Председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов в интервью члену президиума Ассоциации юристов России Михаилу Барщевскому высказал свои предложения по борьбе с коррупцией в судейских рядах.
Покушение на независимость
Михаил Барщевский: Первый вопрос неприятный. В интервью нашей газете Сергей Миронов сказал о том, что у него много претензий к судебной власти. И, видимо, не зря говорят, что выигрывает тот, у кого кошелек больше. Но главное, что судебная власть - это государство в государстве, потому что никому не подконтрольна. Как вы это прокомментируете?
Антон Иванов: Следует разделять вопросы коррумпированности судебной системы и судейской независимости, потому что соединение двух этих никак не связанных понятий - полемический прием тех, кто считает, что независимость судебной власти должна быть ограничена. Надо понимать, что это ограничение не поможет эффективно бороться с коррупцией, наоборот, породит новые ее формы, так как в итоге приведет к зависимости судей от исполнительной или законодательной власти.
Барщевский: Соглашусь, что все чиновники находятся под огромным контролем и зависимостью, и тем не менее коррупция среди них ну никак не меньше, чем в судебной власти. Но я вынужден согласиться и с тезисом Миронова, что у нас судебная власть - это действительно государство в государстве. Она не независима - она не подконтрольна, она не подотчетна.
Иванов: Это - оборотная сторона независимости. Невозможно быть независимым и подконтрольным. Независимость - это свобода судей в выборе того или иного варианта решения спора. Если мы хотим судейской независимости, значит, надо мириться с неподконтрольностью судебной власти. Да, конечно, абсолютно неподконтрольных властей быть не должно. Другой вопрос: в чем состоит контроль? Если речь идет о контроле целых ветвей власти, то взаимный контроль необходим. Баланс властей в том и состоит, что в разумных условиях каждая власть может добиться отмены решений друг друга.
Барщевский: Как добиться отмены решения Конституционного суда?
Иванов: В том числе путем принятия поправок к Конституции. Не обязательно каждую поправку вносить в текст Конституции. Например, КС принимал определения по налоговым вопросам. Как преодолеть позицию, заложенную в таких определениях? Принятием соответствующей поправки к Конституции. Разумеется, копировать в основной документ страны норму Налогового кодекса нельзя. Необходимо разработать порядок принятия поправок к Конституции, которые не вносились бы в основной текст Конституции, но собирались бы в отдельный свод. Такой подход, например, применяется в отношении поправок в Конституцию США.
Судебные тайны раскрываются
Барщевский: Вы пришли в суд со стороны, из науки. Но уже заслужили общее признание в судебной системе. Что изменилось в ваших представлениях о судебной системе за эти годы?
Иванов: Когда я был вне судебной системы, мое представление о ее коррупционности было более мрачным.
Барщевский: То есть черт не так страшен, как его малюют?
Иванов: В принципе да. В развитых странах сложилось более уважительное отношение к судебной власти. Критика судебной системы в этих странах ведется не так, как в России. У нас критика направлена в сторону глобальных обобщений: если один судья что-то нарушил, значит, все судьи таковы. А ведь это не так, именно в судебной системе огромное значение приобретают субъективные факторы. Деятельность судебной власти в гораздо большей мере, чем, например, законодательной, зависит от нравственных качеств конкретного человека. Это могут быть совершенно разные подходы и методы рассмотрения дел, отношение к тем или иным жизненным факторам. Не случайно доверие президиуму нашего суда, где собираются четырнадцать человек, и эти индивидуальные особенности нивелируются, выше, чем к нижестоящим судам, где дело слушает либо один судья, либо трое судей. Усредненный результат, коллективное решение вызывает большее доверие.
Барщевский: Какие конкретные меры сейчас, уже разобравшись в системе и став профессиональным судьей, вы предлагаете осуществить в борьбе с коррупцией в суде?
Иванов: Обеспечить высокий уровень материального обеспечения судей. Сформулировать жесткие этические правила поведения и увольнять тех, кто им не соответствует. Разработать систему технократического вытеснения. Уже сейчас мы публикуем все судебные акты наших судов, что позволяет оценивать деятельность нижестоящих судов, понимать, принимают они решения, соответствующие практике, или нет. Я не исключаю, что практика судов может различаться по одному и тому же вопросу. Это возможно, пока она не сформирована более высоким судом. Но если в конкретном суде различается практика в отдельных составах и между отдельными судьями, это - повод задуматься о том, что происходит. Имеют ли место коррупционные факторы или фактор административного давления? Раньше, когда решения не публиковались, судебная практика, по сути, была скрыта и недоступна для анализа. Теперь у нас появились объективные критерии оценки.
