В этом году производители продовольственного сырья столкнулись со снижением оптовых и закупочных цен на зерно, молоко, яйца, растительное масло, рыбу. Но потребители этого не заметили. Почему?
В среде аграриев, которые за последние годы "набрали голос", принято объяснять этот факт "сговором переработчиков-монополистов" и "диктатом торговых сетей". И то, и другое в какой-то мере правда. Но не вся.
Кажется, проблема в том, что почти все меры государственной поддержки сельского хозяйства, да и рыболовства тоже, направлены на рост производства сырья, а не потребления продовольствия. Правительство субсидирует кредиты, взятые на увеличение объемов именно производства. И защищает рынки в интересах отечественного бизнеса. И, надо сказать, добивается определенных результатов: аграрии уже не знают, куда им продать пшеницу и семена подсолнечника. Производство свинины и мяса птицы растет как на дрожжах. Рыбаки наращивают уловы. Но при этом хлеба в стране продается не больше, чем раньше, мяса мы пока тоже едим меньше. А зафиксированный рост потребления рыбы связан, главным образом, с тем, что она постепенно начинает "выплывать из тени" благодаря ужесточению фискальных мер.
Вот факты. В прошлом году у нас был большой урожай зерна. И в этом ожидается хоть и поменьше, но тоже из ряда вон выходящий. Поэтому с конца июня килограмм продовольственной пшеницы подешевел на 1,5 рубля, килограмм муки оптом - на 2 рубля. При этом хлеб, по данным Росстата, практически не снижается в цене. И из разных регионов нет-нет, да и раздаются голоса пекарей о необходимости ее поднять. Причем мотивируют они это вполне разумно. Например, подорожанием электричества и бензина, инфляцией, необходимостью заработать на модернизацию производства.
Или возьмем подсолнечное масло. С конца прошлого года оно подешевело, по данным Росстата, на 17,6 процента, заметно понизив относительный показатель продовольственной инфляции. Но что будет, если заглянуть "в историю" поглубже? С августа 2007 года по август 2008 года то же растительное масло подорожало на прилавках на 189,6 процента, что является абсолютным рекордом среди других продуктов широкого потребления. А уж потом стало спускаться с этой недосягаемой высоты.
Исключением из общего правила неуклонного роста потребительских цен являются, пожалуй, только яйца. Каждый год в конце весны они дешевеют, а с осени до православной пасхи поднимаются в цене. Поэтому в целом по году цены если и растут, то очень несущественно. Но это так, к слову.
По общему мнению экспертов, толчок развитию производства продовольствия в стране дал кризис 1998 года, когда импортное продовольствие стало неконкурентоспособным по цене. Но уже в начале этого века воздействие дефолта сошло на нет. И производство сельхозсырья поднимается в значительной мере благодаря вливанию денег налогоплательщиков. На этот год на развитие сельского хозяйства из бюджета выделено 180 миллиардов рублей. Министр сельского хозяйства Елена Скрынник называет эту сумму "серьезной". И есть эффект: по итогам первого полугодия сельское хозяйство - одна из считаных растущих отраслей национальной экономики.
Что получает в результате государство? Очевидно, увеличение налогооблагаемой базы. Хотя и кучу проблем одновременно. Относительное перепроизводство зерна требует проведения закупочных интервенций затрат на его хранение. Эксперты предлагают правительству альтернативу: поддержите экспорт. Но это тоже затраты или недополученный доход в бюджет.
А что "имеют за свои деньги" налогоплательщики? Да практически ничего. Цены на продукты продолжают расти. А рабочие места в результате развития и модернизации в сельском хозяйстве не образуются: на смену ручным приходят машинные технологии. В Вологодской области уже работает робот-дояр, в Белгородской 1000 гектаров зерновых обслуживают два квалифицированных работника, вооруженные кучей техники. Современное предприятие по производству мяса - довольно безлюдное место. Конечно, как и при всяком развитии растущее аграрное производство дает заказы компаниям других отраслей экономики. Но все же преувеличивать этот эффект не стоит. Технику аграрии часто выбирают зарубежного производства, семена тоже. А производителям минеральных удобрений поставки внутрь страны, если нет кризиса, в тягость. За рубежом продавать их выгоднее. Что еще? Нефтепродукты? Пожалуй. Хотя интенсификация сельскохозяйственного производства приводит и к их экономии. То есть к сокращению продаж.
Никто не говорит, что не следует поддерживать сельское хозяйство и рыболовство. Большинство государств делают это, причем руководствуются и экономическими, и неэкономическими соображениями. Японцы, например, помогают своим рисоводам и для того, чтобы сохранить традиционные ландшафты. Речь о другом. Очевидно, необходимо попытаться сделать так, чтобы целью господдержки стала в какой-то мере и доступность еды, а не только рост производства сырья. По большинству видов продовольствия средний российский едок не дотягивает до медицинских норм. Просто не может позволить себе купить столько провизии, сколько необходимо с точки зрения эскулапов. Потому что в розницу - дорого, даже когда оптом дешево.
Получаются своеобразные песочные часы. С одной стороны, производители сырья не могут его сбыть. С другой - покупатели не могут купить готовый продукт. Посредине - узкое горлышко из переработки и торговли, через которое в одну сторону с трудом просачивается продовольствие, а в другую с неменьшим трудом - деньги. И расширить этот узкий участок почему-то никак не удается.
Любопытно при этом, что функции российского министерства сельского хозяйства заканчиваются как раз на стадии производства сырья. И российского агентства по рыболовству - тоже. У них есть набор целевых программ, которые предполагают поддержку производства. С глав этих ведомств спрашивают за эффективность использования бюджетных средств. Сферы транспортировки, переработки и распределения продовольствия входят в компетенцию уже целого набора ведомств. Причем не являются для них абсолютными приоритетами. Что вполне понятно. Так что персональной ответственности за то, чтобы сельскохозяйственное и рыбное сырье стало доступной едой для потребителей, не несет никто.
Именно поэтому, когда на рынке происходит какой-нибудь коллапс вроде повышения цены на хлеб или еще какой-нибудь продовольственный товар первой необходимости, в центре внимания оказывается минсельхоз. Ему приходится быть посредником при переговорах переработчиков и торговцев, патронировать заключение соглашений "о неповышении цен" между ними. Хотя все эти функции выходят за формальные рамки компетенции министерства. Такие экстренные меры дают, вероятно, некий положительный эффект. Но он временный. Потом песочные часы вновь начинают действовать по своим законам.
Между прочим, в Германии аналог нашего минсельхоза называется министерством продовольствия, сельского хозяйства и защиты прав потребителей. Там интересы производителей сырья не отделяют от интересов едоков. И такая конструкция больше похожа не на песочные, а на электронные часы. Быть может, отчасти поэтому цены на продукты питания в этой стране во время любого кризиса растут значительно сдержаннее, чем у нас.