Эпоха уходит так стремительно, что делается страшно: словно в морской дали тонут последние маяки, и лодка окончательно остается без руля и ветрил.
Есть в мире фундаментальные ценности. Честь, порядочность, благородство. Талант слушать, талант понимать и давать этим пониманием счастье другим. Вне человека эти ценности абстрактны: им нужна олицетворенность. Тихонов, Ульянов, Янковский, Мордюкова - из тех немногих, кто воплощал эти ценности. Их герои, от этой концентрации всего лучшего, что может быть в человеке, казались нам идеальными. Воплощать "положительного героя" так, что он не выглядит ходульным и придуманным, так, что ему верят сразу и навсегда, - редчайший талант.
Поэтому и возникает теперь ощущение еще одного утонувшего в пучине маяка. Он нам нужен, чтобы - выплывать из всех жизненных коллизий. И чем меньше остается в виду маяков, тем драматичнее становятся коллизии, тем растеряннее, тем беспомощнее люди.
Что делало Тихонова Тихоновым? У нас очень много было прекрасных актеров - значительно больше, чем в нынешнем кино. Но даже среди них Тихонов стоял наособицу. Конечно, редкая внешность: женщины сходили с ума. Конечно, замечательная способность быть значительным - без многозначительности, быть достоверным - без суетливой бытовухи, быть своим - без панибратства, быть патриотом - без пафоса.
Он чурался тусовок, рекламы, сенсаций, он крайне мало давал интервью, не разменивался на мелкие роли, на популизм, на соблазн угождать сильным мира сего. И именно поэтому ощущался всеми как личность. Личность - и только потом актер. Он был само воплощение такого, тоже вполне абстрактного и для многих размытого понятия, как достоинство.
Он был экзотически красив. Его поэтому не взяли во ВГИК. Он плакал. Но даже в такой отчаянной ситуации, случись это сегодня, он не пошел бы в манекенщики. Хотя в такой ситуации сегодня это сделает любой сколько-нибудь смазливый абитуриент ВГИКа. Он интуитивно выбирал в жизни только настоящее дело. Настоящие роли. Настоящие темы. Он был - настоящим.
Его неразговорчивость вошла в легенды. Он был молчун. Он молчанием мог выразить больше, чем словами. Вспомним, как он молчит в "Семнадцати мгновениях…", - из всего сериала именно эта сцена встречи законспирированного Штирлица с женой прежде всего врезалась в память и в душу. И в фильме "Доживем до понедельника" вспоминается прежде всего умение учителя Мельникова молчать, слушать, понимать. И в "Белом Биме…" прежде всего - безмолвный диалог человека и собаки, оба готовы отдать друг за друга жизнь.
Мало можно назвать актеров, так это умевших.
Я говорю о маяках, все более ощутимо тонущих вдали, потому что в киноискусстве вместе с ними уходит актер-личность. Актер-художник. Актер-гражданин. Взамен же приходит актер-манекен, актер с грудой мускулов, пустыми глазами и думой о гонораре, а вскоре и его уже грозит заменить компьютерный болванчик - причем без заметных потерь. С ними уходит фильм-поступок, фильм-исповедь и фильм-проповедь, фильм, который реально может менять людей и мир к лучшему.
Тихонов очень остро ощущал утрату кинематографом гуманизма и с брезгливостью говорил о кино, сделавшем жестокость - аттракционом. И опять же, если вспомнить его лучшие роли, они наследовали именно гуманистическим традициям русского искусства. Любить человека, болеть за человека, сострадать человеку - в этом многие великие видели предназначение художественного творчества хоть в литературе, хоть в живописи, хоть в театре, хоть в кино. Любой иной подход опасен для человека и общества - Тихонов это очень хорошо понимал и часто вспоминал по этому поводу Толстого. Он ненавидел искусство деструктивное, с омерзением говорил о "Ментах" и "Бригадах", он понимал, что такое смотриво разрушает самое уязвимое в человеке - то неосязаемое, что и верующие и атеисты одинаково зовут душой.
И никогда в этом смотриве не снимался.
В одном из интервью он рассказывал, как к нему больничную палату, несмотря на врачебные заслоны, прорвался Жириновский и стал уговаривать быть депутатом от ЛДПР. "У меня все-таки инфаркт, а не сотрясение мозга", - комментировал свой отказ актер, который мог бы из своей популярности вытрясти много дивидендов, и политических и материальных, - но никогда до этого не опускался.
ВГИК той поры, когда учился Тихонов, тоже был другим. В нем преподавали мастера уровня Ромма, Герасимова, Бибикова и Пыжовой, в класс которых попал Вячеслав Тихонов. Они учили, конечно, технике актерского мастерства, но прежде всего учили главным человеческим ценностям. Пониманию искусства как некоей жизнетворной миссии. И первым боевым крещением для молодого актера был фильм Сергея Герасимова "Молодая гвардия" - живой урок мужества и патриотизма, сделанный по неостывшим еще следам реального краснодонского подвига. И это был смелый эксперимент: все роли в картине были дипломными работами Нонны Мордюковой, Сергея Гурзо, Инны Макаровой, Сергея Бондарчука, Людмилы Шагаловой, Георгия Юматова, Вячеслава Тихонова.
