Смерть одного из самых известных криминальных авторитетов России продемонстрировала неимоверный интерес к нему со стороны прессы. Почему? Многих простых граждан стало даже раздражать столь пристальное внимание к этому персонажу и его проводам.
Не вдаваясь в полемику, можно сказать, что ушел не просто преступник, а и очень влиятельный по-своему человек. Криминал давно проник во все сферы нашей жизни и Иваньков совершенно точно влиял не только на преступность в стране, но и на экономику, а следовательно и на многие стороны жизни многих людей.
Почему Япончик?
Неизвестно, кто дал такую кличку Вячеславу Иванькову. Говорили, что так называли его почти с детства - за характерный разрез глаз. Нет также точных данных, кто и когда "короновал" Япончика "вором в законе". Считается, что к этому приложили руку такие авторитеты криминального мира прошлого, как Гога Ереванский, Толя Черкас, "Монгол" Карьков и другие воры старой формации.
Свою буйную деятельность Япочник начал с того, что выполнял специфические поручения Черкаса - кого-то избить, то есть "вправить мозги".
Впервые его имя оказалось на слуху в начале семидесятых, когда расследовалось дело Карькова. Бандиты, куда входил и Иваньков, под видом милиционеров устраивали, так называемые, "разгоны". Кстати, тогда к ответственности был привлечен и один настоящий сотрудник милиции капитан Пшеничный, который по долгу службы должен был заниматься борьбой с мошенничеством. Иваньков тоже проходил по этому делу.
Потом в 1974 году, когда в СССР даже поножовщина в общественном месте становилась ЧП союзного масштаба, вдруг произошла перестрелка. Это было неслыханно.
Вечер 27 марта 1974 года начинался буднично. В Балашихинском районе был открыт роскошный ресторан "Русь", где директором был Пачулия. Япончик с женой, а также с Гогой Ереванским и картежником Асафом Сасуновым прибыли в ресторан. Сасунов также приехал с дамой и, как потом выяснилось, еще и с пистолетом. В этот же вечер ресторан посетили еще два колоритных персонажа - таксист 11-го таксопарка Алик Дгебуадзе и Виталий Герник, по кличке Монгол, представлявшийся дамам обычно, как барон Витольд фон Герник.
Ссора вспыхнула из-за дамы. Сначала в ход пошла посуда. Дорогой фарфор, тарелки и вилки летали по всему ресторану. Драка закончилась тем, что Сасунов всадил две пули в Дгебуадзе. Япончика тогда друзья спрятали в одном из медицинских учреждений, пытаясь инициировать его невменяемость.
Одним из ближайших наставников Иванькова уже в те времена был Гайк Геворкян, более известный как Гога Ереванский, которого, к слову, лет семь назад расстреляли в подъезде.
В 1981 году Япончик снова поехал по этапу, осужденный уже на 14 лет. По словам бывших оперативников, преступники во главе с Иваньковым занимались тем, что "окучивали" теневых дельцов. Они вывозили жертву в Люберецкий район, где были очистные сооружения и ямы с негашеной известью. В яму для демонстрации бросали кошку, которая там сгорала. Угрозы обычно действовали. А один из преступников, Владимир Захаров, отсидевший в те же годы 7 лет, рассказывал корреспонденту "РГ", что Иваньков однажды ради выбивания денег взял за ногу младенца и держал его на весу за окном, угрожая отпустить.
Удивительно, что после таких злодеяний Япончика не расстреляли, и даже положенный срок он не досидел.
В 1991 году посланники Гоги Ереванского организовали встречу Иванькова, у ворот тулунской спецтюрьмы в Иркутской области. К тому времени Япончик уже был известным преступным авторитетом. По свидетельству старых оперативников, которые сажали Иванькова, его вытащили из тюрьмы большие деньги владельцев Чара-банка и ходатайство известных деятелей культуры. Но это, по словам муровцев, была не благотворительность. Владельцев Чара-банка "кинули", кредиторы скрылись в Америке, а достать их мог только Иваньков. Его кандидатуру обманутым банкирам якобы и подсказал народный артист.
Но с ФБР шутки оказались плохи. США продемонстрировали, что покой граждан и интересы нацбезопасности - абсолютный приоритет, отстаивать который Штаты готовы любой ценой. Иванькову дали в Америке 10 лет тюрьмы, исходя из расшифровки одного телефонного звонка с должниками Чара-банка, где он даже не заикался о вымогательстве и убийстве.
Через девять лет Иванькова в Москве встречал Аслан Усоян, более известный, как дед Хасан. С этим представителем ассирийско-курдской группировки Япончик и связал отношения. По данным оперов, якобы дедушка сразу дал ему от 10 до 20 миллионов долларов и в зоны контроля отвел прибыльное Зауралье.
Но, оказалось, что в России за время отсутствия Япончика жизнь изменилась. Став раем для криминалитета, наша страна стала другой и для других преступников. А он остался прежним. Это, скорее всего, в конце концов и привело его к гибели. В какое же противоречие с действительностью вошел Япончик?
Кто такой "вор в законе"
Понятие и титул самого уважаемого в криминальном мире человека по одной из версий сформулировали советские спецслужбы. Это стало воплощением одного тактического приема. Опера хотели поставить под контроль огромную тюремную братию. Поскольку в те далекие годы народ на зонах сидел не только уголовно-криминальный, а зачастую еще выходцы из культурных и творческих элит, то и первые коронованные зеки быстро выработали свой "кодекс чести" и поведения, который не многим отличался от отшельнического.
