Почему вступительный балл в технические вузы оказался самым низким, а недобор составил почти три тысячи человек? Куда исчезли классные российские инженеры? Почему сегодня нет кандидатов на Золотую медаль имени В. Г. Шухова? Об этом корреспондент "РГ" беседует с вице-президентом Российского Союза научных и инженерных организаций Владимиром Ситцевым.
Российская газета: Трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС донельзя обострила проблему качественного инженерного образования. Одной из причин называют именно слабые инженерные кадры. А где же наша блестящая инженерная школа?
Владимир Ситцев: Давайте уточним, что речь всегда шла не об инженере, а о высоком уровне российского инженерного образования. Это две большие разницы. Вы можете закончить самый лучший в мире университет, но до настоящего инженера вам еще очень далеко. Хорошее образование - лишь условие необходимое, но недостаточное. Не случайно во многих странах мира статус инженера присваивается после нескольких лет работы, где надо показать свою высокую квалификацию. Скажем, в Японии после окончания университета надо отработать по специальности не менее семи лет, из них два года на должности, где человек принимает ответственные инженерные решения. Затем нужно сдать два экзамена, и тогда есть шанс попасть в национальный регистр инженеров. И это уже очень уважаемый человек.
РГ: То-то в одном из фильмов к герою Марчелло Мастроянни обращались очень уважительно - "Господин инженер"...
Ситцев: Именно так. В России были выдающиеся специалисты. Было время, инженер вставал под построенный им мост, когда по нему проходил поезд. И вот тут мы подходим к самой главной проблеме: надо как минимум, чтобы было, под чем стоять! Надо эти самые мосты строить. Как и заводы, и фабрики. Внедрять новые технологии. А у нас за 20 лет можно по пальцам пересчитать новые, крупные, современные предприятия. Исключение составляет разве что сооружение нефте-и газопроводов. Откуда же взяться высококлассным инженерам, если им негде расти. Люди заканчивают вузы, но им негде работать по специальности, нет новых производств. И они идут куда угодно, в банки, в торговлю.
А ведь наши знаменитые инженеры Шухов, Королев, Никитин не вдруг появились. Они стали такими, потому что занимались крупными проектами. Было время Шухова, когда он возводил свою башню, время Королева - это освоение космоса, время Никитина, когда он строил Останкинскую телевышку. А нынешнее называю временем "Горбушки".
РГ: Что вы имеете в виду?
Ситцев: Как-то ездил с внуком на "Горбушку", и он спросил, почему так называется? Я объяснил, что это издевательство над именем нашего выдающегося инженера в области оборонной техники Михаила Петровича Горбунова, директора завода, который сейчас превратился в рынок импорта. А был завод гордостью страны.
Кстати, нынешнее время очень наглядно иллюстрирует ситуация с Золотой медалью имени В. Г. Шухова, учрежденной в 1990 году. Каждый год у нас головная боль, с трудом отыскиваем в России найти достойных кандидатов, потому что нет ни одного крупного проекта. Вот дали иностранцам за туннель под Ла-Маншем, а также за скоростную железную дорогу. А у нас нет даже близкого по масштабам и уникальности.
РГ: В мировых рейтингах лучшие российские технические вузы в глубоком арьергарде: московский Физтех на 887-м месте, Бауманка - 1370-м...
Ситцев: Любые рейтинги не дают истинную картину, они довольно субъективны. Все зависит от того, как вы оцениваете вузы. На Западе есть критерии, которые к нам не подходят, а потому искажают ситуацию. Например, финансирование одного студента. У нас этот показатель в разы ниже, а значит, рейтинги сразу падают. Проигрываем мы и по обеспечению оборудованием, по стоимости основных фондов. Но это вовсе не значит, что у нас намного хуже учат. Посмотрите число патентов, изобретений, они вполне приличные. К тому же студенты ведущих российских технических вузов ездят по обмену в лучшие университеты Европы и хорошо себя зарекомендовали. Они там котируются
РГ: Но есть и другие оценки. Например, по опросу ВЦИОМ, российские предприниматели поставили выпускникам технических вузов 3,5 балла за уровень знаний.
