: Тогда, да. Сейчас, само собой, нет. Хотя я находил лазейки. Классе в шестом с однокашниками скинулись у кого сколько было и поехали смотреть Москву. Родителям, естественно, сказали, что направляемся к кому-то в деревню, а сами на поезд и в столицу. Раза три или четыре так путешествовали. Помню прямо с вокзала в Мавзолей направились. Потом - в ресторан: мясо, салаты. Мне тогда лет 12 было. Мечтали еще до Питера добраться. Не вышло.
РГ: Давайте в конце интервью вернемся к началу нашего разговора. Вы сказали, что никаких задач перед собой на римском чемпионате мира не ставите. В таком случае какой результат сочтете положительным?
Саутин: Могу сказать только одно - будем бороться за медали.
РГ: Последний, и, может быть, самый главный вопрос: этот сезон последний в вашей карьере?
Саутин: (После паузы.) Посмотрим. После чемпионата мира подумаю об этом.