Мариинский театр совершил очередной "бросок" русской музыки в Европу: две недели подряд оркестр во главе со своим шефом Валерием Гергиевым играл в залах Тулузы, Кельна, Люксембурга, Базеля, Брюсселя, Парижа, Амстердама сочинения русских композиторов - от Мусоргского до Шнитке и Щедрина. Но титульным именем афиши стал Петр Ильич Чайковский.
Сочинения Чайковского, признанного в мире "величайшим русским композитором" и которому в этом году исполняется 170 лет со дня рождения, звучали на протяжении всего гастрольного тура Мариинки по Европе, собирая плотные аншлаги в крупнейших концертных залах. Гергиев включил в программу все его симфонии, "Ромео и Джульетту" и "Франческу да Римини", оперу "Иоланта" в концертном исполнении, Полонез из оперы "Евгений Онегин". Собрание Чайковского подавалось в окружении русской музыки двух веков: в Базеле прозвучала знаменитая Седьмая (Ленинградская) симфония Шостаковича, исполнение которой швейцарские критики оценили в параметрах "неслыханного, телесно ощутимого уровня воздействия", "варварской мощи" и "восхитительной культуры исполнения", в Амстердаме - бодрая 1-я Симфония Шостаковича, а в Кельне - холодящие ужасом "Песни и пляски смерти" Мусоргского в оркестровке Шостаковича и демоническая "Ночь на Лысой горе". Там же, в Кельнской филармонии, с оркестром Мариинки выступил Юрий Башмет, исполнив Концерт для альта с оркестром Альфреда Шнитке.
Но "гвоздем" тура, на две недели охватившего искушенную публику Европы русской музыкой, стал спецпроект Гергиева - цикл всех шести симфоний Чайковского. Именно в концертном зале, а не в записях услышать такую шестерку - абсолютная редкость. Сам Гергиев, испытывающий страсть к макроциклам и "полным собраниям" - Прокофьева, Шостаковича, Малера, Бетховена, Вагнера, Римского-Корсакова, - ни разу не исполнял в концертах шесть симфоний Чайковского подряд. "Для меня, безу словно, этот концертный цикл симфоний Чайковского - рубеж. Зал и его акустика всегда дают возможность иначе прослушать какие-то вещи, что-то новое найти в ощущении. Кроме того, такое исполнение позволяет дать представление об эволюции стиля великого композитора, хотя здесь не может идти и речи о том, чтобы представить все шесть симфоний в едином стиле - каждая из них имеет свой особый колорит", - прокомментировал маэстро.
Музыкальный Париж, которому предназначался эксклюзивный цикл симфоний Чайковского, приуроченных к государственной акции - открытию Года России во Франции, ждал гастролей Мариинки с пристрастием. Под проект "Всех симфоний Чайковского" даже отели в Париже развернули рекламу, призывая туристов бронировать на дни Мариинских гастролей (с 25 по 29 января) номера и приобщаться к редкому событию в знаменитом зале Плейель. Этот популярный у парижской публики концертный зал, построенный в стиле ар-деко, воплощающем буржуазную роскошь начала ХХ века, удачно расположенный в центре Парижа - у Елисейских полей, буквально прошит в своей истории русскими именами: именно здесь в 1937 году отмечали 100-летнюю годовщину гибели Пушкина, именно здесь выступали Рахманинов и Стравинский, Глазунов, Ойстрах, Рихтер, десятки российских исполнителей и коллективов. Гергиев привозил в Плейель Лондонский симфонический, Венский филармонический, выступал на этой сцене с крупнейшими французскими оркестрами. Но Мариинский оркестр попал в зал Плейель впервые. И эта деталь также интриговала парижскую публику (часть которой, состояла, конечно, из многочисленной русской диаспоры в Париже), ожидавшую услышать чисто "петербургского" Чайковского.
В зале через слово неслась русская речь, мелькали лица соотечественников. Надо заметить, что значение этим концертам Мариинки в Плейеле придавали во Франции действительно исключительное: все три парижских концерта транслировались в прямом эфире каналом Mezzo (первый концерт - российским каналом Культура) и на веб-сайте зала Плейель. Кроме того, выступления Гергиева записали несколько телевизионных каналов и радиостанция France Musique, которая буквально в эти дни представит саундтрек всех симфоний Чайковского в эфире. Но главную запись сделал для себя Мариинский театр - три DVD Чайковского в Париже станут теперь продукцией лейбла "Мариинский".
Во все эти "чайковские" дни в кулуарах Плейеля развернулись споры парижских критиков, дифференцировавшихся по двум позициям - одним гергиевская интерпретация Чайковского представлялась оригинальной и наиболее актуальной: полной контрастов, конфликтности и эффектной оркестровой колористики. Другим - путь, по которому Гергиев интерпретирует Чайковского, показался жестким, лишенным традиционного романтизма и слишком свободным по темпам. И те и другие при этом признавали непередаваемый вербально магнетизм его интерпретаций и игры оркестра. И те и другие были правы.
Гергиев действительно не играл того Чайковского, к которому привыкла широкая публика - даже если иметь в виду парижскую, достаточно просвещенную и понимающую структурные детали интерпретации. Возможно, многие действительно предполагали услышать от петербургского оркестра какую-то русскую аутентику, исторического Чайковского - с просторами кантилены, фольклорными мелодиями, надрывным романтическим трагизмом. Припомнили также, что композитор когда-то сам дирижировал Мариинским оркестром.
Но Гергиев предложил публике явно не такого мифологизированного Чайковского и тем более не "эволюцию" его симфонического языка, а горящий, пульсирующий трагический дух его музыки: взрывной, мучительный, скорбный, ужасающийся тотальной силе зла и с какой-то сокровенной надеждой взирающий из своей бездонной глубины на будущий мир. Скрытая нежность, разливающаяся в мягких волнах струнных и ясных соло деревянных духовых, исполняла роль противовеса жесткой звуковой картине с врезающейся холодной сталью темой Рока, с жутковатыми накатами фортиссимо медных. В этих контрастах поражало то, с какой ртутной скоростью происходило "высветление" оркестрового звука, мгновенный переход от тутти к прозрачности, от фортиссимо к вуальным пиано. Кульминацией цикла прозвучала Шестая симфония - "Патетическая". Обращенная к пограничной для человека экзистенции жизни и смерти партитура Шестой буквально взорвалась в интерпретации Гергиева, резко сдвинувшего ее смыслы на уровень апокалиптической катастрофы. Ни секунды легкого дыхания - сплошное удушье аккордов, накаты литавр, механический ритм, уничтожающий всякую иллюзию, что в этом мире может остаться надежда. В финале - скорбь, неожиданно обретающая очертания молитвы, пронзительная тишина пережитого ужаса.
Про что сегодня звучит эта Шестая симфония в исполнении Гергиева, кажется, понял каждый присутствовавший на концертах в зале Плейель, устроивших ему грандиозную стоячую овацию.
В следующем году Мариинский оркестр приедет в Париж во второй раз - они вновь получили приглашение выступить в зале Плейель - с симфониями Малера.