Барщевский: Антон Александрович, как вы относитесь к витающей в воздухе идее службы собственной безопасности судов? Т.е. не ФСБ, не МВД, не прокуратура, а собственная безопасность.
Иванов: На мой взгляд, сейчас в этом нет необходимости.
Опыт милосердия
Барщевский: Нужна ли специальная подготовка судей уже в институте?
Иванов: Я всегда выступал противником этой точки зрения. Зачем брать в судьи людей, которых еще надо учить материальному праву? Мне представляется, что судей надо готовить скорее в техническом смысле: помогать осваивать компьютерную систему, правила делопроизводства в суде, детально изучать правила судейской этики. Это кандидаты в судьи должны делать регулярно.
Барщевский: Позвольте изложить вам мою точку зрения. Я считаю, что упрощенно можно разделить юридическое образование на магистратуру и бакалавриат. Бакалавриат готовит всех одинаково, а на стадии магистратуры начинается подготовка по специальностям: следователи, государственное управление, нотариусы, адвокаты, судьи, прокуроры. Т.е. именно в последние год-два уже идет обучение непосредственно ремеслу.
Иванов: Я всегда был сторонником англосаксонского подхода, когда назначение судьей становится венцом юридической карьеры, а не результатом школьного обучения. Мне не нравится наш, в сущности, еще советский подход, когда, отучившись на заочном, становятся секретарями судебного заседания, а через годик-два, не имея жизненного опыта, не зная практики, не зная сфер деятельности иных, чем суд, назначаются судьями. Если человек не знает разных сфер жизни, ему не хватает мудрости, и, следовательно, он неспособен к милосердию. А милосердие - это не абстрактная этическая категория. Оно основано на знании жизни. Милосердие приходит с возрастом, когда начинаешь осознавать и понимать трудности разных видов деятельности людей. Только тогда понимаешь, в каком сложном положении находится человек, который предстает перед судом. Например, как может решать налоговые дела человек, который никогда не был в шкуре налогоплательщика и никогда не вступал во взаимоотношения с налоговой инспекцией? Его взгляд на такие дела может быть искажен.
Барщевский: Чего вы ждете от АЮРа?
Иванов: В идеале я бы хотел, чтобы он превратился в аналог Американской ассоциации адвокатов, чтобы все профессиональные организации в разных сферах были соединены. Чтобы был единый отличный от вузовского экзамен для всех лиц юридической профессии и чтобы его принимали в этой ассоциации. Чтобы было невозможно стать судьей, адвокатом, прокурором, вообще лицом, занимающимся юридической профессией, если ты не сдал экзамен на членство в АЮР. И это должен быть серьезный экзамен. А без экзамена - можешь быть юристом, но с ограниченным статусом: без права ведения дел в судах, например.
Барщевский: Вы верите, что это достижимо?
Иванов: Да. Но существует ряд сложностей, и лежат они даже не в судейской или адвокатской плоскости. Самая острая проблема - независимый статус следователей и прокуроров. Чтобы для них имело смысл членство в ассоциации, они должны приобрести независимый статус. Я понимаю, что изменить существующий сегодня подход к этой проблеме непросто. Думаю, что это гораздо более сложная вещь, чем обеспечение независимости судей. А ведь это одна из очень серьезных антикоррупционных мер, о которой почему-то никто не говорит.
Барщевский: Считаете ли вы правильным, чтобы судья, не важно какой системы - вашей или общей юрисдикции, заслушивал громкое резонансное дело, потом выходил к прессе и как-то комментировал свое решение?
Иванов: После вынесения решения я стараюсь всегда давать комментарии по делам, интересующим журналистов.
Барщевский: Судья может или должен давать комментарии?
Иванов: Может. Заставлять судью, я думаю, неправильно.
Высший арбитражный суд Российской Федерации:
101000, г. Москва, Центр, Малый Харитоньевский пер., д. 12.
Тел.: (495) 208-11-94; 208-11-97 Факс: (495) 208-11-62
E-mail: vasrf@arbitr.ru
Интернет-сайт: www.arbitr.ru