Улучшить рекорд мира в беге на 100 метров сразу на 11 сотых секунды мог только гениальный Усейн Болт. И, не обижая будущих победителей 12-го мирового первенства по легкой атлетике, можно смело подвести черту: спринтер с острова Ямайки - бесспорно, герой N1 этого чемпионата.
Кошки-мышки
Ну нельзя так играть с публикой, как это делает Болт. То в полуфинале пойдет чуть не на умышленный фальстарт - первый в относительно недолгой карьере. И, улыбаясь на грани замаячившей дисквалификации, наплюет на все установившиеся десятилетиями каноны, вдруг скинув скорость на последних двадцати метрах полуфинальной 100-метровки, чтобы, даже явно работая на публику, пробежать коронную сотню за 9.89. Это - человек-молния с ниспосланным ему Божьим даром, которым он может пожертвовать ради красивого жеста, громких аплодисментов, подъема чужого, не своего, адреналина.
Тайсон Гэй, считавшийся его основным соперником, делал то единственное, что могло выбить из колеи любого: обещал новый мировой рекорд от себя лично, пренебрежительно отзывался о парне с Ямайки. Со зловещим лицом, перекореженным злобой, Гэй удачно вошел в роль наглого негодяя...
Рекорд не на вечность
В финале Болт поставил на свое заслуженное место Гэя. Мировой рекорд - и небывалый, 9.58 сек.! Усейн Болт скинул сразу 11 сотых с собственного же рекорда, установленного ровно год назад на Играх в Пекине. Тайсон Гэй сделал все, на что только и был способен нормальный одаренный человек, однако не гений: 9.71 - это новый рекорд США. Соотечественник Болта и бывший рекордсмен мира Асафа Пауэлл третий - 9.84. Черный, как кофе, британец Дуайн Чемберс, единственный европеец среди этой толпы, стал шестым - 10.00.
А после победы Болт дурачился как мог. Все запускал и запускал свою любимую воображаемую стрелу, изображал охотника, кутался в национальный флаг... Гэй, словно изгой, сторонился репортеров, безуспешно пытаясь напустить на себя маску безразличия. В этой игре с великим Болтом рекордсмен США оказался если и не парнем из массовки, то уж точно подыгрывающим актером второго плана. Экс-рекордсмен мира Асафа Пауэлл изображал искреннюю дружбу с Болтом.
Наступила полночь, когда после всех этих игрищ Усейн Болт и Ко удовлетворили наше журналистское любопытство. Болт был радостен, но спокоен. Гэй заметно подавлен. Пауэлл настроен на шутливый лад.
- Усейн, вы говорили, что мечтаете стать при жизни живой легендой. Можно ли считать, что теперь, после мирового рекорда, это уже удалось?
- Нет, конечно, нет. Я всего два года наверху. Дайте мне хотя бы еще несколько лет, чтобы я успел сделать еще больше. И спасибо моим соперникам, Тайсону Гэю, Асафе, за то, что подгоняют меня. Благодарю вас!
Тайсон вздрогнул, но ни звука из груди его. Асафа заржал.
- Вы впервые в жизни сделали фальстарт. Как такое могло получиться в полуфинале?
- Нет, не впервые. А фальстарт потому, что я был чуточку, вот на столько, возбужден.
- Не могли бы сами оценить, как пробежали дистанцию?
- Необычно хороший старт. Исключительно хороший настрой на всех 100 метрах. Чтобы не отвлекаться, я во время бега смотрел на мои кроссовки.
- В этом сезоне вы бежите в новой обуви?
- Мы с тренером поменяли кроссовки. Хочешь радоваться жизни - иди на перемены.
- В этом году вы попали в автокатастрофу. Были прооперированы. И если бы не все это, могли бы пробежать быстрее?
- А может, катастрофа как-то и помогла? Не знаю. Меня коснулся нож хирурга, казалось, сезон окончен, еще не начавшись. Но все быстро прошло, я встал, набрался сил. Хотя и не до конца. Есть резервы (Гэй качнулся на своем стуле. - Прим. авт.). На этот сезон мой бег еще не закончен. Дайте нам с тренером время решить, что дальше.
- Вы будете бежать в Берлине еще и 200 метров. Ждать рекорда?
- Сомневаюсь. Вы хотите получить мое обещание? Но эта же дистанция вдвое длиннее. Ничего не обещаю, потому что есть Тайсон Гэй. Он тут силен (Гэй, кажется, чуть не заскрежетал зубами. - Прим. авт.). Сделаю все от себя зависящее. А вот вместе с моими друзьями я бы хотел хорошо пробежать еще и эстафету.
- Что уже дала вам эта победа в Берлине?
- Радость. Одно дело сделано. И теперь можно получать удовольствие, наслаждаться жизнью. А я это очень люблю. Вероятно, появятся новые спонсоры. Знаете, как это приятно.
- Немец Армин Хари, олимпийский чемпион давних лет, сказал после вашего рекорда, что хотел бы посмотреть, как бы вы выбежали из 10 секунд на дорожке, усыпанной камнями (имеется в виду простая гаревая дорожка, а не специальное покрытие, используемое сегодня. - Прим. авт.).
- Армин Хари? А кто это? И зачем нужно бегать по дорожке, усыпанной камнями? Ах, это старая школа... Я счастлив бегать так, как бегают сегодня. Но не собираюсь лишать этого человека счастья воспоминаний о том, как когда-то в старину бегали по камушкам...
