Рынок перевода не свободен от сезонных колебаний: он наиболее оживлен в сентябре-октябре и весной, а летом, когда бизнесмены предпочитают отдыхать, и зимой, когда холодный Урал малопривлекателен для иностранцев, ощущается спад. По оценке директора Ассоциации переводчиков Свердловской области Елены Кисловой, объем этого рынка в прошлом году составил в регионе около 120 миллионов рублей.
Российская газета: Иностранные языки сейчас изучают все. Но профессиональных переводчиков, очевидно, не так много. Насколько велик ваш "цех"?
Елена Кислова: В Екатеринбурге около сорока агентств и бюро, занимающихся переводами. Однако в других крупных городах области этот бизнес не развит вообще. Собственные бюро переводов имеют крупные промышленные предприятия, но их я не учитываю.
Большинство екатеринбургских агентств очень маленькие. Серьезных, крупных фирм - только две-три. Появилось много бюро, которые работают на потребительском рынке, на уровне бытовых услуг: два-три переводчика выполняют заказы частных лиц, которым надо перевести документы - скажем, справку или диплом. Но это не творческая работа.
Точно назвать количество переводчиков невозможно, потому что большинство из них - фрилансеры, что объясняется непредсказуемостью появления клиентов. "Плавающие" заказы не позволяют фирмам содержать постоянный штат. В среднем на каждого штатного работника приходится семь-восемь "вольнонаемных".
Клиенты - это в основном средний и крупный бизнес, компании, которые оптимизируют расходы и не содержат в штате переводчика. В среднем один клиент может принести бюро до полумиллиона рублей в месяц.
РГ: Когда, по вашей оценке, на Среднем Урале сформировался рынок переводов?
Кислова: В 1994 году, когда мы организовали свою ассоциацию, рынка как такового еще не было. Мы объединились во многом, чтобы защитить себя, решать задачи, которые выполняет профсоюз. В то время переводчиками называли себя и те, кто хоть сколько-нибудь знал язык, отсюда демпинг, который до сих пор остается проблемой для профессионального сообщества. Члены ассоциации договорились о базовой ставке, ниже которой из самоуважения мы не позволяли себе опускаться.
Это отчасти упорядочило рынок: появилась структура, которая могла рекомендовать клиентам профессиональных переводчиков, а не мальчиков-девочек с улицы. Мы провели внутреннюю аттестацию и по письменному, и по разным видам устного перевода.
РГ: Что изменилось с того времени?
Кислова: В 1990-х и начале века около 80 процентов заказов приходилось на устный перевод, остальное - на письменный. При этом 80 процентов заказчиков составляли западные фирмы. Сейчас пропорции фактически обратные: 80 процентов наших клиентов - российский бизнес, который в основном заказывает письменные работы. На мой взгляд, это связано с тем, что устные переводы - переговоров, встреч, сопровождения - стали менее актуальны, поскольку новое поколение менеджеров худо-бедно говорит по-английски. Им уже не нужен переводчик на переговорах, в ходе которых как правило, звучит и конфиденциальная информация.
РГ: Дальнейшее развитие рынка приведет к четкой специализации игроков?
Кислова: Она, конечно, есть и сейчас, но, скорее, пока это лишь тенденция. Сегодня агентство может выполнять и сугубо технические переводы, и работать с медицинскими, юридическими и даже литературными текстами. Серьезность фирмы во многом определяется объемом ее базы данных: может ли она вовремя привлечь переводчика, который специализируется в той или иной отрасли.
РГ: Какие еще тенденции проявились в последнее время?
Кислова: В стратегическом плане Екатеринбург стремятся сделать городом международных выставок, конгрессов - отсюда все более востребован синхронный перевод, очень сложный вид работы, с которой справится не каждый профессионал. Здесь нужна специальная подготовка, включая психологическую.