Фильм стал событием для многих поколений. Это была пора, когда кинематограф у нас еще не числили по рангу шоу-бизнеса, относились к нему как к искусству и по нему учились делать жизнь. Поэтому для художников того времени источником вдохновения были беда и подвиг народа в войне. Эта тема сформировала практически всех крупнейших мастеров нашего кино - режиссеров, актеров, операторов, драматургов. Война, признавал Тихонов, эхом отзывается даже в его сугубо мирных ролях в таких фильмах, как "Дело было в Пенькове" или "Доживем до понедельника". Война давала точку отсчета, ею поверялся масштаб всего, что происходило с людьми в те годы и на экранах и в жизни.
Эту меру всех душевных событий Тихонов сохранял всю жизнь.
Эта мера определяла для него все, включая очень серьезное отношение к своему делу. Как всегда, уставшие от своей скорбной работы критики заклевали его за роль князя Андрея Болконского в эпопее Сергея Бондарчука "Война и мир" - а результатом этого могло стать добровольное отлучение актера от кино. Он решил тогда больше не сниматься. Его, актера, вел по жизни врачебный принцип, о котором не ведают рецензенты, - "не навреди!". Его спас тогда режиссер Станислав Ростоцкий - прекрасный человек и умный мастер, тоже максималист и тоже понимавший искусство как миссию. Он убедил Тихонова сыграть учителя Мельникова в фильме "Доживем до понедельника". И мы получили еще одного героя, определившего судьбы миллионов его последователей. Многие тогда решили стать педагогами, чтобы давать детям счастье понимания.
Теперь таких бранят словом "романтики". Романтику противопоставляют суровому реализму созерцания через замочную скважину - чужой квартиры, чужого туалета, чужой жизни. Вместе с маяками наше киноискусство утрачивало что-то главное - и зрители постепенно переставали его замечать. Стали привыкать к шоу-бизнесу, где личности уровня Тихонова были уже не нужны. Его роль ветерана в фильме Сергея Урсуляка "Сочинение ко Дню Победы" известна уже узкому кругу ностальгирующих - в попкорновых мультиплексах крутили теперь совсем другие фильмы.
Он мало с кем дружил. Но дружил по-настоящему. Дружил с Ростоцким - в них было очень много общего, даже внешне. В последние годы дружил с Эльдаром Рязановым - был так же честен перед собой и людьми, так же ценил юмор. Рязанов снял его в картине "Андерсен. Жизнь без любви" в полушутливой роли Бога, - не библейского, а сказочного, рожденного детским воображением. И там природная сдержанность Тихонова в эмоциях, мягкость в повадках, за которой всегда чувствуется твердость в убеждениях, пришлись очень к месту.
Если вспомнить ранние картины Тихонова, поразишься эволюции актера и человека. В "Чрезвычайном происшествии", которое принесло ему первую известность, он играл неунывающего моряка-одессита, который вместе с командой танкера "Туапсе" оказался в чанкайшистском плену. Это была эффектно, даже бравурно сыгранная роль, которая уже обеспечила ему статус восходящей звезды. Задатки будущего Штирлица проклевывались в его мичмане Панине, который в условиях строжайшей конспирации переправлял политзаключенных на царском военном корабле в свободную Францию. В этих ролях было сокрушительное обаяние - на наших глазах рождался кумир толп. Но актера не интересовал легкий успех. Бравурная манера очень быстро сменилась сдержанностью в эмоциях, скупостью в жесте, он меньше стал упирать на характерность - и все больше углублялся в суть своих героев. И в Штирлице его интересовала уже не маска, а то, что скрыто за нею. Теоретически это картина приключенческая, остросюжетная и развлекательная. По сути же - глубокая и психологическая. Такая в ней собралась актерская команда.
Мы слышали о личных драмах этого очень замкнутого по характеру человека, но мало знали о его личных переживаниях. Он не имел обыкновения ими делиться. Эта твердость принципов тоже ощущалась в его новых ролях. Это был очень сильный, при всей внешней мягкости, человек.
В день его смерти по телевидению прошли сцены из его фильмов разных лет - дух захватило от человеческих богатств, которые хлынули с экранов. Эти богатства нам дарил он и его многочисленные, очень талантливые собратья по искусству. Они не просто играли - они делились своим накопленным, пережитым, обдуманным и выстраданным. Наше кино делалось убежденными последователями одной-единственной веры, ради которой стоит сгорать, - веры в природные достоинства и высокое предназначение человека.
С уходом таких людей, как Тихонов, не только наше искусство лишается больших мастеров. Человеческое начало в нашем обществе теряет последних своих защитников.