Реформа МВД, карательный уклон правосудия, роль адвокатов в обществе - важные темы затронули в беседе член президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский и заместитель председателя Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками Татьяна Москалькова.
Амнистия во благо
Михаил Барщевский: Столько лет с тобой знакомы, а до сих пор странно: женщина и генерал милиции. Сколько у нас вообще в милиции женщин-генералов?
Татьяна Москалькова: За всю историю милицейских органов уже 10 женщин стали генералами, но все равно по сравнению с мужчинами это мизер.
Барщевский: Расскажи, как ты пришла в милицию? Почему не прокуратура, не следствие, не адвокатура, в конце концов?
Москалькова: Когда в 1984 году я работала в президиуме Верховного Совета РСФСР в отделе помилований, объявили так называемый набор специалистов в органы внутренних дел. И меня как профессионала и к тому же секретаря комитета комсомола пригласили на работу в центральный аппарат органов внутренних дел.
Барщевский: Значит, ты пришла в милицию уже как специалист в области помилований?
Москалькова: Вопросами помилования занимался юридический отдел, позднее преобразованный в правовой департамент. Я формировала дела лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Причем не только о помиловании, но и об амнистии. Определяла законность и целесообразность освобождения людей. Потом сфера моих интересов была расширена.
Барщевский: Ты имела прямое отношение к подготовке проекта постановления Госдумы об амнистии к 65-летию Победы. Вокруг этой темы всегда очень много спекуляций. Как специалист, ответь, существует какая-то линейная зависимость между широтой амнистии и всплеском преступности после ее реализации?
Москалькова: Все зависит от содержания амнистии. Мы помним, что амнистия хрущевских времен, когда это было массовое освобождение, действительно привела к всплеску преступности в обществе. После этого амнистии были более взвешенными и избирательными и приносили только положительные результаты. Потому что амнистия порождает позитивный морально-нравственный климат в стране. Она позволяет людям, которые совершили нетяжкие преступления и встали на путь исправления, раньше вернуться в семью, в общество, в государство.
Барщевский: У тебя нет ощущения, что в нашей жизни - в экономике, в общественных отношениях - присутствует чересчур много силовиков?
Москалькова: Одной из задач проводимой ныне реформы органов внутренних дел как раз является оптимизация личного состава. Сегодня у нас по сравнению с зарубежными структурами работает сотрудников больше, чем где-либо.
Барщевский: В Скотленд-Ярде числится 76 тысяч человек, а у нас в криминальной милиции сколько?
Москалькова: В МВД служат больше миллиона сотрудников. Но финансируется из федерального бюджета только 800 тысяч - это вся криминальная милиция. Заметь, уровень преступности у нас выше, а функции, выполняемые в России сотрудниками органов внутренних дел, значительно шире.
Барщевский: Согласись, что и эмигрантов в Великобритании достаточно, и криминогенная ситуация не самая хорошая. Но Скотленд-Ярд с 76 тысячами справляется намного лучше, чем наша криминальная милиция. И дело не в том, что английские копы умнее наших милиционеров, а в том, что у нас милиция занимается во многом тем, чем ей заниматься не надо.
Москалькова: Верно. И это - вторая часть сегодняшней реформы - оптимизация функционала, то есть ревизия функций, которые выполняют сотрудники органов внутренних дел. Необходимо избавиться от тех функций, которые не присущи органам внутренних дел, и убрать дублирующие. Первые три уже четко определены в указе президента - медвытрезвители, технический осмотр транспортных средств и выдворение незаконно находящихся иностранцев.
Барщевский: Надо также запретить милиции выходить на рынки и гонять бабушек, торгующих морковкой.
Москалькова: Сначала нужно запретить такие законы, которые обязывают милицию разгонять бабушек и расхаживать по рынкам. Милиционеры обязаны находиться в местах общественного скопления людей и предупреждать правонарушения в сфере потребительского рынка.
Шериф на местном уровне
Барщевский: Ответь, только по-честному, сегодня ты хотела бы быть сотрудником МВД? Или в такие времена лучше побыть в стороне, депутатом Госдумы?
Москалькова: У меня было право выбора - воспользоваться законодательной нормой и, приостановив службу, остаться в кадрах МВД, чтобы в любой момент иметь возможность вернуться в систему или - уволиться из органов, получать заработанную пенсию и оставаться только депутатом Госдумы. Я выбрала первый вариант и остаюсь в кадрах МВД.
Барщевский: Ты лично знакома с Нургалиевым, как тебе кажется, он справится с реформированием МВД?
Москалькова: У меня нет никаких сомнений в том, что он справится с реформой. Сейчас ведется очень много дискуссий, споров, может ли система сама себя реформировать. Но она не сама себя реформирует, на реформирование системы влияют институты гражданского общества. Органы внутренних дел сами поставили вопрос об открытости перед обществом - за что их бьют сейчас со всех сторон, и сами заявили о необходимости реформироваться.
