Российская газета : Владислав Петрович, вы приступили к работе в должности посла в ФРГ в середине 1990 года. К тому времени пала Берлинская стена и со всей остротой встал вопрос об объединении Германии...
Владислав Терехов : К работе в должности посла СССР в ФРГ я приступил в конце мая 1990 года. К этому времени уже полным ходом работал механизм переговоров об объединении Германии как в формате 2+4 (СССР, США, Великобритания, Франция, ФРГ, ГДР), так и на двусторонней основе - между ФРГ и ГДР. Впрочем, представители ФРГ участвовали в переговорах и на стороне ГДР в качестве советников, направленных из Бонна для "помощи" своим берлинским коллегам.
В начале мая в Бонне прошла первая встреча министров иностранных дел шести государств, основные вехи были расставлены, и маршрут определен. Конечный результат - объединение двух германских государств было предрешено. Однако еще не было согласия по условиям объединения, по тем обязательствам, которые должна была принять на себя объединенная Германия перед четырьмя державами-победительницами, а фактически и перед всем международным сообществом. Главным камнем преткновения был военный статус объединенной Германии. Западные дер жавы жестко настаивали на ее членстве в НАТО. Советский Союз начинал переговоры со столь же жесткого отклонения такого варианта. Однако удерживаться на этой позиции с каждым месяцем становилось все труднее.
РГ : Работы, судя по всему, было невпроворот. Ведь приходилось доводить до немцев точку зрения Москвы на условия объединения, согласовывать документы и т.д.
Терехов : Переговорами, связанными с объединением Германии, занимались специально сформированные для этого делегации. Помимо согласования Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии велись переговоры об условиях временного пребывания советских войск в Германии, порядке и условиях их вывода, что также требовалось зафиксировать в специальных соглашениях. Хватало и текущих вопросов, касающихся двусторонних отношений между СССР и ФРГ, особенно в экономической и финансовой сферах. На три года дипломатам пришлось забыть об отпусках.
РГ : Как все же удалось убедить Лондон и Париж согласиться на объединение Германии?
Терехов : Убеждать Лондон и Париж согласиться на объединение Германии не входило в число наших задач. Этим весьма настойчиво занимались политики и дипломаты США и ФРГ. У Тэтчер и Миттерана действительно были серьезные сомнения и возражения, обусловленные тяжелым прошлым в отношениях с Германией. Они говорили об этом Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Да и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю они советовали не торопиться, не форсировать объединение Германии. Однако, учитывая союзнические отношения с ФРГ, они аргументировали свою позицию не традиционной англо-французской неприязнью к сильной Германии, а необходимостью не осложнять и без того трудное положение Горбачева, политика которого подвергалась в то время серьезной критике внутри СССР. Руководители Великобритании и Франции некоторое время рассчитывали на то, что против объединения Германии жестко выступит Советский Союз. Но этого не случилось. И Париж, а затем и Лондон солидаризировались с политикой, проводившейся США и ФРГ.
РГ : Вам наверняка пришлось участвовать в церемонии подписания объединительных документов. Расскажите вкратце, как это происходило.
Терехов : Церемония подписания министрами иностранных дел шести государств Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии происходила в Москве 12 сентября 1990 года. К этому времени документ был согласован. Однако накануне вечером на последней сверке текстов экспертами британский представитель попытался добиться внесения изменений в положение договора, регулирующее пребывание иностранных войск на территории бывшей ГДР. Эта попытка привела в действие весь механизм согласования договора, в совещания включились министры, возникла угроза срыва подписания договора.
Совещания продолжались все утро следующего дня. Наконец с большим опозданием участники переговоров завершили свою работу, согласовав дополнительную протокольную запись, снимавшую появившиеся разногласия. Договор был подписан.