Как поступать с нарушителями закона: приговаривать их к лишению свободы или к общественным работам, домашнему аресту, штрафам?
По первому пути развивается система наказаний в России и США. Почему же уровень преступности в этих странах выше, чем в Европе, которая пошла по второму пути? Свое мнение по спорной теме высказали заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков и заместитель председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Виктор Илюхин.
Российская газета: Почему в России, где опасность судебной ошибки еще очень велика, а тюрьмы перегружены, нарушителей закона упорно продолжают изолировать от общества?
Геннадий Гудков: Первая причина - историческая традиция и определенный менталитет, которые реализуются в России по принципу: "Лучше перебдеть, чем недобдеть". Посадка и содержание под стражей являются отражением этой психологии. Вторая причина - так удобней и проще работать: закрыл преступника, и голова не болит. Он никуда не денется, а у тебя есть время на розыск и сбор доказательств. И третья причина - это палочная и галочная система отчетности. Сейчас чем больше посадишь, тем лучше. Три эти причины привели к тому, что 177 тысяч человек в России ожидают приговоров в следственных изоляторах. Это порочная практика.
Виктор Илюхин: Когда за последние пять лет проблемы преступности и ее предупреждения были предметом обсуждения на заседаниях российского правительства? Таких обсуждений не было. Как нет в России и всеохватывающей, глубоко продуманной программы по профилактике преступности. У нас, кажется, забыли о том, что преступление надо в первую очередь предупреждать, а уж потом карать нарушителей закона.
Как только появляется в стране какое-то осложнение, тут же заявляются поправки в Уголовный кодекс. От него в его первозданном виде может ничего не остаться уже в ближайшее время. Если советский Уголовный кодекс включал в себя примерно 370 статей, то российский почти в полтора раза больше.
Арест гражданина стал более доступным, чем ранее. В СССР содержание обвиняемого под стражей до 12 месяцев могло состояться только с санкции Генерального прокурора. Получить такую санкцию было очень сложно. Сегодня каждый судья может определить этот срок, фактически не неся никакой ответственности в случае допущенной ошибки.
РГ: Существует ли, на ваш взгляд, зависимость между состоянием преступности в обществе и применяемыми мерами наказания?
Гудков: Большой зависимости между жесткостью наказания и количеством преступлений не существует. Зависимость между ними, ключевая связь - неотвратимость наказания. Это очень серьезный сдерживающий фактор. Россию в этом плане никак нельзя отнести к цивилизованным странам, потому что у нас за совершенное преступление далеко не всегда следует наказание. Более того, чем крупнее преступление, чем значимее преступник и выше уровень его благосостояния и связей, тем меньше шансов, что наказание его когда-нибудь настигнет или настигнет вообще.
Жестокость наказания может составлять лишь 10 процентов от всех других факторов, влияющих на преступность. Это, кстати, и подтверждает опыт США, которые лидируют по количеству смертных казней, а уровень преступности остается высоким. Вообще уровень американской правоохранительной системы никак не ниже европейской. Да, американская система жесткая. Но она вариативная. Очень четко работает судебная система. А это немаловажно для системы исполнения наказаний.
Илюхин: Уровень преступности в первую очередь зависит от социально-экономических условий, развитости общества, правового послушания, соблюдения традиций. Применение наказаний не имеет прямой связи с состоянием преступности. Наказание играет превентивную роль только в отношении конкретного лица.
Вместе с этим нельзя забывать, что система исполнения наказаний в России далека от совершенства. Содержащиеся под стражей люди приобретают отрицательный опыт, у них вырабатываются психология конфликтности, с которой они, отбыв наказание, выходят на свободу. Длительные сроки лишения свободы вообще малоэффективны в исправлении осужденного.
РГ: Можно ли считать, что в странах, применяющих преимущественно альтернативные виды наказания, уровень правовой культуры и правосознания выше?
Гудков: Страны, применяющие преимущественно альтернативные виды наказания, - это уже другой уровень развития общества. Безусловно, более гуманного и цивилизованного. Нам до этого еще нужно расти. Мы можем смело поставить задачу снижения числа заключенных без ущерба общественной безопасности как минимум процентов на 30. Но здесь все упирается в четкость работы правоохранительной системы. У нас сегодня качество работы правоохранительной системы и системы исполнения наказаний явно невысокое. На мой взгляд, именно это является одной из основных причин, серьезно сдерживающих применение альтернативных видов наказаний. Экономические условия это позволяют. Готова система отслеживания электронных браслетов, может быть применена система домашних арестов, скоро будет введен ГЛОНАСС. Законодательно мы подошли к тому, чтобы применять общественные работы. На мой взгляд, Россия должна идти по пути либерализации законодательства в этом вопросе.
Илюхин: В определенной мере следует согласиться с подобным утверждением. Государство, не лишая свободы виновного, выражает ему доверие и надежду на то, что он больше не совершит преступлений. Это доверие многого стоит, как и то, что оступившийся человек остается жить в среде, к которой он привык.