27 марта Мстиславу Ростроповичу исполнилось бы 83 года. Теперь эта дата стала и днем его памяти.
Дочь Мстислава Леопольдовича Ольга организовала международный фестиваль "Неделя Ростроповича", который откроется завтра в Москве в Колонном зале Дома Союзов. Концерт будет показан по каналу "Культура" в 23.00. Накануне Ольга Ростропович дала интервью "Российской газете".
Российская газета: Как возникла идея столь масштабного именного фестиваля?
Ольга Ростропович: Я хотела это сделать с тех пор, как папа ушел из жизни. Во многих странах мира проходили концерты и мероприятия, ему посвященные. В Баку, где папа родился, мы организовали подобный фестиваль еще в 2007 году. Но в Москве - городе, который папа считал своим и где прошла огромная часть его творческой жизни - такого фестиваля до сих пор не было. Сами мы об этом не просили, но когда Юрий Лужков предложил организовать "Неделю Ростроповича", с радостью согласились.
РГ: В фестивале участвуют мировые звезды - Юрий Темирканов, Юрий Башмет, знаменитые оркестры из Москвы, Петербурга, Англии, молодые талантливые исполнители. Как вы сформулировали для себя основную идею фестиваля и его программу?
Ростропович: Главный критерий выбора исполнителей и программы был прост: мы хотели, чтобы отец получал удовольствие от происходящего на сцене, будучи в зале. Я уверена, что духом он будет присутствовать на фестивале, и он должен быть доволен. А это очень высокая планка. Папа был перфекционистом - безумно требовательным, прежде всего к себе, во всем, что касается музыки, - и не только как исполнитель, но и как слушатель. Он не переносил среднего качества, халатного отношения к искусству - для него это было абсолютным табу. Поэтому мы стремились, чтобы наш фестиваль в первую очередь отличался высоким исполнительским уровнем.
РГ: Фестиваль посвящен дню рождения маэстро. Как сам Мстислав Ростропович относился к своему дню рождения?
Ростропович: Папа так любил гостей, так любил людей... Он просто не мог быть один. День рождения был для него еще одним поводом, чтобы собрать со всех концов мира людей, которых он любит.
РГ: А что ему обычно дарили в этот день? И какие поздравления он ценил больше всего?
Ростропович: Он любил все: любил дарить подарки, любил их принимать. Когда он собирался на гастроли, по комнате были разложены 25 чемоданов, он ходил вокруг них и укладывал подарки для друзей: "Это идет в Москву, это в Питер, это в Японию, это в Англию..." Это очень напоминало сеанс одновременной игры в шахматы.
РГ: Самый необычный день рождения отца помните?
Ростропович: Самый удивительный для меня день его рождения - это, наверное, 70-летие, когда Гейдар Алиев пригласил нас всей семьей в Баку. Я и моя сестра тогда впервые побывали на родине отца, а он до этого много лет тоже там не бывал. И вдруг мы столкнулись с тем, что его день рождения Азербайджан отмечал как государственный праздник. На улицах танцевали люди в национальных костюмах. Куда бы мы ни приехали, нас везде встречали толпы народа, под ноги нам бросали букеты, лепестки роз... Нас привезли в дом, где родился и жил папа - Гейдар Алиевич нашел эту квартиру, расселил людей, которые там жили, и создал в ней музей Леопольда и Мстислава Ростроповичей. Поэтому, когда нас привезли в этот дом на улице, которую Алиев назвал в честь Леопольда и Мстислава Ростроповичей, отец словно вернулся в свое детство, а все мы испытали удивительные переживания.
РГ: В вашей семье есть какие-то особые традиции справлять дни рождения? Какое участие принимал в этом маэстро?
