Пока в нашей стране слишком мало научных разработок доходит до стадии коммерческой реализации. Российским ученым необходимо сконцентрироваться на совершенствовании технологий и создании конкурентоспособной продукции, считает директор Уральского регионального центра трансфера технологий Ильяс Падерин.
Российская газета: Государство определило шесть приоритетных направлений научных поисков, которые готово финансировать. Могут ли уральские ученые предложить что-то в области нанотехнологий, информационных и биотехнологий, энергосбережения и т. д.?
Ильяс Падерин: Да, в этих областях у нас есть кое-какие заделы, чего нельзя сказать про другие направления. Впрочем, даже и здесь мы проигрываем ведущим мировым странам. В биотехнологиях, генной инженерии, производстве фармпрепаратов отстаем на 10 - 20 лет. Производство инсулина в Новоуральске, о котором сейчас так много говорят, - это отнюдь не научный прорыв. Инсулиновый субстрат планируется закупать за рубежом, а затем смешивать со специальным водным раствором, произведенным на фармпредприятии в России. Никакого ноу-хау россияне тут не придумали, а потому говорить о прорыве в производстве лекарственных препаратов не приходится. Все уже разработано в Америке и Европе 20 лет назад. Российские ученые работают на подхвате у крупных западных фармацевтических компаний, которые заказывают им заключительные стадии клинических исследований. Наши лаборатории всего лишь реализуют расписанную программу. Серьезных исследований и новаций в области фармации у нас нет, и в ближайшее время они вряд ли появятся.
РГ: Разве финансирование шести приоритетных научных направлений не способствует этому?
Падерин: Способствует. Безусловно, это благо, что государство пытается довести до коммерческой разработки научные заделы, которые есть в академических институтах и университетах. В связи с объявлением нанотехнологий приоритетным направлением многие лаборатории активизировались. В рамках этой программы ученые рассчитывают создать новые материалы с уникальными свойствами, перспективные защитные покрытия, высокоэффективные лекарственные препараты. Институты видят, что государство повернулось к ним лицом: выделяются большие деньги, и появилась возможность организации конкретных производств на основе научных разработок. Но надо честно сказать, что десятки и сотни миллионов рублей вкладываются в разработки, которым уже не один десяток лет. По большому счету все, что мы сейчас пытаемся продвинуть на рынок, давно разработано на Западе. Там прекрасно знают уровень конкурентоспособности России. Соревноваться мы можем только в очень узких сегментах.
РГ: В каких, например?
Падерин: В области создания новых материалов, энергоэффективных решений, автоматизации управления процессами. Ведутся работы в области лечения онкологических заболеваний по созданию рентгеночувствительных веществ, которые на наноуровне могут проникнуть к месту поражения ткани раковой опухолью и доставить туда локальный источник обезвреживания этого очага. Есть другие разработки, которые лет через 10 могут быть практически реализованы. Например, на Уральском электрохимическом комбинате активно продолжается создание экономичного источника альтернативной энергии. Новые генераторы прошли испытания, изготовлены промышленные образцы, то есть можно из элементов собирать батареи и вырабатывать электроэнергию не на основе углеводородного топлива.
РГ: Могут ли данные разработки заинтересовать иностранных инвесторов? Они формируют заказ на научные исследования?
Падерин: Мне каждую неделю приходит три десятка технологических предложений и запросов из Европы по решению той или иной задачи. Европейцы открыты для сотрудничества. Западный бизнес сориентировался в кризис очень быстро и уже определил круг задач по совершенствованию своей продукции и технологий. Они предлагают россиянам налаживать партнерство между компаниями, осуществлять трансфер технологий, создавать бизнес, который учитывал бы и наши, и их интересы. Созданная в результате совершенствования технологий совместная продукция могла бы продаваться на разных рынках. Западным партнерам интересно, чтобы россияне поучаствовали в доработке технологий, в адаптации продукта, создании нового. У европейцев научные приоритеты те же самые, что и у россиян: информационные технологии, медицина, биотехнологии и т. д. Но они четко ориентированы на рынок, знают, какую продукцию хотят получить, а потому и заказывают конкретные разработки.
РГ: Но если Европа готова к сотрудничеству, готова финансировать научные разработки, почему так слабо идет создание научных школ и не возрастает количество прикладных разработок?
Падерин: Во-первых, в России не сформирован рынок интеллектуальной собственности. Под нее нельзя взять кредит, как нельзя продать патент институтам и университетам. Соответственно заинтересованные лица предпочитают не покупать патент, а красть идеи и, что-то добавив, выдавать за свои. Во-вторых, оборудование не закупалось институтами более десяти лет. Только лет пять назад начали что-то приобретать. Но при этом выяснилось, что на уникальном оборудовании практически некому работать. Стало быть, еще лет пять уйдет на то, чтобы из аспирантов выросли профессиональные специалисты-исследователи. А вокруг них не всегда есть необходимая питательная среда. Это огромная проблема.
Возможно, с изменением законодательства появится стимул получать и продавать патенты. Но что-то надо делать и с российским менталитетом: наши ученые зачастую не интересуются, насколько конкурентоспособно его предложение. Главную задачу они видят в том, чтобы опубликовать результат предварительных исследований в журнале. Соответственно кто-то "приделывает ноги" к идее и реализует коммерческий проект. Это тоже большая проблема.
Нам надо создавать систему мониторинга и оценки работы ученых. Академическая наука - это закрытый элитарный клуб. Что там творится, понять очень сложно. На первый взгляд, все нормально: конкурсы проводятся, деньги выделяются, инфраструктура развивается, инновации реализуются. Денег много, конкурсов тоже, но новых производств ни в машиностроении, ни в других отраслях не появляется.
Выход я вижу в тесном сотрудничестве с ведущими компаниями мира, российскими и зарубежными, в решении конкретных задач, стоящих перед бизнесом. Это научит нас превращать идеи в конечные продукты.