"Россия - одна из богатейших стран планеты, которая не реализует свои возможности и влияние в мире в полной мере. Одна из существенных причин этого состоит в пошатнувшемся доверии к ней. Тот, кто не пользуется достаточным доверием, может подчас совсем не достичь своей цели или достичь ее только с большими усилиями".
Приведенные выше слова из опубликованной 3 июля в "Российской газете" статьи президента Совета по сотрудничеству Швейцария - Россия Вернера Штауффахера "Россия, которой доверяют" отозвались болью в моем сердце. С Вернером я знаком давно, не раз с ним беседовал и знаю, насколько он влюблен в нашу страну, до какой степени он деликатен, как он резким или даже неловким словом боится обидеть российского собеседника. И он, этот человек, прямо говорит о пошатнувшемся доверии к России! Значит, пошатнулось до такой степени, что ему, нашему верному другу, невмоготу молчать.
Деликатность Вернера Штауффахера сыграла с ним (а может быть, с нами - россиянами) злую шутку. Прямо и однозначно он выражает свою тревогу только в приведенных выше первых строках статьи. Дальше, очевидно, как обычно, опасаясь оскорбить, говорит намеками. Хотелось бы большей определенности. Выслушать критику от друга не обидно.
Впрочем, предыдущая фраза - фарисейский штамп. Мы еще с советских времен привыкли воспринимать критику и от друга, и от недруга как очернение действительности. Добродетелью считается дать отпор "клеветнику". Формулу отпора я усвоил еще с первого класса. В те времена одного из школьников назначали санитаром и поручали ему проверять соблюдение элементарной гигиены со товарищами. Периодически разыгрывалась такая сцена: "Ваня, у тебя грязная шея, - говорил санитар Петя. - Иди мыть". - "Нет, Петя, не пойду, потому что ты двоечник". Правда, нашу мудрую учительницу эта логика не устраивала: "У Пети, действительно, неважно идут дела с учебой, но шею придется вымыть". За мягкими формулировками Штауффахера прячется сомнение в том, что мы в детстве усвоили логику моей мудрой учительницы.
Далее наш швейцарский друг пеняет на то, что мы ленимся распространять адекватную информацию о себе. Уж не знаю, что он имеет в виду, но очень возможно, что "молочный скандал" с Белоруссией. Мне не раз приходилось попадать в положение оправдывающегося из-за того, что никто не потрудился за полгода между вступлением в силу "молочного" регламента и 1 июля - моментом вспышки скандала - двадцать раз объяснить Urbi et Orbi, какие стандарты на молочную продукцию введены и что в течение шести месяцев должны сделать все производители (а не только белорусы!), чтобы их товар мог попасть на российский прилавок.
Трогательно иносказательно Штауффахер констатирует, что зарубежный гость России легко может утонуть в российской бюрократической трясине или попасть под коррупционный пресс, и предлагает приставить к нему в качестве поводыря и защитника специального омбудсмена. Боюсь, что Вернер обрусел до такой степени, что заразился нашей страстью создавать на каждую проблему по министерству, но все же недостаточно, чтобы оценить интернационализм нашего бюрократа или коррупционера, которому национальность жертвы абсолютно безразлична.
Горько признать, но последнее иносказание, что называется, не в бровь, а в глаз. Бюрократизм, следствие ли он бескорыстного бескультурья чиновника или метод наглого вымогательства, любые формы беззакония если и не подрывают доверие к России, то явно не способствуют его росту. Частенько приходится выслушивать вопросы иностранцев, да не реже и соотечественников - иногда сочувственные, порой язвительные: "Вы все принимаете решения по улучшению инвестиционного климата, по борьбе с коррупцией, когда же вы их наконец выполните?!"
В конце статьи Штауффахер возлагает большие надежды на президента Дмитрия Медведева, которого "считают за границей гарантом права", и премьер-министра Владимира Путина, который "слывет человеком дела". Я разделяю надежды нашего швейцарского друга. Однако мне кажется неконструктивным и безрассудным перекладывать всю ответственность на них. И президент, и премьер живут и работают в определенной среде, которую создают национальная культура, понимаемая в самом широком смысле, и люди - министры, милиционеры, пенсионеры, учителя, судьи, сталевары, плотники, депутаты... Скорость достижения самых благородных целей сильно зависит от вязкости этой среды. Логика жанра требует в этом месте сказать, что снижение вязкости среды - долг каждого из нас - россиян. Сказать и даже услышать - легко, трудно помнить, что долг платежом красен.
Штауффахер, не будучи должником, много лет несет бесценный дар своих слов и дел на алтарь поступательного развития российского общества. Развитие это идет не так быстро, как он ожидал. Статья с горькими упреками - следствие его разочарования. Но разочарования, я знаю наверняка, минутного. Я верю, что Вернер и дальше будет следовать, скорее всего, не известной ему русской пословице (при первой же встрече я ему ее перескажу): "Глаза боятся, а руки делают".
Наш друг Вернер Штауффахер заслужил наше доверие.