Сегодня, во времена царства спортивной коммерциализации, гонки подлых допинговых технологий, тотальной эгоистичности чемпионов, о Монти вспоминают все чаще.
Этим июлем запруженная народом Плаза Синьорелли, неподалеку от собора Святой Маргариты в Кортоне, стоя, дружно и искренне отбивала ладони. Это награждали чуть ли не причисленного к лику святых Эудженио Монти Международной премией "Меценат" за его дела, оставленные в пример нам, в иной эпохе живущим.
Стал первым
У всего на этом свете есть начало. У Фэйр Плей - благородной игры - тоже. Первым, чей поступок был удостоен в 1965-м официального приза, стал бобслеист из Италии Эудженио Монти.
Официально провозглашенный лучшим пилотом мирового бобслея, он никак не мог подтвердить это олимпийским "золотом"... В 1964-м, в Инсбруке, удача наконец-то была на стороне Монти. Он лидировал в своей двойке, и ничто не могло помешать победе. Даже возраст подсказывал: пора выигрывать, уже 36 - сейчас или никогда. К тому же у главных конкурентов англичан сломался боб. Что ж, бывает.
Бывает и не бывает. Монти, признававший двойку английского пилота Тони Нэша и Робина Диксона главными конкурентами, снял со своего боба необходимую деталь и отдал соперникам. Британцы поблагодарили и выиграли. Действительно, собственными руками отдал победу соперникам.
Случайностей тут не бывает
И так мне хотелось узнать, случайно ли? Почему именно Монти? Безумный порыв или сидело в нем нечто иное, от других отличающее? Остался ли этот поступок единственным и как сложилась жизнь дальше? Ведь единицам типа Монти сегодня, да и вчера, нелегко существовать в переламывающей все и вся суровой человеческой гуще.
Я ожидал и дождался этого вздоха "уф": нет, конечно, не случайно. И не зря просидел я четыре дня отпуска в крошечном итальянском горном селении. В странной гостинице, перестроенной из старинного собора ХVII века, куда приехали хорошо знавшие Монти соратники. Врать в стенах пусть и бывшего, но храма его товарищам - олимпийским чемпионам Лючано де Паолису и Марио Армано - было никак нельзя.
А началось все с легкого конфуза. По понятной причине я для начала обозвал седовласого Марио "Армани", и он меня строго поправил: "Нет-нет, я не кутюрье. Я - бобслеист Армано". Но быстро притерлись друг к другу, вместе завтракали и ужинали. Еще одна олимпийская легенда, шестикратная чемпионка Игр Лидия Павловна Скобликова, с интересом слушала наши беседы. Лючано, почти забывший английский, тем не менее внимал каждому слову и подсказывал детали. Армано же, в свои 68 теряющий из-за старых травм слух, говорил очень громко на своем непривычно хорошем для итальянцев английском.
- Английский - это тоже благодаря Монти, - пояснил он. - Когда я, бывший легкоатлет, пришел к Эудженио разгоняющим, он вроде бы невзначай обучил меня всем премудростям пилотажа. И я, бывший рядовой итальянской армии, сумел получить хорошую работу в США: тренировал их бобслейную сборную.
- Марио, а каким вообще был Монти? Вот он, по существу, отдал золотую медаль в двойке бриттам. А если б знал, что отдает с частью боба и "золото"?
Диалог от синьора Армано
- Если б он знал это и тысячу раз, то все равно поступил бы так же. И его авторитет пилота был столь высок, что спорить с ним считалось неприличным. Почему-то никто не вспоминает, как на тех же Олимпийских играх 1964-го он сотворил нечто похожее, но только для канадской четверки. Их боб сломался, и Монти ринулся на помощь. Вот у кого пальцы были сделаны, как мы говорим, из золота. Сам починил его, долго промучившись над поломкой вместе с нашими итальянскими механиками. Канадцы выиграли, Монти с ребятами переехали на третье место.
Однако есть все же Господь Всевидящий. После Игр-64 Монти решил во что бы то ни стало выиграть. Азарта и желания в этом 40-летнем человеке сидело больше, чем в нас, мальчишках. И в 1968-м Италия вместе со своим пилотом Монти выиграла два "золота" в двойке и четверке. Однако и тут Эудженио решил было если не отдать золотую медаль, то поделить ее пополам с немцами. В двойке Италия показала то же время, что и ФРГ, но первенство вполне законно отдали Монти с де Паолисом: они установили рекорд трассы. Помнишь, Лучано?
Лучано выдал тотчас переведенную мне тираду на местном:
- Монти уже собирался к судьям. Мне, партнеру по двойке, он сказал, что, если я не против, золотую медаль надо делить. Эти немцы - симпатичные ребята, они ничуть не хуже нас с тобою, нам лишь повезло в первом заезде. Должна же быть в этом мире справедливость. Я молчал. Моему другу и учителю шел пятый десяток, эти Игры должны были стать для него последними, и все, включая самого Монти, это понимали. Тут Эудженио окружили ребята из нашей четверки. Они молили: не ради кого-то, ради тебя - лучшего пилота мира, ты же установил рекорд с Лючано, оставь первое место себе, оно - законное, ваше.