Но тема контроля у НКВД не задалась, и любви с ворами не вышло. Приняв саму концепцию воровской иерархии, преступное сообщество пошло по своему пути. Даже само выражение "вор в законе" настоящие, каковыми они себя считают, преступники не приняли. В их среде распространилось выражение "законники" или просто "в законе". Но и на выражение "вора в законе" оскорбляться не стали, посчитав, раз уж их так называют в обществе, то и пусть.
Законнику возбранялось многое. Нельзя было жениться, убивать, общаться с "кумом", то есть начальником оперчасти. Многие воры "в отрицалове" вообще говорить отказывались с оперативными работниками, а, будучи на воле, отказывались ехать в одном автобусе, если в нем был сотрудник милиции. Законнику нельзя было даже иметь детей, заниматься какой либо работой и брать в руки оружие.
Убивать разрешалось в крайних случаях, когда наносилось оскорбление вору. Как советовал в таких случаях один из патриархов преступного мира уроженец Грозного дядя Вася Бузулуцкий, "ты возьми перочинный ножичек и по венке его".
Но в любом случае каждый случай убийства законником человека обсуждался на последующей сходке и если вор признавался неправым, то его ждала та же участь - смерть.
Но такая блатная романтика продолжалась недолго. Окутанная неким ореолом, но в корне своей все-же замешанная на преступности, она оказалась изначально внутренне противоречивой. И сама жизнь это вскоре подтвердила. Были случаи, когда возникали разборки из-за того, что некоторые авторитеты принимали участие в Великой Отечественной войне.
Когда в стране стали появляться подпольные цеховики, валютные спекулянты, миллионеры, на них стали охотиться преступники всех мастей. Но быстрое обогащение сыграло с преступным миром дурную шутку. Преступные законы, а соответственно, и сами законники стали меняться под влиянием денег.
Раньше по понятиям не было коронования в нынешнем виде. Воров не короновали, а объявляли. Делалось это на сходке. Сначала кандидата в присутствии как минимум пяти законников объявляли близким к ворам. Затем он три года должен был ходить в свояках, и, если по прошествии этого срока за ним не замечалось ничего дурного, его объявляли "вором в законе".
Короновать по-новому стали позже, когда сомнительную корону оказалось возможным купить. Объявлять себя вором также никому не позволялось. Единственный раз, как рассказал мне один бывший заключенный долгое время проведший в тюрьме, на свой страх и риск сам себя объявил вором московский преступный авторитет Шурик Захар, живший на Водном стадионе. Это уже были перестроечные времена, когда ушел из жизни прежний криминальный патриарх Вася Бриллиант и когда на коммерсантов всего СССР стали наводить ужас имена Глобуса, Сильвестра и других. Быть вором оказалось модным и прибыльным, а преступная корона, как оказалось, имеет свою цену.
Законники же старой формации, к которой принадлежал и Япончик, приняли "апельсинов", то есть купленных воров, в штыки. Кстати, из разговоров, которые удалось услышать на его похоронах, стало ясно, что те, кого он не уважал, на кладбище не пришли.
Ясно, что с уходом Иванькова ушла и старая когорта преступников, которые могли в лицо "апельсинам" сказать: "Гуляйте, вы не воры". А следовательно ушел и десятилетиями сложившийся уклад, который определял порядок в преступном мире. Мир беспринципного чистогана, властолюбия и сластолюбия победил и в этой среде. Но все это было бы полбеды, если бы не отражалось на жизни обычных граждан. Тюремный мир и мир обычного общества с приходом капитализма оказался тесно связан и не в пользу последнего.
Криминал дошел до ручки. Властной
Во времена, когда жулики считали "западло" даже ездить в одном автобусе с людьми в форме, два мира: наш и преступный не пересекались. Воры определяли порядок в своей епархии, а остальное общество жило по общим законам развития.
С недавних пор все изменилось. Картина, где авторитеты красуются на фоне депутатов, чиновников и даже генералов стала обыденностью. Люди с наколотыми звездами на плечах стали вместе охотиться, рыбачить, париться в банях, вести совместные дела с людьми со звездами на погонах. Зачастую жулики и сами стали не прочь занять теплое депутатское кресло. Это возмущало таких людей, как Япончик. Он был откровенным преступником "в законе" и не рядился в чужую шкуру и не лицемерил. А нынешнее поколение преступного мира посчитало возможным идти во власть, сращиваться с бизнесом. Это стало реальной угрозой национальной безопасности государства. Потому что, когда сохранялся паритет между государством и криминалом, все знали рамки.
Иванькову, уверен, было глубоко наплевать на государственные интересы, но он, похоже, понимал, что кланы вышли за пределы разумного. Он по-своему боролся с криминальным беспределом как мог, развенчивал купленных воров, вершил споры по своим, прежним понятиям. В этой борьбе не было каких-то высоких целей. Просто, думаю, он видел угрозу преступному миру, понимая, что с государством не надо "ручкаться", а тем более тягаться.
Он пытался вернуть тот преступный порядок, в котором вырос. Но проиграл. Теперь очередь - за государством, которое должно, либо погибнуть, прогнив насквозь, либо наконец-то начать профессиональное наступление на криминал.