Так исторически сложилось, что свой юбилей он празднует не в родном "Ленкоме", а в Театре эстрады.
Поздравить его приедут и ленкомовцы, и семья, и друзья, и близкие, и все-все-все, кто любил Караченцова в его лучшие годы и молился за него в последние, когда ночная автокатастрофа разделила всю жизнь на "до" и "после"...
Так случилось в его судьбе, что тексты новых ролей в одночасье сменились бесконечной латынью рецептов, а километровые расписания съемочных дней, репетиций и спектаклей - перечнем обязательных визитов к врачам. Так же, как и раньше, его взлеты, годы славы, признания, безграничной любви и бесконечной уверенности, что продолжаться это все будет вечно, его трагедия и горе его семьи стали публичными. К таким издержкам актерской профессии не все общество оказалось готовым. Жестоко выяснилось, что смаковать подробности течения болезни, и не только в желтой прессе, ставить диагнозы и делать прогнозы раньше консилиумов и специалистов - это у нас обыватели любят, а вот признать право на спасительную в таких медицинских случаях надежду - хотя бы надежду - на дальнейшую творческую и просто полноценную жизнь и адаптацию человека - могут только с большим трудом и оговорками. Если могут.
А вот представим теперь ситуацию: человек попадает в беду. Не обязательно актер - просто очень близкий вам и одновременно известный широкому кругу людей человек. Чудом выживает. Еще большим чудом учится ходить и заново общаться с миром. Мелкими шагами к прогрессу и с невероятным трудом, но это удается. Казалось бы, самое страшное - позади. Но его родных ждет очередной удар: многие из тех, кто заочно очень его искренне любил и привык видеть только энергичным и всегда успешным супергероем, не хотят расставаться со своими привычками. По их мнению, гораздо лучше было бы стать заложником своего образа и затворником в больницах или собственной квартире, только чтобы не разрушать прежнего кинолика и не оскорблять своим новым видом эстетических чувств окружающих. Вопрос первый: кому было бы лучше? Истории театра и кино или же конкретному живому человеку, который утратил часть физических возможностей, но не потерял способности чувствовать, переживать, радоваться и огорчаться? И вопрос второй: вам было бы дело до таких окружающих, если речь бы шла не о известном киноактере, а о вашем ближайшем родственнике?
... После "Тиля" - одного из первых спектаклей Караченцова в "Ленкоме" - поклонники разбили в театре стекло и украли фотографию будущего кумира миллионов. Когда грянула "Юнона", случаи мелкого воровства сменились вспышками массового женского психоза - после встречи с таким мужчиной, каким играл Резанова Николай Караченцов, обеты верности и молчания преданной ему до гроба Кончиты выглядели совершенно естественными и само собой разумеющимися. В Sorry - гораздо более позднем ленкомовском спектакле про любовь в современных условиях, в которых вопрос "быть или не быть" сменился на "уезжать или не уезжать" из страны, герой Караченцова тоже обещал увезти свою возлюбленную в счастливую - читай заграничную - жизнь. Но в гнетущих и эмоционально некатегоричных 90-х разум в любви перевешивал, а общий непрерывный стаж работы дамы его сердца тянул ее таким якорем к привычным берегам, что вся "Аллилуйя любви" хрипло спотыкалась и прерывалась на первом же слоге. Время Резановых не прошло. Но вот Кончиты тогда, казалось, уже закончились.
Мы сильно ошибались: в современных пьесах они, может, и перевелись. Но в личной жизни остались. История Николая Караченцова - тому наглядный пример. Я это к тому, что в дни подготовки к юбилею деятельность жены Николая Петровича Караченцова получила полярную оценку: в представлении одних она - монстр, по мнению других - святая. Как будто кто-то нам дал право судить, закрывая глаза на очевидные факты.
Неправильно утверждать, что он был нашим героем в прошедшем времени. Он им и остался. Только уже не в кино и на сцене, а в самой что ни на есть реальной жизни. Потому что выжил, потому что смог научиться ходить и писать. Пока только не говорить - но его голосом во всем нашем прокате продолжает говорить озвученный Караченцовым Жан-Поль Бельмондо, которому в свое время со своей бедой удалось справиться. Справится и наш. Его личная Кончита обязательно ему в этом поможет - не стоит и сомневаться. И сыграет он еще не только на сцене Театра эстрады. Надо только верить и ждать.