Тут встрял Асафа Пауэлл:
- Мы бегаем теперь слишком быстро, чтобы дырявить кроссовки какими-то камнями. Зачем нам возвращаться в каменный век? А не хотите отменить компьютеры, выбросить мобильники? Да поймите, что Усейн ввел нас в новую эру, эру болтинизма, в иное измерение скоростей, где все понятия изменились к лучшему. Зачем возвращаться в старину?
Задали вопрос и Гэю, рад ли он своему новому национальному рекорду и есть ли у него шанс на установление нового мирового рекорда, как он обещал накануне. Гэй невнятно ответил, что рад 9.71, но улучшения рекорда мира сразу на 11 сотых не ждал.
Ночь была увенчана торжественной процедурой вручения огромного (по величине) чека на 100 тысяч долларов, выписанного одним из спонсоров за мировой рекорд. Кризис кризисом, но всё, как и обещано.
Это правда или сон?
Нет, все-таки правда. Хотя от многих солидных специалистов я слышал и здесь, в Берлине, что так бегать невозможно. Болт, может, и не прибегает к допингу, но специалисты с Ямайки изобрели для него какой-то восстановитель, мгновенно возвращающий силы.
Выжат ли Болт до конца или способен даже на большее и лучшее?
Не выжат и точно способен. В финале на финише он опять чуть попижонил: поняв, что безоговорочно выиграл, беззаботно оглянулся назад на отставшего Гэя. За такие трюки тренеры ругают нещадно. Ведь наверняка потеряны несколько сотых. Даже в ходьбе на 20 длинных и долгих километров подобные взгляды на соперника ли, на часы не поощряются.
Миру пора понять, что Болт уникальный гений. Его, с абсолютно идеальной для спринтера антропологией, не измеришь обычными мерками. Вспомним, как подсмеивались над Альбертом Эйнштейном. Как заклеймили было "Жуком" битла Маккартни, толком не знавшего музыкальной грамоты, однако легко создавшего вечные мировые хиты. Или как не понимали и отлучали Льва Толстого с его "Войной и миром"... Место простого темнокожего парня - бегуна Усейна Болта - в этом же ряду.
Правда, существует одна опасность. Если вдруг Болта поймают на чем-нибудь этаком запрещенном, то можно будет закрывать всю легкую атлетику. Она больше не выдержит измен. Болельщики навсегда отвернутся от того, во что заставил их поверить Усейн Болт. Именно поэтому молния с Ямайки вправе чувствовать себя относительно спокойно. Покуситься на его "чистоту" - все равно что плеснуть серной кислотой в Мону Лизу.
Каниськина "Калинки" не слышала
На вопросы чемпионка мира в спортивной ходьбе на 20 километров Ольга Каниськина отвечает спокойно и с улыбкой. Не бегает от журналистов, изображая неприступность и занятость. Вот бы и другим поучиться у Оли этой дружелюбной интеллигентности.
Российская газета : Ольга, о чем вы подумали, когда около Бранденбургских ворот заиграли "Калинку"?
Ольга Каниськина : Это когда?
РГ : Ну, когда после десятого километра вы вышли в лидеры и как раз делали поворот при скопище болельщиков.
Каниськина : Вы знаете, я никакой музыки не слышала.
РГ : Запустили на полную катушку, уж не скажу на сколько децибелов. Рейхстаг снова затрясся.
Каниськина : Надо бы такое услышать, но нет. Понимаете, я так сконцентрирована на ходьбе, что ничего другого не слышу, не вижу и не хочу слышать и видеть.
РГ : А тренера?
Каниськина : Моего тренера Чегина я слышу всегда и везде.
РГ : И даже его реплики из толпы, что собралась по всей трассе?
Каниськина : Каждое слово, все подсказки. Это уже рефлекс. Я ему всем обязана.
РГ : И что подсказывал на трассе Чегин?
Каниськина : Почти обо всем было договорено еще до старта. Из всего этого главным было не высовываться на первых пяти километрах, идти в общей группе, никого слишком далеко не отпускать. А потом, к середине дистанции, начинать работать, возможно, сделать отрыв.
РГ : Вы девушка послушная...
Каниськина : Дисциплинированная. А как в спорте без этого? Тем более в ходьбе.
РГ : Вы месяцами на сборах...
Каниськина : И это чистая правда.
РГ : Как же успели получить красный диплом математика в государственном университете в Саранске?
Каниськина : Нет, диплом не красный. Успела, но с трудом. Тяжело далось. Времени совсем нет.
РГ : Пойдете по специальности?
Каниськина : Пока - по дистанции. Еще не знаю. Но чтобы быть тренером? Трудно сказать. Рано еще.
РГ : Как расправитесь с призовыми?
Каниcькина : Даже не думала. Но деньги нужны, чтобы все закончить с новой квартирой, которой меня наградили. Я ради этой квартиры продала одну из двух машин - нам же такие хорошие подарки давали. Но я знаю точно: задумаешься о деньгах, о премиях - значит, надо бросать спорт. Несовместимо. И еще: если ходьба начинает сниться, значит, пришло время отдыхать.
РГ : А как отдохнете в Берлине? Предстоит большой шопинг?
Каниськина : Точно - нет. Я когда иду на шопинг, очень расстраиваюсь. Не могу никак найти подходящих размеров. (Ольга - исключительно миниатюрна. - Прим. авт.). И наряды мне чаще шьет бывшая моя преподавательница по университету.