Изменения к статье 178 Уголовного кодекса, которые вступят в силу через девяносто дней, завершают законодательное оформление второго антимонопольного пакета. По просьбе редакции закон комментирует руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев.
Российская газета: Игорь Юрьевич, так кому и за что теперь светит тюрьма?
Игорь Артемьев: Надо сказать, что этот закон проходил очень сложно. И только личная поддержка его президентом и премьер-министром страны позволила довести дело до конца.
Понятно, что недобросовестным чиновникам, которые раздают преференции "своим компаниям" за определенную мзду, ужесточение наказания за нарушение закона о конкуренции как кость в горле. Теперь за свои действия они могут угодить в тюрьму на шесть лет, а также придется заплатить штраф до 1 миллиона рублей. Это касается тех случаев, когда использование служебного положения привело к уничтожению или повреждению чужого имущества либо причинило особо крупный ущерб (более 3 миллионов рублей), а также - дало возможность получить незаконный доход - свыше 25 миллионов рублей.
РГ: Да и бизнесменам, ищущим в обход реальной конкуренции окольные пути на рынках, изменения в УК не сулят ничего хорошего.
Артемьев: Для них закон предусматривает лишение свободы за ценовой сговор, за недобросовестную конкуренцию. А для тех, кто совершил правонарушение в этой сфере с применением насилия или с угрозой его применения, определен максимальный тюремный срок - семь лет. Кроме того, наказывать будут за неоднократное злоупотребление доминирующим положением, то есть более двух раз за три года.
Есть в УК и санкции к тем, чьи действия на рынке причинили гражданам, организациям, государству ущерб на сумму более миллиона рублей или позволили получить доходы в особо крупном размере - свыше 5 миллионов рублей.
Как видим, наказание за нарушения, которые сегодня караются только штрафами, серьезно ужесточено. Это позволит полноценно ввести в нашу жизнь принцип неотвратимости ответственности за общественно опасные нарушения антимонопольного законодательства.
Кроме того, теперь у Федеральной антимонопольной службы появится реальная возможность влиять на колебания цен, которые являются результатом картельных сговоров. Это когда руководители компаний собираются и без всяких экономически обоснованных причин заключают антиконкурентное соглашение, входят в картель и повышают цены. Конечно, картельные сговоры непросто доказать, ведь бизнесмены официально никаких документов не подписывают. Но мы научились это делать. Последний пример - громкие дела на рынке бензина. Наши территориальные управления отслеживают любое движение цен и при первом же подозрении в сговоре - начинают расследование. И всегда доводят его до конца.
РГ: Вы как-то сказали, что для начала надо поймать за руку пятерых нарушителей, наказать их и показать по телевизору. Уже есть кандидаты в эту пятерку?
Артемьев: Ими могут стать компании, которые занимаются лекарствами, продуктами питания или нефтью. К сожалению, из-за слабого законодательства борьба с картелями в стране долгое время почти не велась. И эта болезнь коснулась практически всех отраслей. Речь в данном случае идет о разных ситуациях. Например, когда в картельные соглашения вступают, с одной стороны, компании, а с другой - государственные чиновники, ответственные за какую-то сферу деятельности. Допустим, картельный сговор на торгах, когда чиновники и компании заранее договариваются о результатах торгов. Компания выигрывает конкурс, а чиновник получает свой "откат".
Картель второго типа связан с незаконным разделением рынка по территориальному принципу. Скажем, чиновники начинают изобретать разные инструкции, документы, надуманные предлоги и способы, чтобы не пускать на рынок компании, которые конкурируют с "их" фирмами. Говорят: "Вот в этом районе нашей области будет торговать лекарствами только эта компания. А вот в другом - иная. И никого больше мы туда не допустим. Не выдадим разрешения или лицензию - и все!". Так сегодня бывает сплошь и рядом. Поэтому одна компания торгует и имеет монополию в первом районе, другая - в другом, третья - в третьем. Все зависит от "творчества" самих чиновников, от того, чем они распоряжаются. Ясно, что на востоке - это будет рыба. На севере - полезные ископаемые, нефть. В центре Москвы, например, земля.
Кроме того, чиновники могут вообще препятствовать доступу на рынок компаний. То есть устанавливают дополнительные заградительные барьеры на ввозимые товары, нежелательные для конкурентов. На алкоголь, на рыбу, например. И четвертый случай - ценовой сговор. Но он заключается, как правило, уже не между чиновниками или компаниями, а между компаниями-конкурентами и заключается в установлении и поддержании одинаковых цен.
РГ: Как теперь действовать добросовестным бизнесменам в "боевой обстановке", если они оказались в недружественной конкурентной среде?
Артемьев: Обращаться с заявлениями в ФАС. Представлять документы, подтверждающие факты неправомерных действий чиновников или конкурентов. Мы начнем проводить расследование, в рамках которого рассмотрим экономическую и фактическую часть, выявим барьеры, постараемся найти дополнительные доказательства ограничения или ущемления конкуренции. После завершения экономического анализа мы попросим подключиться к делу органы МВД или прокуратуры для проведения оперативно-разыскных действий. Ведь у антимонопольщиков нет оперативно-разыскных полномочий, мы не имеем права вести съемку скрытой камерой или скрытую аудиозапись, которая может зафиксировать процесс переговоров о подъеме цен. А это уже весомые доказательства, которые можно представить суду и выиграть дело.
РГ: Кстати, много ли сегодня в стране следователей, разбирающихся в сложной антимонопольной специфике?
Артемьев: Дело в том, что с министерством внутренних дел мы работаем уже более трех лет. Вместе проводили совместные проверки. Сегодня в МВД создан специальный отдел, который занимается именно нарушениями антимонопольного законодательства. Думаю, для профессионалов ничего сложного не будет.
РГ: Какова, на ваш взгляд, будет доля антимонопольных дел в уголовных процессах? Есть прогноз?
Артемьев: Нет. Десятки тысяч процессов мы не ожидаем. Думаю, что сейчас не нужно делать никаких прогнозов, так же, как и утверждать планы по уголовным делам. Это очень опасные вещи.
Мы не собираемся по всей стране проводить кампанию по отлавливанию преступников и отправлению их в тюрьму. Я по-прежнему придерживаюсь точки зрения, что за экономические правонарушения и преступления должны прежде всего наступать экономические санкции. Крупные штрафы - на компании, персонально - на чиновников или топ-менеджеров. Но когда такие нарушения носят злостный неоднократный характер либо имеют высокую общественную опасность, как картели, то нужно применять уголовное право.
РГ: Известно, что сегодня ФАС в регионах расследует более десяти тысяч дел в разных сферах экономики. Можно ли уже эти расследования подвести под реальную уголовную ответственность по новому закону?
Артемьев: Нет, закон распространяется только на дела, которые будут заведены после его вступления в силу.
РГ: Нет опасения, что федеральный закон может стать и методом преследования неугодных предпринимателей, чиновников?
Артемьев: Все может быть. Но мы постараемся сделать все, чтобы этого не случилось.