Известный богослов диакон Андрей Кураев за довольно короткий срок написал учебник по основам православной культуры, который уже рекомендован как основной. О том, как искался ключ к предмету, чем доволен и недоволен сам автор, наш разговор с ним.
Российская газета: Как вы для себя определяли, что такое православная культура?
Диакон Андрей Кураев: Английский социолог Бронислав Малиновский считает, что культура - это поступки и действия, которые не могут быть объяснены, исходя из анатомии и физиологии человека. Основы культуры - мир ценностей, с оглядкой на которые и совершаются собственно человеческие поступки. Значит, основа, фундамент православной культуры - это христианская вера, Евангелие, представление о добре и зле, характерное для православия. Основы - это корни, а не вершины. Поэтому можно говорить об основах православной культуры, не говоря о вершинной точке развития нашей культуры - о дивных рублевских иконах. Но нельзя говорить об основах православной культуры, не сказав о заповедях блаженств или о мотивах принятия монашества. Впрочем, и вершиной православной культуры являются не иконы Андрея Рублева, а сам Андрей Рублев. Кажется, получающийся результат некоторых наших партнеров разочаровал. А именно тех, кто ожидал, что рассказ об основах религиозной культуры будет сведен к рассказу о религиозном искусстве.А православная культура жива, ее творчество продолжается и сегодня. И сегодня она творит поступки и судьбы людей. Есть культура милосердного поступка. Культура любви. Культура войны. Культура православного праздника. Культура христианского труда.
РГ: Как будут выбирать обычные российские родители?
Кураев: Тот родитель, который лишь при встрече с буддистами вспоминает, что "я ж православный!", скорее всего, выберет светскую этику. Кто-то перепутает ее с этикетом. А кто-то будет руководствоваться трезвой мыслью, что в 4-м классе на уроках светской этики детям будут говорить о том, что "надо любить маму, папу и заботиться о младшем братике". И справедливо сочтет это более важным, чем курс совсем не к возрасту притянутого искусствоведения или рассказ о древних библейских историях.
РГ: Уроки религиозной культуры не станут разделять детей?
Кураев: Это разделение по признаку "интереса к культуре, порожденной данной конфессией". В 9 лет детям полезно узнать, что у людей бывают разные интересы и вкусы. Кстати, если бы у меня был родной четвероклассник, я бы отправил его на уроки иудейской или мусульманской культуры.
РГ: Почему?
Кураев: Потому что о православии я ему и сам расскажу. А кроме того, мне беспокойно, что о моей святыне моему сыну будет рассказывать неизвестный мне посредник. Христианский ребенок не станет чужим на уроках иудейской культуры - ведь и там разговор пойдет о Библии. Заодно он станет немного разведчиком и помешает интеграции в этот курс радикально сионистских идей (например, мыслей о том, что евреям можно и нужно жить только в Израиле, а не в России). Кроме того, многие родители будут выбирать не курс, а учителя. Даже священник может сказать: для моих детей лучше талантливый и добрый наставник светской этики, чем не в меру угрюмая и суперправославная учительница ОПК.
РГ: Что вам кажется сильной стороной учебника?
Кураев: Хорошо, что удалось сохранить адресацию к современному ребенку, к его жизненным ситуациям. Я например, включил в учебник рассказ о восьмилетнем Жене Табакове, который спас сестру от насильника и погиб сам. В детской памяти Женя, конечно, затмит Александра Невского или Илью Муромца. Но зато им будет понятно, что мужчиной можно быть и в 10 лет.
РГ: Ваш учебник читал и рецензировал весь Интернет, а чьи еще оценки были для вас значимы?
Кураев: Мне очень помогла учитель Ольга Журавлева, прочитавшая его глазами хулиганистого ребенка и пытавшаяся перетолковать все непонятное в худшую для меня и учителя сторону.
РГ: У вас были какие-то табу?
Кураев: Нельзя ругать чужую веру.
РГ: А секреты?
Кураев: Хотелось написать учебник мальчиковый, мужской. Потому что учебники, написанные в былые годы, были безнадежно девичьими. Один из самых тиражных учебников ОПК начинается так: "Наш предмет называется православная культура. В нем рассказывается о красивом мире, в котором мы живем". Мужчину от такой слащавости сразу тошнит.
РГ: Ваш учебник не получился проповедническим?
Кураев: Я 20 лет преподаю в МГУ очень ершистой, острой на язык университетской публике. И ни разу даже в интернет-сплетнях не слышал, будто "Кураев давит на нас и агитирует нас за православие".
РГ: Какой ждете общественной реакции?
Кураев: Тут и к гадалке ходить не надо. Кто-то скажет, что учебник слишком клерикален. А кто-то сочтет его слишком малоцерковным.
РГ: Лучший результат для вас самого?
Кураев: Мне хотелось преодолеть установку на насыщение класса информацией. Я с самого начала считал, что задача этого курса - оставить послевкусие. Чтобы по завершении курса у детей возникло ощущение, что храм - это естественная часть нашей жизни. Не сенсация, не экзотика, а что-то привычное. Чтобы человек знал и помнил, что кроме того, что он видит в зеркале, еще у него есть его душа. И что он любим не только мамой, папой, но и еще и Тем, кто с Неба смотрит на нас.