Барщевский: А как ты относишься к идее разделения МВД на федеральную полицию и муниципальную милицию, то есть милицию общественной безопасности, которая работает на земле?
Москалькова: К разделению существующей милиции на криминальную, по аналогии с ФБР, и муниципальную - с передачей ей участковых инспекторов, ППС и так далее - отрицательно. Сейчас нет ничего более вредного, чем децентрализация системы органов внутренних дел. Но если всю милицию от криминальной до участковых считать федеральной, а помимо этого дать возможность создавать муниципальную милицию субъектами Федерации (если у них имеются для этого потребности и деньги), это возможно. Ну и принципы формирования у такой муниципальной милиции должны быть другими. Как у шерифов.
Барщевский: То есть выборность?
Москалькова: Да. А еще - отчетность, форма, полномочия - тут целый комплекс вопросов, которые нужно было бы решать. Но это вопрос не сегодняшнего дня.
Защитника не слышно
Барщевский: Что ты думаешь о состоянии адвокатуры в нашем обществе?
Москалькова: К этому органу я не испытываю ничего, кроме жалости. Сегодня суд не прислушивается к аргументам защиты. Из-за уродливой правоприменительной практики и существующего закона об адвокатуре очень много высокопрофессиональных адвокатов не могут реализовать себя.
Барщевский: Странно. Такие слова мог бы произнести я, но от тебя не ожидал их услышать.
Москалькова: Мне как депутату в первую очередь пишут те, кто попал в судебно-следственные жернова. А я получаю огромное количество писем. К тому же я веду прием граждан и вижу, сколько людей сталкивается с несправедливостью наших правоприменителей.
Барщевский: Было бы неплохо, если бы все действующие генералы СКП, Генпрокуратуры, МВД на какое-то время побыли депутатами, попринимали бы граждан, понюхали бы людское горе.
Москалькова: Причем не только в Москве, но и в глубинке. Еще очень полезно побывать на наших судебных процессах, которые утверждают решения следователей об аресте или выносят постановления о прослушивании телефонных разговоров. Беда не только в том, что суд фактически штампует решения следствия, но и в том, что, принимая решение об аресте, судья берет на себя часть обвинительной функции и уже находится во власти этой психологемы. Потом, когда ты уже санкционировал арест, признать человека невиновным очень сложно. Я считаю, судья, который осуществляет судебный контроль за решениями следствия, ни в коем случае не может отправлять правосудие по существу. Если в большом городе еще можно разделить эти функции, то в односоставных судах - невозможно.
Барщевский: Скажи, а что нужно поменять в судебной системе?
Москалькова: В первую очередь систему формирования судейского аппарата. При социализме были выборы судейского корпуса. Потом мы долго боролись за пожизненное несменяемое пребывание судей на своем посту. Сегодня эта система отстроена лучше, чем любая административная вертикаль - подчинение председателю, который согласует свои решения с вышестоящим судом и его председателем.
Барщевский: Или с губернатором.
Москалькова: Губернатор влияет на судейский корпус, как и коррупционная система в целом. Не говоря уже о том, что не только федеральные судьи подвержены этим процессам, но и мировые. Мировые суды напрямую формируются субъектами Федерации и, конечно, сильно зависят от их руководства.
Барщевский: Как ты воспринимаешь предложение по созданию единого Следственного комитета?
Москалькова: На сегодняшний день отрицательно. Я была одним из идеологов создания единого Следственного комитета. Писала об этом еще в своей кандидатской диссертации и в 1997 году в докторской. Но сегодня, когда разрушен прокурорский надзор, а суд в целом не может обеспечить необходимый уровень гарантий прав и интересов личности, создавать мощный инструмент репрессивной направленности нельзя.
Барщевский: Как ты относишься к лицензированной продаже - легализации короткоствольного огнестрельного оружия скрытого ношения?
Москалькова: Отрицательно. У нас и так очень много разного оружия на руках. В законе об оружии четко указано, какие виды оружия граждане могут приобретать и использовать для самозащиты. Ими и надо ограничиться. Иначе оружие сможет приобрести криминал.
Барщевский: У тебя оружие есть?
Москалькова: Да, наградное. Я награждена министром.
Барщевский: Носишь его с собой?
Москалькова: Никогда. А баллончик от хулиганов на всякий случай ношу. Чтобы выстрелить в человека, надо не только суметь воспользоваться оружием, но и преодолеть определенный психологический барьер. А это далеко не каждому дано.
Государственная Дума: 103265, Москва, улица Охотный Ряд, дом 1
E-mail: stateduma@duma.gov.ru
Отдел по работе с обращениями граждан: приемная Государственной Думы, 103265, Москва, улица Моховая, дом 7.
Фото: РИА Новости