В Екатеринбурге зреет конфликт между гражданами и городским управлением образования. Родители даже начали собирать подписи под требованием уволить начальника управления Евгению Умникову.
- Мы собирали доказательства того, что управление образования водит всех за нос. Например, мы сравнили данные по количеству детей, стоящих на очереди в детские сады, у депутатов и уполномоченной по правам человека. Эти цифры расходятся, хотя предоставлены администрацией города. По информации начальника управления образования, в путевках нуждаются 19450 детей, но у нас есть запись, где начальник одного из районных отделов говорит, что только у нее очередь составляет 4960 детей. Если исходить из данных фактов, то реальная очередь по семи районам - это, наверное, тысяч 25-27. Про группы кратковременного пребывания, которые якобы не востребованы, вообще нет информации. Эти группы мы нашли всего в семи детских садах, и то туда дети ходят только с 3-х лет,- говорит руководитель регионального общественного движения "Класс родителей" Ирина Щитова.
Недостаток детских садов и непрозрачная система распределения путевок туда - давняя проблема. Теперь к ней прибавилась еще и ликвидация малокомплектных школ.
Приказ о закрытии семи таких учебных заведений был подписан еще в мае. Шесть уже закрылись. Но родители учеников 199-й школы не пожелали так просто расстаться с ней.
Школа преткновения
Официальной причиной закрытия стала высокая стоимость обучения детей. По оценке управления образования, она в 1,5-2 раза превышает ту сумму, что тратится на учеников обычной школы. Управление образования предоставило "Российской газете" расчеты себестоимости обучения одного ребенка в школе № 199. Так, в 2008 году она составляла 48121 рубль, в 2009-м - 43851. В более крупных школах затраты на ученика составляют в среднем 25 тысяч рублей.
- Разница возникает из-за количества учеников в школе, затраты на оплату труда работников при обучении пяти детей и 25 детей одинаковы, но "стоимость" ученика разная, - сообщила Евгения Умникова. - При переходе на новую, так называемую подушевую систему оплаты труда, учителям была установлена доплата. Ее размер зависит от разницы между старым окладом учителя и новым. Денежные средства на такие доплаты перераспределяются от больших, хорошо наполняемых школ маленьким.
- Управление хочет сэкономить, закрыв небольшие школы и распихав ребят по другим, где они будут в классе двадцать шестыми. И тогда на них деньги область выделять вообще не будет, ведь по новой системе педагогу платят максимум за 25 человек в классе, - парирует бывший директор закрытой 199-й школы Валентина Обросова.
Четыре пишем, два в уме
Некоторые пункты предоставленной сметы расходов руководство школы сильно удивили.
- Во-первых, эта смета отражает ситуацию еще до секвестирования и сокращений, которые провели в апреле, поэтому сумма 2,8 миллиона на заработную плату, указанная в смете, некорректна. На следующий год, по нашим подсчетам, на зарплату потребуется 2,2 миллиона рублей, - говорит замдиректора 199-й школы Ирина Таланкина. - Во-вторых, мы не знаем, как расходуются указанные в смете больше 1,5 миллиона рублей по статьям "Прочие услуги" и "Увеличение стоимости материальных запасов" - это проходит через централизованную бухгалтерию управления образования.
Еще одним аргументом в споре о стоимости обучения школьников являются налоговые отчисления.
- Средства, которые выделяет муниципалитет на финансирование школы, возвращаются ему же из благотворительного фонда в виде налогов. В 2008 году эта сумма составила почти два миллиона рублей, таким образом, наши учащиеся обходятся государству не дороже остальных, - утверждает Обросова.
Разобраться, кто прав в этом споре с экономической точки зрения, сложно: у всех свои цифры, а родителям вообще не открывают финансовые карты. Однако это не главная претензия родительской общественности.
Профессор Уральского госуниверситета Дмитрий Стровский, чей ребенок учился в 199-й школе, 17 дней голодал в знак протеста против ликвидации учебного заведения. По его словам, это был протест против бесцеремонного отношения к родителям и ученикам со стороны чиновников городского управления и районного отдела образования.
- Поскольку эти школы были созданы и лицензированы государством, их закрытие наносит травму и ученикам, и их родителям, - высказалась в поддержку профессора уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова.
Омбудсмен для дошколенка
В последние шесть лет в Екатеринбурге отремонтированы 11 школ и 23 детских сада, построены пять новых ДОУ. Только в этом году 10 ранее перепрофилированных зданий после капитального ремонта снова приняли детей. А около 700 ребят 1 сентября пошли в совершенно новую школу № 200 в Ботаническом микрорайоне. Но эти заслуги в глазах общественности перечеркивает отношение чиновников к людям.
- Мы с большим трудом добились создания наблюдательного совета при распределении путевок в детские сады. Со следующего года этот совет начнет работать. Сейчас же эта процедура абсолютно закрытая, - рассказывает Ирина Щитова.
Кстати, недавно она пробовала войти в состав родительского комитета при управлении образования Екатеринбурга.
- В этом совете 50-60 человек, в основном учителя и директора школ, то есть люди, подчиняющиеся управлению, родителей очень мало, - говорит Ирина. - Оказалось, чтобы стать членом комитета, необходимо направление от детского сада или школы. Я стала первой, кто захотел вступить в комитет самостоятельно. В комитет меня не приняли.
Именно поэтому родители-активисты предлагают ввести в Екатеринбурге должность уполномоченного по правам детей, причем этот уполномоченный, по их мнению, должен быть не в структуре муниципалитета.
Максим Петлин, депутат Екатеринбургской городской Думы:
- Родители столкнулись с хамством и пошли на принцип. Возможно, решающим стало именно поведение чиновников Верх-Исетского районо. Я бы на месте Евгении Умниковой уволил человека, который за это отвечал и не справился со своей задачей. Принес бы свои извинения и считал инцидент исчерпанным. Но наши чиновники просто не привыкли общаться с людьми.
Дмитрий Вершинин, депутат Свердловской областной Думы:
- Возможно, с юридической точки зрения здесь и нет нарушений. Но если человек голодает, значит, есть конфликт и что-то нужно менять. Мы строим гражданское общество. И во главу угла должны ставиться интересы не чиновника, а человека. Этот пример показал, как у нас реально готовы соблюдать права граждан.