Два фестиваля, которые пересеклись в Москве, заслуживают того, чтобы нынешний ноябрь вошел в историю, по крайней мере - театральную.
Встык с фестивалем "Сезон Станиславского" в субботу открылся фестиваль "Новый европейский театр" (NET). Порой их легко перепутать - настолько они оказались связаны тематически и художественно. "Сезон Станиславского" показал язвительную и умную сатиру на европейскую толерантность в спектакле американского авангардиста Ли Бруера "Кукольный дом" (читайте в "РГ" от 9 ноября), а фестиваль NET продолжает этот сюжет в своем самом вызывающем опусе - "Оргия толерантности", которую 18 и 19 ноября в Центре имени Мейерхольда покажет автор мультимедийных перформансов Ян Фабр.
Эта одна из самых существенных тем двух фестивалей оказалась накрыта мощной тенью Гамлета. "Новый европейский театр" открылся "Гамлетом" Оскараса Коршуноваса (Вильнюс), спектаклем, в котором женские образы оказались лакмусовой бумажкой, выявляющей пугающее несовершенство мужского мира. Оглушительным и страшным оказался финал о судьбе поколений, сменяющих друг друга в бессмысленной череде кровавых убийств.
Оба этих гамлетовских мотива пересеклись с другим спектаклем, который "Сезон Станиславского" показал в конце прошлой недели. Финский режиссер Кристиан Смедс (кстати, не раз участвовавший в фестивале NET) блистательно и свободно поставил "Чайку" в эстонском Театре фон Краля (Таллин). Она начинается с того, что актеры просто и свободно рассуждают о разных уровнях чеховской пьесы, о тайне поколений, о новаторстве и новых формах, о замшелом театре, в который публика ходит лишь получать удовольствие. Особым шармом спектакля является то, что в нем играют отец и сын. Знаменитый эстонский актер Лембит Ульфсак (его знают как Тиля Уленшпигеля из фильма Алова и Наумова) играет... Аркадину, а его сын Юхан Ульфсак - ее сына Костю Треплева. Треплев-Ульфсак обыгрывает эту странность почти как Гамлет: "Отец и мать - муж и жена, а муж и жена - это плоть едина, значит, все равно". Впрочем, это не единственный гамлетовский мотив спектакля, в котором текст Чехова играется так, точно его написали только что, специально для этих актеров, обострив каждый смысл, каждую реплику.
Ульфсак-старший с изумлением, лукавым смирением и юмором слушает резкие слова тончайшего, умного актера Юхана Ульфсака о старшем поколении. А мягкий и безвольный Костя нежданно напоминает вовсе не мать-отца, а такого же безвольно-женственного Тригорина (Александр Эльмаа). Здесь на полную мощь звучит группа "Рамштайн", вся ткань спектакля, его физиология и дыхание - насквозь здешние, нашего времени. Здесь женщины истово страдают и бьются в тисках жизни. Здесь Маша (Тиина Таураите) страстно целует Нину (Рина Маидре), хлещет из-за неразделенной любви водку, в антракте устраивает импровизированный перформанс, от которого дух захватывает. Она становится едва ли не главной героиней спектакля (не случайно именно она получила премию за лучшую женскую роль 2007 года в Эстонии). Ее нерв, пульсирующая игра, яркая и непринужденная, становится энергетическим центром всего спектакля умницы Смедса, известного своими спектаклями по всей Европе. Его "Неизвестный солдат", поставленный год назад в родной Финляндии, вызвал самые разные эмоции. Необычайно вольное обращение с историей войны, с мифом о героическом финском солдате поразило не только финнов, но и европейского зрителя.
В его "Чайке" реальные обстоятельства жизни, мучительные и порой неразрешимые вопросы искусства, пространство конкретного театра, отношения артистов становятся частью всего сценического текста, сливаются в неразделимую целостность с легендарной пьесой, кажется, уже не имеющей на себе живого места. И "Чайка" оживает. Пусть для этого Смедсу нужны порой вполне брутальные средства - такие как куски настоящего мяса, в которые он превратил убитую им птицу.
Режиссеры и актеры из стран Северной Европы и Прибалтики оказались в самом центре живого, острого и глубоко волнующего театра, которого в России так не хватает. Напомним, что в эти же дни на сцене Малого театра в рамках "Сезона Станиславского" своего "Идиота" показывает и выдающийся литовский режиссер Эймунтас Някрошюс.