Ростропович: В основном он придумывал, затевал все для мамы. Готовил ей безумные сюрпризы, доводил это до точки кипения, когда она ничего не понимала, не подозревала. Например, когда мы жили в Америке, он как-то завез маму в день ее рождения с завязанными глазами на машине в какую-то немыслимую дыру, в болото. Машина застревает, папа выходит, прямо в этом болоте становится на одно колено, начинает читать ей Пушкина, Шекспира. Мама ничего не понимает. Вдруг зажигается ослепительный свет, и на 15 гектаров вокруг из динамиков звучит запись "Ромео и Джульетты" Чайковского. Высвечивается дом, где уже накрыты столы, где ждет вся семья и друзья, а в ее спальне стоят все ее любимые кремы - в тех же баночках и тюбиках, в том же самом порядке, как на туалетном столике в ее квартире в Париже.
Другой сюрприз, который он однажды сделал ей ко дню рождения, связан с их квартирой в Швейцарии. Мама очень ее любила, но как-то обмолвилась, что в этой квартире очень маленькая гостиная - диван, стул и все. И вот однажды мама входит в квартиру и чувствует - что-то не то. В гостиной та же мебель, та же обстановка, но комната стала в три раза больше. Оказывается, папа договорился с соседями, выкупил у них комнату, прилегавшую к нашей гостиной, снес стены и продлил гостиную! Он был большой романтик.
РГ: Сам Мстислав Ростропович обладал удивительным даром жизнерадостности и остроумия. И, вероятно, никогда не оставался в тени во время застолий?
Ростропович: Папа в тени? Да вы что! За столом никто другой не мог слово вставить! Он всегда был главным тамадой, заводилой. И любил это, такое удовольствие получал! У него так удивительно был устроен ум, что он мог вдруг за столом начать рассказывать историю, интересную саму по себе, но вроде бы не имеющую непосредственного отношения к застолью. И вдруг последними несколькими словами он так все соединял, что становилось ясно - это не отвлеченная история, а самый настоящий тост в честь человека, чей день рождения отмечается.
РГ: Чему главному в жизни научил вас отец?
Ростропович: Об этом очень трудно говорить... Наверное, прежде всего - бескомпромиссности. Он был абсолютно бескомпромиссный человек в том, что нужно сделать для кого-то. Если кому-то надо помочь, он никогда не задумывается, какую выгоду ему это принесет - бежит туда, где нужна его помощь, и делает. У него это было на уровне инстинкта. Еще одно, чему он научил, - нельзя обижать людей. Особенно тех, кто защищен меньше, чем ты. Ты по совести не имеешь права так поступать, никогда. Пожалуй, для меня это главный его урок.
РГ: Какой из его бесчисленных концертов был самым памятным для вас?
Ростропович: Тот концерт, на котором я не была - его концерт у Берлинской стены. Мы даже не знали, что он туда поехал. Он позвонил нашему знакомому и сказал: "Мне нужен самолет, я еду!" Тот человек полетел в Берлин вместе с ним, и когда они подошли к стене, выяснилось, что никто не подумал о стуле. Папе просто не пришло в голову тащить его с собой, а у стены никаких стульев, конечно, не было! Потом кто-то догадался и притащил стул. Там собралась толпа, и он играл Баха. Думаю, это было для него самым главным выступлением в жизни, а для меня - самым ярким воспоминанием о его концертах. Все соединилось в одно.
РГ: Среди множества дел, которые Мстиславу Ростроповичу было суждено совершить, была и инициатива создания телеканала "Культура". А как он сам относился к своим видеозаписям, телевизионным программам с его участием?
Ростропович: Он очень не любил, когда его не предупреждали о том, что концерт записывается, и иногда даже отказывался играть. Нередко такое случалось в Америке. Он вовсе не привередничал - просто камеры отвлекали его от игры, чего он не переносил. Ему необходимо было полностью сосредоточиться, погрузиться в музыку.
РГ: В последнее время мы то и дело слышим о сенсационных находках - неизвестных доселе записях Герберта фон Караяна, Марии Каллас, Леонарда Бернстайна, других великих музыкантов. Можем ли мы ожидать нечто подобное в отношении Ростроповича? Все ли его исполнительское наследие издано?
Ростропович: Мне бы не хотелось говорить об этом подробно, скажу лишь одно: в нашем распоряжении есть архивы его неизданных записей, и в этом отношении у нас существуют определенные планы. Но - всему свое время.