Немецкие студенты приезжают в российскую глубинку бесплатно преподавать школьные предметы. Немецкая молодежь с интересом открывает для себя Россию. Не экранную и не книжную, а настоящую. Порой пугающую, но живую.
Катрин Динглер, будущий политолог, специализируется на Восточной Европе. Русский учила еще в школе и впервые приехала в Россию совсем девчонкой. В девятнадцать, прежде чем поступить в вуз, девушка решила посмотреть мир и снова отправилась на восток, мимо парадной Москвы, - в Самару, где полгода бесплатно преподавала английский язык воспитанникам коррекционной школы-интерната.
Правда, работу в интернате девушка выбрала не сама - этот вариант ей предложили в международной волонтерской организации, которая организовала поездку и оплатила жизнь в Самаре.
- Большинство моих сокурсников были волонтерами, многие работали в России, - рассказывает Катрин. - Кроме того, опыт общественного труда не просто полезен, а иногда даже необходим при устройстве на работу или практику. Если кандидат не трудился на общественных началах, на него смотрят с недоверием.
Близкий друг Катрин вместо армии трудился в Москве на общественных началах, работать волонтером в Самарскую область вместе с ней ехала подруга. Так что интерес девушки к России одобряли все близкие и родные: "Если честно, были те, кто удивлялся и даже пугался немного - что-то когда-то слышали о России плохое. Но это не близкие мне люди. В школу с изучением русского языка ходили и ходят три мои младшие сестры. Живы оба наши деда - сыновья войны, они всегда говорили, что страшное время позади, а наше должно быть уже другим - открытым и свободным".
Самара - немного другая, не столичная Россия - встретила юную иностранку приветливо и с любопытством. Катрин с улыбкой вспоминает, как непривычно было для нее привлекать внимание прохожих - в Москве иностранной речью никого не удивишь. Ее знакомый волонтер из Кении был настоящим аттракционом: с ним фотографировались, с простым и смешным любопытством подходили посмотреть, потрогать. Саму девушку удивили ямы - большие и маленькие, прямо на дороге: Самара такой большой город, а на дороге ямы.
Воспитанники интерната - все одинаково коротко стриженные и со страшной, очень страшной жизнью - встретили молодую учительницу в штыки: кривлялись, дразнили, выкрикивая "Гитлер капут" и "Хенде хох". Но старались они напрасно: Катрин их почти не понимала, даже не знала тогда, что этот странный русский язык называется мат.
- И о чем с ними говорить, я тоже не понимала, - с грустной улыбкой вспоминает девушка. - В учебнике темы "семья", "хобби", а у них семьи нет, хобби тоже. Их мир совсем другой, трудно даже представить, о чем они думают и чем живут. Они так мало знают о хорошем, зато к плохому готовы всегда. Знаешь, мои дети сначала хотели, чтобы я на них кричала: они разжигали костры на партах, не слушались, злились, ждали, что я закричу. Но я сказала им, что не буду кричать. Наверное, это их удивило, как и то, что я не хотела ставить оценки - ни двойки, ни пятерки. Еще я много рассказывала им о Германии, и они слушали, им было интересно. Мы удивляли друг друга вместе.
Удивляли и учителя. "Сильные люди", - с уважением отзывается Катрин о самарских коллегах. На свою стипендию волонтера девушка жила лучше, чем могла себе позволить преподавательница русского и литературы, хотя и работала на четырех работах. Удручало девушку то, что доверие в интернате - большая редкость. Ее все время предупреждали: береги вещи - украдут, не ходи по школьному двору в темноте - нападут. Катрин старалась о плохом не думать и потому, наверное, ни разу со злом не столкнулась.
На стипендию волонтера Катрин не только могла спокойно жить в Самаре, но и позволила себе настоящее приключение: окончив работу, вместе с подругой отправилась на поезде в Сибирь, потом доехала до Владивостока, проехала через Монголию и добралась до Китая. С тех пор любимым российским городом она называет Иркутск - спокойный и красивый.