Ситцев: О качестве технического образования у нас много спорят, одни считают его очень высоким, другие очень низким. У каждой стороны свои аргументы. Но думаю, есть один, с которым трудно спорить - число зарубежных студентов. А вот оно сокращается. Причем не только из дальнего зарубежья, но и стран СНГ. Это сигнал, что качество нашего технического образования ниже, чем в ведущих западных университетах.
Почему так происходит? Причин много, скажем, фундаментальная подготовка в лучших вузах России, может, даже посильней, чем в зарубежных, но вот практическая уступает. Что и понятно, их лаборатории оснащены самой современной техникой, у нас ее нет. Многие наши вузы не могут отправить студентов на производственную практику, так как утеряна связь с предприятиями. А без этого говорить о полноценной подготовке будущих инженеров просто бессмысленно. А если кто-то и отправляет, то в основном молодые люди попадают на устаревшие заводы, ведь новых почти не вводится. Есть и другие причины нашего отставания, которые не зависят от вузов. Вот мы говорим, как оценить качество работы университета, чтобы, к примеру, решить вопрос о его аккредитации. У нас это делают федеральные агентства по образованию за деньги того же вуза. Считаю, такая система порочна по своей сути. В США и в Европе аттестацией занимается общественная организация, куда входят лучшие преподаватели, инженеры, и все это делается за деньги государства.
РГ: Прием этого года по результатам ЕГЭ дал любопытную картину. Мало того, что в технических вузах недобор составил около трех тысяч человек, так еще и средний балл ЕГЭ в ряде даже известных институтов оказался низким. То есть в инженеры идут далеко не лучшие. Поэтому некоторые ректоры предлагают оставить не более 50 сильных технических вузов, остальные закрыть или передать сильным вместе с деньгами. Ваше мнение?
Ситцев: Престиж инженера в нашей стране сегодня очень низок. Но откуда ему взяться, если нет проектов, где инженер мог бы себя по-настоящему проявить, себя уважать. Авторитет в обществе завоевывается только крупным делом. Поэтому не стоит удивляться и недобору в институты, и низким баллам. Все закономерно.
Но оставить, как предлагают некоторые ректоры, только сильные вузы, закрыв остальные, - это грубейшая ошибка. Прежде всего пострадает безопасность страны. Как может она без текстиля, без собственной химии, пищевой промышленности? Надо заниматься восстановлением промышленности, и тогда поднимутся вузы. Это все взаимосвязано. А рушить - проще всего.
РГ: В Европе вводится статус "евроинженер". Есть ли в ней место для России?
Ситцев: Сегодня весь мир переходит на инновационную экономику, где самую ведущую роль должен играть инженер. Европа очень обеспокоена уровнем их подготовки, считает, что здесь наметилось отставание от США и Японии. Поэтому Европейская федерация инженерных ассоциаций (ФЕАНИ) разработала новые, единые стандарты образования, по которым будет проводиться аккредитация университетов. Закончив такое учебное заведение, выпускник должен будет еще отработать пять лет по специальности и лишь затем претендовать на звание "евроинженер". Его присваивает комиссия ФЕАНИ. Это знак очень высокой квалификации, более того, этот статус признается во всех странах Европы.
В 2008 году в России создан специальный комитет ФЕАНИ. Цель - интеграция в европейскую семью инженеров. Кстати, около наших 20 вузов уже получили аккредитации ФЕАНИ по отдельным учебным программам, в частности Томский политехнический университет, петербургский ЛЭТИ Тюменский нефтегазовый университет и т.д. Конечно, требования к званию "евроинженер" очень высокие, зато ясно к чему стремиться. Это позволит российским вузам оценить, насколько их программы соответствуют лучшим мировым, как наше образование смотрится на общем фоне. Но появятся ли у нас "евроинженеры"? Повторяю, без крупных проектов, внедрения самых передовых технологий это вряд ли произойдет.
Средний балл поступивших в московские вузы по результатам ЕГЭ