РГ: А с каких языков заказывают переводы? Вероятно, выросла потребность в знающих китайский и вообще восточные языки? Ваша ассоциация в состоянии ее удовлетворить?
Кислова: Да, особенно это было заметно перед саммитом ШОС. Появляется спрос - и мы формируем предложение. Но приходится работать очень аккуратно: при письменном переводе на китайский необходим носитель языка - хотя бы в качестве редактора. И наоборот: китайцы на русский переводят отвратительно, здесь должен работать носитель русского языка. У нас в Екатеринбурге, кстати, в последние годы начали хорошо преподавать китайский язык.
Японский востребован в меньшей степени, редки пока и арабские заказы. Хотя приезжавшие недавно на Урал представители Лиги арабских государств продемонстрировали интерес к предприятиям нашей области, но многие из них сами владеют русским языком: они учились в СССР. Собственно говоря, их интерес к России обусловлен еще теми, давними связями.
РГ: Какова рентабельность вашего бизнеса?
Кислова: Она не превышает десяти процентов, а может быть и два-три - в зависимости от вида работ. Судите сами: страница письменного технического перевода (две тысячи знаков с пробелами) с распространенного языка или, наоборот, с русского стоит в среднем 500 рублей. Это не касается фрилансеров, работа которых стоит дешевле, но и ответственности за качество перевода они не несут. Впрочем, не имеют и никаких гарантий оплаты.
Как я уже говорила, на нашем рынке существует серьезный демпинг. Клиент, как правило, через Интернет, ищет переводчика подешевле, отчего неминуемо страдает качество, которое заказчик в случае перевода на иностранный язык оценить не в состоянии. Так что проблема гарантии качества тоже очень серьезна.
РГ: Обеспечивает ли такую гарантию лицензия?
Кислова: В Интернете часто можно встретить рекламу: "Лицензированные переводчики". Так это ложь: в нашей стране услуги перевода не лицензируются, лицензии отменены в начале 1990-х годов. Поэтому единственной гарантией служит диплом о высшем образовании. Но его получают и двоечники... Проблема кадров в нашей профессии всегда была и будет.
РГ: Каким образом она решается?
Кислова: Все зависит от того, насколько эффективно работают вузы. В Екатеринбурге переводчиков готовит большинство вузов, даже непрофильные, например, технические учебные заведения. Работают также всевозможные краткосрочные курсы, школьники ездят учиться за границу. Но переводчик - это больше, чем обладатель диплома. Свободное владение языком еще не гарантия умения переводить. Это серьезная работа, которая требует опыта и широких экстралингвистических знаний - коммуникативных, психологических.
Массовая подготовка профессиональных переводческих кадров налажена около десяти лет назад. Многие выпускники не работают по специальности, ведь знание иностранного языка обеспечивает хорошие карьерные перспективы любому менеджеру. Но большинство все-таки хотят переводить - организуют эти маленькие бюро.
Чтобы увидеть общую картину рынка, мы совместно с Уральским госуниверситетом и Институтом международных связей планируем в этом году провести открытый форум переводчиков. Это будет первая попытка упорядочения рынка. Одна из целей форума - свести вместе игроков.
РГ: Какие внешние факторы оказывают влияние на рынок перевода?
Кислова: Безусловно, международная обстановка. А на региональном уровне - позиция областного правительства: насколько оно стремится сделать территорию открытой для иностранных предприятий. Наш регион активно развивает внешнеэкономические связи, к примеру, еще в 1996 году Нидерланды не имели на Среднем Урале никаких интересов, а сейчас эта маленькая страна вышла на первое место по товарообороту со Свердловской областью, и буквально на днях с внешнеторговой миссией сюда приезжали представители 43 голландских компаний.
Переводчики играют очень серьезную роль в экономике региона. У нас мало своих передовых технологий, большую часть оборудования пока приходится завозить из-за рубежа - и требуется перевод хотя бы инструкций. Так что мы работаем во имя технологического прогресса.