Почему 90 процентов экономических вузов не смогут соответствовать новым требованиям минобрнауки? Сколько стоит хороший лектор? Как выжить малым предприятиям при вузах? Об этом "РГ" рассказывает ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов.
Российская газета: Сейчас идет работа над новым Законом об образовании. Какие проблемы уже невозможно решить, пользуясь старыми законами?
Ярослав Кузьминов: Главное - устранить ситуацию неясности или недейственности норм. Закон 92-го года заложил такие нормы, как свобода выбора образовательной программы учащимися, свобода образовательной деятельности - учебные заведения получили право самостоятельно определять, чему они учат и сколько это стоит для потребителей. К сожалению, все эти нормы с каждым годом все больше и больше выхолащивались, правовое поле становилось все менее свободным.
Провозглашенное когда-то равенство прав образовательных учреждений всех форм собственности не работает. Надеюсь, новый закон сформулирует нормы, которые невозможно будет обойти, и лучшие негосударственные вузы наконец получат доступ к бюджетному финансированию.
Надо навести порядок с типологией вузов: 70% вузов лишь формально являются университетами. При этом большинство этих "университетов" не только не является "ведущими научно-образовательными центрами", но вообще не ведет серьезных исследований. Чтобы абитуриенты не путались, нужно однозначное толкование: что такое университет, что такое институт, колледж.
Новый закон должен обеспечить прозрачность вузов и школ для потребителей. Сейчас меньше 40% вузов выполняют даже базовые требования в этом отношении.
РГ: В каком состоянии сегодня находится экономическое образование в России?
Кузьминов: В печальном. Мы выпускаем в год больше 300 тысяч экономистов и менеджеров, но из них базовыми профессиональными компетенциями владеет (подчеркиваю: владеет, а не слышало что-то) меньше 10%. Это касается не только знания теории, статистики и эконометрики. Такой востребованный предмет, как корпоративные финансы, на современном уровне преподается в лучшем случае в 50 вузах из 450, которые готовят экономистов.
Положение вскоре начнет меняться. Четырнадцать ведущих экономических и классических университетов - считайте, практически все, кто дает сегодня добротное экономическое образование, - совместно разработали новый стандарт подготовки экономистов и менеджеров. Он полностью соответствует мировой практике. Стандарт утвержден минобрнауки, его исполнение будет строго контролироваться. Так что многочисленные вузы, зарабатывающие сегодня на плохих экономистах, вынуждены будут или закрыть соответствующие факультеты, или резко обновить кадровый состав, нанять настоящих специалистов.
РГ: Много говорят об усилении научной составляющей вузов. Как на Западе. Но, по данным ВШЭ, только 30% вузов ведут исследовательскую работу в вузах. Что можно создать на пустом месте и как?
Кузьминов: Наука, особенно прикладная, во всем мире сосредоточена в первую очередь на предприятиях, способных обеспечить капитализацию ее результатов. В России - не исключение - около 60% НИР и НИОКР это предпринимательский сектор. В США - 72%. Вот если мы говорим о фундаментальных, поисковых исследованиях, то здесь ситуация другая. В мире это - дело университетов, а в России они в основном сосредоточены в РАН и в отраслевых НИИ. На долю вузов приходится меньше 10% средств - около 7 млрд руб. в 2009 г. Если вы сопоставите это с бюджетным финансированием высшего образования - больше 300 млрд руб., - будет ясно, что мы недофинансируем науку в вузах даже не в разы, а на порядок.
Выпускник вуза, в котором отсутствуют научные школы, отсутствуют исследования, - это не интеллектуал. Это в лучшем случае квалифицированный исполнитель. Он не может, не умеет быть субъектом создания нового, его надо подгонять, заставлять сверху. В инновационной экономике основным двигателем обновления выступает не президент, не министр, даже не венчурный капиталист. Основной двигатель - это масса работающих людей с настоящим высшим образованием. Это креативный класс, который в развитых странах составляет уже 20-30% работников.
РГ: Ученые РАН сильно озабочены перспективой, что исследовательские вузы заберут у них и деньги, и сильных ученых...
Кузьминов: Речь не идет о каком-то "переносе" науки из РАН в вузы. Совокупный бюджет академии сегодня не достигает даже 2 млрд долларов, этих денег не хватит на восстановление исследовательской компоненты нашего высшего образования. Да, РАН сегодня не самая эффективная организация, она, очевидно, нуждается в реформировании. Но две трети научных компетенций России сосредоточено именно в РАН, в ее институтах. РАН надо помочь преодолеть внутренний кризис - и, конечно, постепенно увеличивать финансирование ее институтов и программ.
Но важным условием государственной помощи РАН, по-моему, должно являться резкое расширение вовлечения ее институтов и ведущих сотрудников в работу со студентами старших курсов, создание на базе отделений и секций РАН магистерских университетов (только магистратура и аспирантура).
РГ: Планируется усилить состав лекторов вузов приглашением "звезд науки" из-за рубежа. Чем им мы интересны, а они нам?
Кузьминов: ВШЭ интересна своими исследованиями, и основной поток зарубежных ученых приезжает для совместных научных проектов. Те, кто может, читают короткие курсы или ведут семинары для аспирантов. Но то же самое мы делаем на Западе. Поток профессоров и доцентов ВШЭ, приезжающих в зарубежные университеты, практически равен потоку иностранцев к нам. Но это пока что не такие большие группы, как в обмене западных университетов между собой. На 2000 преподавателей и научных сотрудников "вышки" - около 100-150 человек в год.
