Для того чтобы в кино, театре, на эстраде вместе с лицом появлялась бы и личность, мне кажется, более удобным было доперестроечное публичное пространство. Хотя бы потому, что оно не было так замусорено. А все, что происходило после 90-х, перенасытило его разнообразнейшей ерундой.
Сложный вопрос - возможно ли это ограничивать? И как? Убирать известное лицо из телеэфира? Закрывать эпатажные передачи?
Сегодня у многих нервическое ощущение: не буду узнаваем - ничего не добьюсь. В стране по-прежнему, где ни копни - при устройстве на работу, поступлении на учебу, лечении, - рельефно проступают связи и договоренности.
И поэтому все занятые и вновь появляющиеся в шоу-бизнесе, театре, кино персонажи руководимы обычно двумя мотивами. Надо выжить любой ценой. И достичь хотя бы микрославы.
Конечно, в искусстве, как в любом ремесле, связанном с публичностью, начиная что-то делать, нельзя не стремиться к признанию сделанного. Но когда целью является не качественно сделанное дело, участие в котором помогает "вырастить" себя, а мгновенное признание, это в конце концов разрушает личность.
Погоня за таким признанием снимает разного рода культурные или этические ограничения типа принимать или не принимать участие в недостойных проектах.
Между тем еще поколение назад у таких актеров, как Олег Янковский, всегда срабатывали защитные фильтры: в этом можно участвовать, а это - полнейшая белиберда.
Сегодняшний же успех по образцу всем известных теледив происходит от торжества избытка сообразительности. Во всем, что они делают, заметен тонкий и неглупый расчет развития своего образа в телевизионном пространстве. По тем законам, по которым существует сегодня телевизор и публичность вообще. Известность их рода предполагает поиски, на чем сыграть с целью эпатажа, как преподнести себя и так, и эдак. От такого рода героинь можно услышать и неожиданно правильное рассуждение в достойном интервью и при этом увидеть их участвующими в эпатирующей программе, с матом, смикшированным "пипами". Я думаю, это вовсе не от непонимания, куда себя повернуть. Нет, это расчет, как сохранить и преумножить капитал своей известности.
Я не склонен их обвинять. Это не они сбивают нам тонкий культурный настрой и портят контекст. Я считаю, что сам культурный контекст на современном российском телевидении выдает запросы на такого рода поведение. А они лишь выбирают, участвовать в этом или нет.
И производители эпатажных передач мне не кажутся крайними виноватыми. Ведь все в конце концов упирается в спрос. Не были бы эти телепередачи популярны, их бы заменили на что-то еще.
Правда, социологи в последнее время спорят по этому поводу и говорят, что большинству тех, кто смотрит телевизор, не нравится то, что они смотрят. Но не смотреть они не могут. Во-первых, потому что нечего больше смотреть. А во-вторых, потому что телевизор стал для нас чуть ли не фоном жизни, цивилизационным инстинктом. Не включить его, это все равно что не включить в комнате свет, возвращаясь с работы, подчеркивает Даниил Дондурей.
Но если человек смотрит то, что ему не нравится, то в конце концов это говорит о том, что ему нравится то, что ему не нравится. Нам всем знакомы истории, когда в ненависти к пороку сквозит страсть к нему.
Почему же те, кто сидит у телевизора, который им не нравится, так мало задаются вопросом: зачем я это смотрю? Ответ на него может вызвать стыд, например. И ты выключишь телевизор. Уйдешь от влияния пусть цивилизационного, но инстинкта. И так не только с телевизором. Но и с книгами. И с людьми.
Что можно противопоставить инстинкту? Дух. И вопросы на осмысленность своих действий (зачем?)
Мне кажется, главная проблема в том, что люди, вне зависимости от того, по ту или по эту сторону экрана они находятся, одинаково не знают, как противостоять всему тому, что с ними и вокруг них происходит, с высоты своего "я" (в хорошем смысле этого слова).
У молодых это особенно заметно. У них нет навыка внутреннего разговора со всем тем, что его окружает: а вот это я понимаю? а вот этого хочу? Я не как одна из личинок, а как уникально чувствующий и уникально воспринимающий мир человек. Ведь я - не моя мама, не мой старший брат, не мой тейп, не моя корпорация. По-моему, это все называется нарастанием безличностности.
Я не из тех, кто, приходя домой, автоматически включает телевизор. Но я прекрасно знаю, как люди "с обязанностями", возвращаясь в лоно дома и включая свет, телевизор, музыку, радио, попадают будто в состояние прострации. Мне оно тоже знакомо, хотя и не автоматически свойственно.
Это состояние какое-то странное. Речь, конечно, не о сосредоточении человека, не о молитве, не о медитации - о вакуумном ничегонеделании. В этом обманном отдыхе словно пропадает кусок жизни. Да и отдых это ведь в конце концов не превращение себя в ничто. Не отключение всего вплоть до мозга и сердца. Море же не отдыхает, оно меняет ритмы. Я думаю, что и для человека наиболее верный образ существования связан со сменой ритмов - внутри и вокруг себя.
А это ничегонеделание случается с нами очень часто... И особенно много его у молодежи. Мне кажется, причина - все в той же потере "я". Я хочу пропасть на какое-то время, хочу, чтобы меня не трогали, хочу раствориться...
Многие объясняют эти процессы как защитную реакцию психики. Но от чего мы так защищаемся? Не от череды ли совершенно несущностных дел и мыслей, одолевавших нас в течение дня?
Мне эта прострация кажется спрятанным под видом защиты наказанием (которое ты пока не чувствуешь как наказание) за мысли и дела, которые к тебе, к твоему уникальному "я" не имеют отношения.
Телевизор часто сравнивают с наркотиком. Тоже ведь искусственный рычаг для прочувствования благости. Без него не ощутишь радости жизни так, как хотел бы. Но это воздействие извне взамен не найденного воздействия изнутри. Не найденного в том числе и потому, что я не знаю, как это искать. А заниматься такого рода поисками гораздо труднее, чем прибегнуть к чему-то внешнему, что меня туда выбросит. Это псевдоизбавление от скуки бытия.
И не будем льстить себе, это не общение с миром по Чехову - со спрятанными между строк смыслами и пронзительным вторым планом. Это вакуумное ничегонеделание современного человека перед телевизором.