Сегодня в Малом театре состоится торжественный вечер, посвященный юбилею старейшего периодического издания России - "Литературной газеты".
Судьба ее удивительна. Осененный именем Пушкина, этот "бренд", видимо, обречен на бессмертие. Доколь в подлунном мире жив будет хоть один читатель газет.
Первый номер "ЛГ" вышел 1 января 1830 года. Основана она была Антоном Дельвигом, которого сегодня народ помнит по романсу "Соловей", и Петром Вяземским, которого народ не помнит вовсе, хотя он был серьезным поэтом и в то же время автором самых легкомысленных в мире од, посвященных халату - символу мечты всякого писателя и вообще творца. Но, конечно, "знаковым" стало участие в газете Александра Пушкина, ибо все, чего касался его гений, немедленно становилось "нашим всем" и тут же обретало бессмертие.
Любопытно, что изначальный замысел "ЛГ" по сути определил весь ее будущий облик вплоть до наших дней. Это была газета фронды, культурной оппозиции, но крайне специфической. По мысли ее создателей, она должна была противостоять как тупому патриотическому официозу, так и "разлюли малине" только-только зарождавшейся буржуазной журналистики. "Богом" этой новой журналистики был Фаддей Булгарин, он же Тадеуш, он же поляк, он же выкормыш русской военной школы, он же предатель России, офицер наполеоновской армии, покаявшийся военнопленный и т. д. и т. п. Не слишком свободно владея русским языком, он стал автором первого оригинального русского романа, но не потому что так любил Россию, а потому что жанр был модным.
"ЛГ" была разрешена к изданию как сугубо литературный орган, но стала по существу газетой политической оппозиции. Булгарин начал против нее кампанию. Указания на "неблагонадежность" газеты прямо появлялись в его статьях одновременно с тайными доносами Бенкендорфу. Пушкин отвечал на это эпиграммами и памфлетами, в герое которых, французском сыщике Видоке, легко угадывался Булгарин. За неправильную публикацию о польских событиях Бенкендорф пригрозил сослать в Сибирь весь круг авторов "ЛГ". Потрясенный Дельвиг заболел и 14 января 1831 года скончался. Через шесть лет убили Пушкина. Только Вяземский дожил до стариковских седин.
Как орган чисто литературный "ЛГ" никогда не была в расцвете. В 1840 году ее реанимировал издатель Краевский как прибавление к "Русскому инвалиду". Это были серенькие тетрадки, состоявшие в основном из переводных литературных материалов, отмеченные разве тем, что в них печатался Белинский и подрабатывал молодой Некрасов, но не в качестве поэта.
В 1929 году ее возродил Максим Горький при активном участии писателя Ивана Катаева (не путать со знаменитым однофамильцем Валентином Катаевым) как орган Федерации объединений советских писателей. Новая газета не отождествляла себя с "Литературными газетами" XIX века. В 1932-1934 годах она стала органом Оргкомитета Союза советских писателей СССР и РСФСР, а после 1934-го - органом Правления СП СССР. Но сколько-нибудь яркой роли ни в истории литературы, ни в истории страны она тогда не сыграла.
Ее подлинный взлет начался в 1967 году, когда ее возглавлял Александр Чаковский, знаменитый Чак. Газета вновь "задышала", и прежде всего потому, что отказалась от чисто литературного профиля. В ней опять возродился старый дух фронды, пусть и разрешенной, но тем не менее оппозиции.
Газета стала охватывать очень широкий диапазон - литература, искусство, политика, общество, мораль и право, наука, быт. На ее страницах публиковались все самые крупные писатели России и союзных республик, многие выдающиеся зарубежные писатели. Здесь собрался мощнейший журналистский коллектив: Рубинов, Ваксберг, Щекочихин, Чайковская и многие другие. В ее статьях на общественно-политические темы допускался куда более высокий уровень свободы мнений и либерализма, чем в большинстве советских газет. "ЛГ" становится одним из самых цитируемых в мире советских изданий.
С 1991 года газету лихорадило, как, впрочем, трясло тогда все издания со старыми добрыми или недобрыми традициями, с годами складывавшимися творческими коллективами и инфраструктурой. Тогда было проще открыть новое периодическое издание, чем обеспечить достойную жизнь старого. Менялись редактора "ЛГ", "вымывались" ее журналистские кадры, перетекавшие в более успешные газеты и еженедельники. Но почему-то всегда оставалась уверенность, что "ЛГ" никогда не умрет. Не может исчезнуть "бренд", который освятил Пушкин.
"ЛГ" живет и противостоит общему мутному потоку времени. Она продолжает оставаться местом, где писателя не спросят: "А вы, собственно, кто такой?" Где еще помнят о том, что "поэт в России больше, чем поэт". Где литература еще не воспринимается как область чисто маргинальная или чисто коммерческая.
С праздником тебя, "ЛГ"!