В последний день минувшей недели наши главные телеканалы, видимо, не сговариваясь, поставили в свои сетки по фильму Анджея Вайды - "Пепел и алмаз" (на Первом) и "Катынь" (на "России"). И оба программных решения по смыслу - в точку.
Искушение символикой
Так получилось, что за показанным на "Культуре" в конце прошлой недели художественным фильмом "Катынь" о гибели элиты польской армии в 1940 году последовала жестокая реальность гибели, почти в прямом эфире, близ Катыни политической элиты современной Польши.
...Уж сколько было примеров, когда историческая трагедия, претворенная в художественное сочинение, оборачивалась новой трагедией, но такого острого примера я что-то не могу и припомнить. Чтобы так точно совпали события в пространстве... Чтобы так символично они пересеклись во времени...
Насильственная смерть семь десятков лет назад и роковая гибель сегодня соединились, сцепились мертвой хваткой. И поди теперь их разлепи, разорви, рассмотри по отдельности...
Теперь покатится лавина толкований: от детективно-политических до субъективно-мистических с претензией извлечь исторические уроки из этой нечаянной, спонтанной символики.
По мне так надо бы внимательнее вглядеться в фильмы, которые сочинил классик мирового кино Анджей Вайда, - "Пепел и алмаз" и "Катынь". Благо нам эту возможность предоставило отечественное ТВ. И еще потому, что, как сказал Пушкин: "История народа принадлежит Поэту".
Пушкин имел в виду, что именно художник способен глубже прочих заинтересованных лиц (летописцев, историков и политиков) проникнуть в сердцевину судьбоносных поворотов страны или группы стран.
Именно Вайде, более чем кому-либо, удалось разведать внутреннюю логику развития той Польши, что ведет свою историю от начала Второй мировой войны.
***
..."Катынь" нам показали дважды за короткий срок. Накануне трагического события. И уже после него. Сначала это был просмотр для сравнительно небольшого круга телезрителей.
Канал "Культура", где демонстрировался фильм, смотрит по обыкновению от 2 до 4 процентов. На этот раз он вышел из берегов: планка поднялась до 7%. А в воскресенье его можно было увидеть на "России". Это телеканал с почти стопроцентным охватом страны.
Думаю, и для тех, кто его уже видел, повторная встреча с ним не была лишней - фильм смотрелся несколько иначе. Не как историческое свидетельство. Временная дистанция резко сократилась, душевная боль обострилась. Контекст в конечном итоге углубил Катынский ров. А сама "Катынь" побудила пристальнее рассмотреть коллизию "Пепла и алмаза", фильма, который рассказывает, как под занавес освободительной войны завязалась гражданская усобица, как поляк, который только вчера стрелял в немца, начал стрелять в поляка. Обе стороны стреляли не по воробьям.
Романтический герой оказался в силу исторических обстоятельств перед невыносимым выбором: душевная лирика мирной жизни или романтика самоистребительной войны.
В конце концов не он выбрал войну; обстоятельства выбрали.
Романтический герой Мачек сверкнул алмазом на пепелище разрушенной и медленно возрождающейся страны. И фильм самого Вайды сверкнул алмазом. Но страна еще долгое время жила в разладе сама с собой.
Тогда, кстати, еще не шла речь о Катынском рве, заваленном трупами соотечественников Мачека и Вайды.
Правда была уже известна, но проживала на нелегальном положении. Ее нельзя было обсуждать. Тем более ее нельзя было утверждать.
Над катынским могильником вырос холм пропагандистской неправды. И, возможно, потому в последнем фильме Вайды самый болезненный мотив - это жизнь, пускай и не во лжи, но рядом с ней, под одним кровом. Это драма выбора, стоящая перед сестрами казненного брата.
Это почти античная коллизия.
По-разному для себя решили сестры погибшего брата вопрос, предать забвению правду о его гибели или предать ее.
Бескомпромиссная Антигона, упрямо желающая установить мраморную доску с датой и местом кончины своего брата, оказывается в руках польской Госбезопасности. Конформистка Исмена, организовавшая Художественную школу в новой Польше, надеется спасти то, что еще живо.
Исмена права. Хотя бы потому, что ее школу окончил после войны классик мирового кино и автор мемориальной картины "Катынь" Анджей Вайда.
...А Антигона права тысячу раз, потому что она своим нонконформизмом терзала все эти годы совесть и Вайды, и нескольких поколений поляков.
...А Исмена права тысячу и один раз: без того, что сделали выпускники польской Киношколы, невозможно бы стало духовное возрождение Польши.
Да и для нас то, что сделали Вайда и его товарищи, было светом в окошке.
Для нас, как правильно кто-то заметил, "Катынь" важнее, необходимее, насущнее, чем для граждан Польши. В польском обществе "катынский ров" преодолен. Хотя и там есть свои радикалы, посчитавшие эту картину недостаточно патриотичной. Уликой служил эпизод с советским офицером (эту роль исполнил Сергей Гармаш), спасшим польскую семью.
Автору и по сей день иные из его критиков не могут простить его фильмов и его биографии.
Даром что ли Вайда в своей автобиографической книге вынужден был написать несколько горьких строк:
"В Польше надо постоянно оправдываться: почему в такие-то годы ты не сидел в тюрьме или как могло случиться, что тебя не расстреляли. У меня не было выхода, требовалась самореабилитация. Ею стало мое кино".
***
Надо видеть в эти дни саму Польшу, которая вышла на улицы и площади, чтобы понять и прочувствовать глубинную солидарность нации перед лицом общего несчастья.
На этом фоне наши рвы и расселины в массовом сознании между почвенниками и западниками, между мифологией и действительностью, между сталинистами и антисталинистами - зияющие пропасти, незаживающие раны, невправляемые суставы.
И хотя на телеканалах повторяются ритуальные клише о том, что все разделяют горе поляков, довольно заглянуть в блогосферу и можно будет заметить: не все так благостно.
Тем не менее вайдавская "Катынь" смягчила ту взаимную неприязнь на уровне массового подсознания, что сопутствовала отношениям между нашими народами.
Как ни горько это признать, но и трагедия под Смоленском сблизит нас.
Проблема в том, чтобы мы сблизились сами с собой.
Проблема, как можно по польскому опыту судить, решаемая с помощью кино и телевидения.