"Академическая ярмарка" уже сложилась для экономистов, пока в нем участвуют только два российских вуза - Российская экономическая школа и Высшая школа экономики. Основание отбора только одно - качество исследований. Ограничений по языку нет: все наши студенты говорят по-английски.
Я не знаю, можно ли выделить особые "предметные поля" для привлечения иностранцев. Это зависит от каждой конкретной науки, от состояния научного сообщества. У себя в ГУ-ВШЭ мы стараемся искать целые группы молодых "западных докторов", которые могли бы быстро сформировать научные школы на тех направлениях, где российская наука имеет мало опыта. Это теория контрактов, международная экономика, качественные и количественные методы в социологии и экономике, прикладная эконометрия, клиометрия (количественная экономическая история), когнитивные исследования.
РГ: Недавно был обнародован список вузов, имеющих право вводить дополнительные вступительные испытания. Как этот список может измениться в следующем году?
Кузьминов: Дополнительные экзамены имеет смысл проводить, когда обучение в вузе предъявляет особые требования (это касается прежде всего творческих специальностей). В "вышке" долгое время ключевым экзаменом был спецпредмет - экономика, социология, право. Это позволяло иметь подготовленных студентов, уже знающих о будущей профессии.
В принципе МГУ, СПбГУ и национальные исследовательские университеты, которые нацелены на формирование профессиональных элит, должны иметь возможность вводить собственные экзамены. Другое дело, что далеко не все будут использовать ее на 100%. Дело в том, что мы находимся в условиях демографического спада, с каждым годом число выпускников школы снижается на 50-100 тысяч человек. Другими словами, талантливых абитуриентов становится с каждым годом все меньше. Вуз, объявивший дополнительный экзамен, рискует потерять сильных абитуриентов, которые по тем или иным причинам не смогут на него приехать.
Сейчас у нас есть система олимпиад, охватывающая до половины потенциальных абитуриентов. Она выполняет ту же роль, что собственные экзамены вузов, но гораздо более прозрачно организована.
РГ: Недавно один из известных московских учителей говорил о том, что олимпиады должны быть только межвузовскими. Вы согласны?
Кузьминов: Мы с Виктором Антоновичем Садовничим еще в прошлом году показали пример - объединили олимпиады МГУ и ВШЭ по праву и по психологии. Конечно, олимпиады должны быть межвузовскими. В этом году мы проводим нашу олимпиаду вместе с Томским, Казанским, Уральским госуниверситетами, Сибирским федеральным университетом и Российским университетом дружбы народов. Туры пройдут одновременно в 40 городах, и победители будут иметь равные права при поступлении в любой из этих вузов. Кстати, впервые олимпиада ВШЭ проводится и за рубежом - в Одессе, Донецке, Могилеве, Караганде, Ереване. Мы должны на практике реализовать равные права для наших талантливых соотечественников. Можешь учиться на русском - путь в "вышку" тебе открыт наряду с гражданами России. Победишь в олимпиаде, пройдешь по конкурсу ЕГЭ - будешь учиться бесплатно, жить в общежитии и получать стипендию.
РГ: Только что в Российском союзе ректоров обсуждался вопрос о новых критериях для международных рейтингов университетов. Что, по-вашему, должны учитывать рейтинги?
Кузьминов: Главный критерий - зарплата выпускников. Этот показатель говорит о востребованности на рынке труда. Второй ключевой критерий - научная состоятельность профессуры, определяющаяся цитируемостью их работ и количеством международных премий. На таких "бесспорных" показателях построен наиболее популярный в последние годы Шанхайский рейтинг. Дополнительными показателями являются объем финансирования исследований на одного преподавателя, технологии и патенты - это так называемая научная капитализация вузов.
В последние годы появился еще один рейтинг - Webometrics, отражающий представленность вуза в Интернете. Это хорошо отражает комплексное влияние вуза на "окружающую среду" (абитуриентов, выпускников, просто интересующихся) и на среду научную (например, как часто обращаются к опубликованным на сайте университета научным работам). Огромное преимущество интернет-измерений - их доступность и дешевизна.
В национальных рейтингах мы можем использовать еще и показатели качества студентов каждого вуза. Это доля участников олимпиад среди абитуриентов, средний балл зачисления по национальным экзаменам (национальному тестированию). В прошлом году, к примеру, средний балл 82-85 из 100 был в пяти российских вузах: МГУ, Физтехе, МГИМО, Финансовой академии и Высшей школе экономики. А следующая группа вузов принимала абитуриентов с 76 баллами и ниже. Это большой отрыв.
РГ: Что касается цитируемости, то большей части наших научных журналов нет в поисковых системах, многие работы наших ученых не переведены на иностранный язык. И как быть?
Кузьминов: Английский стал международным языком общения ученых, как бы мы (и французы, немцы, китайцы) к этому ни относились. В Китае была ситуация, похожая на нашу. Китайские власти инвестировали большие средства на то, чтобы начать издавать 400 научных журналов на английском языке. У этих журналов международные редколлегии, но издают их китайские университеты. Думаю, нам придется пойти по такому же пути.