В селе Мостовом сгорела ровно половина жителей, включая двенадцатилетнего ребенка и беременную женщину. Люди спасали свое село от наступающего пала. Вся "забота" власти о несчастных свелась к организации похорон. Хороним мы пышно. А вот живем - как попало.
Несколько сотен метров от трассы до обгоревшего сельца Мостового наша иномарка еле прокралась. Первый дом с заколоченными наполовину окнами, лохматая собачонка на куцей привязи. В доме все прокурено. Испитые лица, хриплые голоса.
- Да мы сами чудом не сгорели, огонь рядом с хатой прошел. Перепугались насмерть, - громко сморкается в подол платья хозяйка дома Сталина Царьгородцева.
Она с мужем и крепко пьющим сыном в селе живет уже четверть века. Пока был жив совхоз, все худо-бедно работали на местной ферме да в поле. Сеяли пшеницу и сою. Одних посевных площадей здесь было более двух тысяч гектаров.
Лет пятнадцать назад жизнь из села стала уходить. Люди остались. Закрылись школа, медпункт, магазин, перестал ходить в Мостовое и рейсовый автобус. Все, кто мог уехать, уехали в поисках лучшей доли. Осталось девять домов да пятнадцать жителей.
Живущие в этой выморочной деревне привыкли ко всему - к полному отсутствию соцкульт быта, к эпизодической подаче электроэнергии, к тому, что даже хлеб сюда не привозят месяцами. Люди боялись только одного - палов. Брошенные поля за годы запущения заросли густым "лесом", сотканным из полыни и приземистого кустарника. Каждую весну и осень с регулярным постоянством это рукотворное "экономическое чудо" полыхало стеной огня. Все, кто умел ходить, в Мостовом бежали на борьбу за собственную жизнь.
Шестого ноября этого года день был ветреный, первым беду в виде надвигающейся стены черного дыма заметил двенадцатилетний Кирилл Башуров. Он белкой взлетел на тополь и по-фронтовому крикнул: "Огонь надвигается!" Взрослые тут же позвонили в пожарную часть. Сергей Хливнюк завел единственный трактор, зацепил бочку с водой, и люди побежали на передовую своей жизни.
- Огонь просто стеной шел, мы стояли на месте бывшей фермы и прутьями пытались сбить пламя, потом ветер резко сменил направление, и люди оказались просто в огненном тоннеле, - говорит Сергей Хливнюк. У него в том огненном капкане сгорела тридцатилетняя жена...
За считаные минуты в тот страшный день в Мостовом сгорели семь человек, включая двенадцатилетнего Кирилла Башурова. Судьба пощадила только Наташу Хомякову, девчонка страдает тяжелой формой ДЦП и практически не говорит, но на перманентные пожары, сжимающие в огненное кольцо их деревню, она топала вместе со всеми.
- Ее мать в последнюю секунду толкнула в яму, и пламя над ней прошло. Жена моя сгорела, а вот дочка жива осталась, - тихо говорит Владимир Хомяков.
Пожар высветил все социальные язвы этой заброшенной деревеньки. Инвалидка Наташа Хомякова все свои двадцать девять лет прожила на свете без единого документа. У девочки нет даже свидетельства о рождении. Ее сгоревшая мать тоже прожила весь свой земной век без паспорта, при этом несколько десятилетий отработав в совхозе дояркой. На вопрос, как такое может быть в нашей космической державе, местная власть лишь удивленно разводит руками.
- А они никуда не обращались, - на полном серьезе резюмирует глава Белогорского района Владимир Афанасьев.
Мостовое своих защитников хоронило по местным меркам просто пышно. Лаковые гробы, надгробия из мраморной крошки. Поминки, на которых наливали по три полные рюмки "беленькой"...
- Правда, проститься добром не дали, гроб ко двору подвезли. Пять минут постояли и сказали: хватит, - печалится Анатолий Комолов, потерявший в том пожарище жену.
Сразу после трагедии в Мостовом побывал губернатор Приамурья Олег Кожемяко. Погорельцам обещали всяческую помощь. На деле калеке Наташе Хомяковой выделили шесть тысяч на одежонку да Сергею Хливнюку привезли сено. Шумно обещали квартиры, переселить пострадавших в другие населенные пункты, где больше жизни. Но все закончилось поминками за казенный счет.
Правда, из районной прокуратуры пришел пухлый конверт, в котором пачка листов, исписанных убористым компьютерным "почерком". Из написанного понятно, что следователи прокуратуры провели расследование и выяснили, что виновных в той беде нет.
...На высоком кресле сидит Владимир Афанасьев, глава района.
- А что вы эту тему будоражите, уже все забыли. А вы снова ковыряете, - недовольно морщится он. - Как это помощь не оказали погорельцам? Да я весь резерв ный фонд района на похороны потратил, семьдесят одну тысячу рублей!
Потом он еще несколько минут рассказывал о том, что кроме водки в той деревне ничего не знали. Что тринадцатилетние дев чонки с мужиками... Что по-хорошему там вообще и жить-то нельзя. Много что говорил глава района. Эмоционально. Цветисто. Пусто.
Деревня-кроха Мостовое, основанная восемьдесят лет назад романтиками, которых в народе называли "двадцатипятитысячниками", не выдержала битвы с жизнью. Что самое страшное - этот пожар не последний. Брошенная земля еще отомстит. По-природному стихийно и дико.
Олег Кожемяко,
губернатор Амурской области:
- Когда произошла беда в Мостовом, на заседании правительства Амурской области был принят специальный протокол оказания помощи пострадавшим. Он выполняется, к апрелю всем нуждающимся будет предоставлено жилье в других населенных пунктах. Вся беда в бездушии наших чиновников, что люди не проинформированы и остаются в неведении. Министр соцзащиты так ни разу и не была там, мой заместитель, курирующий социальные вопросы, тоже не вник в должной мере. Им будут объявлены выговоры. А "Российской газете" спасибо, что вскрывает эти язвы. Отреагируем незамедлительно, выводы будут сделаны самые жесткие.