Это тот редкий случай, когда увеличение числа чиновников пойдет только на пользу.
Сегодня один из немногих дней в году, когда можно вспоминать про ветеранов боевых действий, не боясь показаться несвоевременным. Ровно двадцать один год назад - 15 февраля 1989 года - последний солдат 40-й армии покинул Афганистан. Миссия ограниченного контингента советских войск официально была закончена.
Не так давно был проведен соцопрос среди инвалидов боевых действий. Выяснилось, что 49,6 процента опрошенных хватает средств лишь на питание и приобретение самых необходимых вещей. 90,7 процента имеют затруднение при трудоустройстве, а 87,7 процента не проходили специального обучения. Практически половина пострадавших при исполнении воинского долга - бесквартирные и вынуждены годами добиваться предоставления жилья. Около половины респондентов не пользовались после получения инвалидности госпитальным или санаторным лечением. Подчеркну, опрос проводился среди инвалидов. Но схожие проблемы возникают у большинства тех, кто воевал.
Уже давно назрела необходимость создать в нашей стране специальную структуру, которая бы заботилась обо всех ветеранах: от прошедших Великую Отечественную до воевавших в Чечне. Назовите ее как угодно, главное - содержание.
Это предложение выдвигалось давно, и Америки его авторы не открыли. Хотя бы потому, что в США подобный институт давно существует. Еще с 1930 года там действует департамент по делам ветеранов, имеющий статус министерства. Сегодня пост руководителя этого ведомства занимает Эрик Шинсеки, который подчиняется напрямую президенту страны Бараку Обаме. Многие эксперты считают американскую заботу самой эффективной государственной системой помощи ветеранам.
Можно, конечно, возразить, мол, зачем приводить в пример США, это богатая страна, она может себе позволить и не такое. Однако, на мой взгляд, дело не в богатстве, а в отношении к людям. Главная проблема наших ветеранов в том, что общество вспоминает о них в лучшем случае три раза в году: 9 Мая, 15 и 23 Февраля.
Сегодня воевавшие люди фактически разделены на ветеранов первого и второго сорта. У первых есть статус, у вторых - ничего. Скажем, служившие во время войны в Таджикистане не имеют статуса участников боевых действий. Даже те, кто награжден боевыми орденами или вовсе стал на таджикско-афганской границе Героем России, по документам как бы и не воевали.
Для справки: чтобы у человека был статус участника боевых действий, его война должна быть внесена в перечень - приложение к Закону "О ветеранах". Нет войны в списке, нет льгот.
Военные пенсионеры, как ни странно, сегодня находятся в несколько лучшем положении, чем "просто" участники боевых действий. У большой тройки силовых ведомств - минобороны, ФСБ, МВД - есть хорошая социальная база для помощи своим ветеранам. Их прикрепляют к ведомственным госпиталям, дают путевки в санатории. В минобороны существуют даже дневные пансионаты для военных пенсионеров.
Однако чтобы человек остался на попечении ведомства, он должен заработать нужную выслугу и уволиться по "правильной" статье. Так что основная масса ветеранов осталась, как говорится, за бортом. Достаточно сказать, что в России нет ни одного государственного специализированного лечебного учреждения по реабилитации ветеранов-инвалидов. На всю страну - лишь Московский Дом Чешира, имеющий статус благотворительной общественной организации, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Проблемы психологической реабилитации участников боевых действий и вовсе долгое время как бы не существовало. Лечили такие боевые травмы по старинке - водкой.
Это не только наша отечественная проблема. Вот свежий пример: сержант на одной из военных баз в Америке, прошедший Ирак, был задержан за то, что учил четырехлетнюю дочь азбуке методом... утопления. Это когда голову опускают на несколько секунд в воду. Так агенты ЦРУ и военной разведки добивались признаний у террористов. А сержант принес эти методы в свою семью. Типичный случай военной травмы.
По данным Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане, около 64 процентов участников боевых действий имеют риск развития уже в условиях мирной жизни послестрессовых состояний, попадания в алкогольную или наркотическую зависимость. Мировой опыт исследования данной проблемы свидетельствует: со временем количество подобных больных увеличивается, а заболевания приобретают все более глубокий характер.
Так что помочь ветерану залечить военные травмы, устроиться в мирной жизни - это не только долг общества. Это нужно и в интересах общественной безопасности. В противном случае участники боевых действий могут найти себя в криминале или просто стать "бытовыми террористами", устраивающими "веселую" жизнь и родным, и соседям.
Да, у нас существуют общественные организации, помогающие ветеранам. Но они не в состоянии помочь всем. Более того, невозможно найти единой статистики, сколько же у нас живет участников боевых действий. Как правило, ведомства и различные организации также учитывают только "своих". Очевидно, что речь идет более чем о миллионе человек. И проблемы этих людей не решаются именно из-за отсутствия централизованной государственной структуры, ответственной за помощь ветеранам, имеющей собственные ресурсы и развитую инфраструктуру.
Противники идеи обычно ссылаются на то, что чиновников-де и так много, и зачем плодить лишнюю "бюрократическую структуру". Но это скорее отговорки, чем серьезные доводы. Когда ведомства и организации создаются под конкретные задачи, которые надо решать, риск издержек вроде роста аппарата и бюрократизма минимален.
А найти штатные единицы и ресурсы можно в других ведомствах, в том числе силовых. Например, министерство обороны сегодня снимает погоны с большинства ведомственных медиков. Не думаю, что оно откажется передать часть штатных должностей вместе с инфраструктурой - госпиталями и санаториями для пенсионеров - ветеранской госструктуре. При условии, что с него снимут заботу о пенсионерах. Социальные задачи все-таки проходят не по профилю военного ведомства, специальный орган справится с ними лучше.
Обсуждается вопрос и сокращения МВД. Конечно, для действующих сотрудников надо оставить и госпиталя, и санатории. Но, по-моему, и здесь можно найти часть медучреждений, которые ведомство не отказалось бы передать комитету по делам ветеранов.
В конечном итоге, если углубленно изучить вопрос, то инфраструктуру нового ведомства не придется создавать с нуля и, возможно, не потребуется даже увеличивать госаппарат. Достаточно будет правильно перераспределить ресурсы. А сегодняшние мальчишки будут более охотно записываться в армию, зная, что страна точно их не оставит в беде.