Как и чему учить педагогов? И главное где: в педагогических институтах или на педфакультетах классических вузов? Об этом и не только корреспондент "РГ" беседует с директором московского Центра образования N 109 Евгением Ямбургом.
"Педагогика - девушка ветреная" - такими словами встретил он меня в своем кабинете.
Российская газета: Евгений Александрович, что вы думаете о модернизации педагогического образования?
Евгений Ямбург: Педагогика должна соединяться с философией, культурологией, медициной, психологией. Она сейчас в очень сложном положении. Есть много неудобных, тяжелых вопросов, на которые сама по себе педагогика не отвечает. Я сейчас пишу книгу, которая будет называться "Педагогика non-fiction". По аналогии с литературой. Педагогика "прямого слова", мужественный и трезвый взгляд на то, что происходит.
РГ: А что посоветуете почитать учителям - настоящим и будущим?
Ямбург: Книга Игоря Кона "Мальчик - отец мужчины". Какова природа мальчишества? Как формируются и реализуются мальчишеские представления о мужественности? В каком направлении развивается современная гендерная педагогика? Об этом книга - глубокая и серьезная. Она для того, чтобы не падать в обморок от некоторых вещей, например от дедовщины. Она же не в России и не сегодня появилась. Это пошло еще из средневековых студенческих сообществ, а позже - из элитных английских школ. Вместо того чтобы отвечать на проблему "плачем Ярославны", нужно изучать проблему.
С точки зрения честного взгляда на то, как история "выстреливает", - читайте нобелевского лауреата Гюнтера Грасса, его книгу "Траектория краба". Неискаженная духовность - в дневниках Александра Шмемана. Я их постоянно перечитываю. А одна знакомая учительница однажды позвонила мне и сказала: "У меня в этом году два важных события: квартиру купила и почитала дневники Шмемана".
РГ: Эти книги помогут в воспитании современной молодежи?
Ямбург: Увы, сегодня наших детей мало интересует и то, как наши деды воевали, и то, как "наших дедов забирали". "Живи на яркой стороне!" - вот лозунг современной молодежи. Мол, почему мы должны помнить и отвечать за то, что было. А должны. Об этом очень точно сказал аж в 1844 году поэт-славянофил Алексей Хомяков: "Не говорите: "То былое, то старина, то грех отцов, а наше племя молодое не знает старых тех грехов".
Считаю, что педагогика в этом смысле важнее экономики. У нас это плохо понимают. Сложно будет выйти из трудного кризисного положения, если у детей нарушена вертикаль целостности... Очень хорошее стихотворение об этом у Владимира Корнилова - жаль, что многие поэты проходят мимо школьников сегодня.
РГ: Что вы думаете о сокращении педвузов и открытии педагогических факультетов в классических университетах?
Ямбург: Это все уже было. В 1824 году Александр I закрыл все пед-институты. Буквально через несколько лет, в 1828-м, Николай I, тот самый, которого Пушкин обозвал "Палкиным", открыл все пединституты. Ходим по кругу?
Еще великий Ушинский сказал: "Никакая реформа образования невозможна иначе, как через голову учителя". Вопрос фундаментальной подготовки учителя - вопрос номер один сегодня. Это факт. Да, конечно, положение некоторых педвузов далеко не самое лучшее, я бы сказал, плачевное. Не хватает финансирования, нет молодых преподавателей. Но я много езжу по стране и вижу, что есть просто замечательные, несмотря ни на что.
Но что важно: педагог - это не просто физик или математик. Он специалист по ребенку. А это уже совершенно отдельная профессия. К сожалению, дети у нас год от года становятся все сложнее. Огромное количество детишек с генетическими и психосоматическими проблемами. И в этих условиях мы говорим: давайте закроем педвузы, пусть в школу придут ученые, выпускники университетов. Но возникает и другой вопрос: с чего это вдруг они пойдут в школу, на мизерные зар-платы? Не берем сейчас Москву и Петербург. Но в регионах директор школы получает 7 тысяч рублей, учитель высшей категории - 5, а начинающий педагог - 3 тысячи рублей. Можно жить на такие деньги?
РГ: Сегодня одна из важных задач школы - инклюзивное образование, когда дети-инвалиды учатся вместе с обычными ребятами. Педагогов для такой работы нужно учить отдельно?
Ямбург: Именно. Я обеими руками за эту инициативу, идея благородная. Но здесь нельзя, опасно руководствоваться только административными призывами. Может случиться катастрофа! Нужны условия, и речь не только о пандусах и оборудованных туалетах. В разы важнее подготовка педагогических кадров. Мы дружим с одной инклюзивной школой в Бремене. Там в классе на уроках находятся по несколько взрослых - учитель, дефектолог, психолог. Все дети под присмотром. Мы можем обеспечить подобное? Еще один момент: не каждый дефект можно, так скажем, сочетать с другим, объединять детей с разными проблемами в одном классе - это тоже наука. Называется "дефектология". В каком же классическом университете у нас будут готовить дефектологов?
Это тончайшая проблема - работа с детьми-инвалидами. Административной хваткой такие вещи не решаются. А тем временем в одном из регионов уже дано распоряжение закрыть все спецшколы, организовать краткосрочные (!) курсы переподготовки учителей для работы с инвалидами. Сумасшествие. Торопимся, хотим в один прыжок достичь того, к чему люди идут годами. И вот я не пойму, как это перекликается: сокращение педвузов и обучение учителей работе с инвалидами. Замкнутый круг.
РГ: Педагогика сегодня в постоянном движении. Это хорошо или плохо?
Ямбург: Это ненормально. Во всяком случае в том виде, как это происходит у нас. Русский философ Соловьев говорит, что педагогика одновременно является и революционной, и консервативной. Но это "коромысло", которое надо держать в равновесии.