Тут продолжил Армано
- Это мы его с трудом уговорили. Наш Монти, прозванный за рыжий цвет волос Летающим Красноголовым, был явно недоволен. Довольно хмуро признался, что уступает только из-за уважения к мнению большинства. Хотя первое место было не нашим, а его с Лучано, не проронившим тогда ни слова. Такой был Монти человек. Другие пилоты гоняли своих ребят как хотели. Бывало, надраиваешь боб час, другой, третий. Тут каждая сотая секунды на трассе катит за тебя или против. Придет Эудженио: "Хватит-хватит, молодцы, отдыхайте". Мы уходим, а он, уже не слишком молодой, часами драит боб в одиночку. Работал в день часов по 15. Когда шли соревнования, то и, клянусь, по 19. Он был, конечно, гением пилотажа. Я не могу понять, как он вычислял все эти траектории. Однажды после финиша я с ужасом заметил, что Монти вел четверку с залепленными снежной крошкой глазами. Виднелась лишь четвертинка его зрачка. Понимаете, на бобслейных трассах легче всего на свете сделать одно - разбиться. С Монти я не получал травм. В тот раз мы все равно выиграли, а Эудженио, поняв мой страх и за себя, и за него, потом тихо сказал мне: "Марио, я за все ручаюсь. У человека нет ничего дороже жизни своих друзей".
После Белой олимпиады в Гренобле он ушел из спорта. Занялся своей бобслейной трассой в Кортина д Ампеццо. Он ее лелеял, чистил, холил. Иногда я думал, можно ли и нужно ли быть таким фанатом и перфекционистом? Требуется ли всегда отдаваться делу на 100 и только на 100 процентов? И у меня нет на это ответа. А у Монти он был.
Пуля в лоб
Паолис тяжело вздохнул. Армано нахмурился. Тяжелым было молчание.
- А что было дальше? - спросил я.
- Дальше? Было очень плохо, - Армано с громкого своего голоса перешел на шепот. - Как это вышло? Но его сын стал наркоманом и ушел. Быть может, чрезмерная доза? Эудженио страдал. Его замучила болезнь Паркинсона. Сейчас против нее столько лекарств... Но Монти угнетала даже не сама болезнь, а то, что он уже не мог быть самим собой: сильным, решительным, постоянно вкалывающим на своей бобслейной трассе, устраивающим соревнования. И он сам, добровольно, заранее подготовившись, прервал собственную жизнь, которая уже не представляла для него смысла. Или - отлично, или - никак. Эудженио Монти решил - никак. В 2003-м пустил себе пулю в лоб.
Осталось ли местечко для Фэйр Плей?
Вот уже пару лет вместе с достойными немолодыми джентельменами со всего света, членами административного совета Международного комитета Фэйр Плей, мы каждый год определяем самых благородных спортсменов года. И если честно, то, несмотря на известность, которую приобрело мировое движение Фэйр Плей в последнее время, нам не так и легко найти достойных. Коллега по Международному комитету американка Донна де Варона, кажется, знает ответ:
- Нам пора начать искать своих героев в других спортивных нишах. Не в большом олимпийском спорте. Там чемпион превращается в гладиатора. Миллион долларов за победу - до Фэйр ли Плея?
Возможно, олимпийская победительница и права. Что-то из нашей жизни уходит. А приходит ли? Бесспорно, но совсем иное к Фэйр Плей отношение не имеющее. Не всем же быть Эудженио Монти. Хорошо хоть, что его помнят. Но ведь он и сам посчитал, что его время истекло... И безвозвратно?
Как вам князь Монако?
Мы говорили об очень серьезном. Но не мог я не задать этот вопрос. Долгие годы, уже после эпохи Монти, выступал на мировых первенствах и на Олимпиадах экзотический экипаж четверки во главе с бессменным пилотом принцем Альбером из Монако. Успехов - почти никаких, но внимание к себе четверка монегасков, то бишь жителей Монако, приковывала. Потом Альбер стал членом Международного олимпийского комитета и, что наверняка еще более важно, полным властителем крошечного, однако богатейшего княжества, превратившись из принца в князя. А каким был Альбер бобслеистом? Настоящим?
Марио Армано:
- Самым настоящим. Не чемпионом, однако таким, о котором мы, бобслеисты, между собой говорим: он может съехать по любой трассе. В Альбере я видел черты, напоминавшие мне чем-то Монти. Несмотря ни на что, простоту в общении, уважение к партнерам, искреннее и доброжелательное отношение к соперникам. И еще: Альбер, как и Монти, мог часами лелеять и холить свой боб.