Канн живет насыщенной околофестивальной жизнью. Идет активный сбор подписей в защиту Романа Поланского, томящегося под домашним арестом за насилие над 13-летней девочкой 33 года назад.
Петицию за освобождение любвеобильного коллеги уже подписали французы Бертран Тавернье, Жан-Люк Годар, Матью Амальрик. А вот американец Майкл Дуглас считает, что преступивший закон - должен сидеть. К тому же число жертв кинематографического маньяка вдруг стало расти: вот опомнилась еще одна актриса - некая Шарлотта Льюис, счастливое детство которой он якобы травмировал. Кто следующий в очереди за каменьями?
Свою акцию протеста провели перед фестивальным дворцом французские полицейские: их работа становится напряженней, риск растет, а зарплата и пенсии - нет. По этому поводу офицеры на Круазетт долго били палками в синюю бочку, но выбили ли повышение зарплаты, пока неизвестно. На полицейской машине был укреплен черный гроб с боевым лозунгом "Социальная защита или смерть!".
Смерть - реальная или близкая - вдруг стала актуальной и на фестивале. Такие сквозные темы всегда присутствуют в Канне, и складываются они стихийно, делая умонастроения в мировом кино явными. Но впервые лейтмотив столь мрачен.
Началось с загробной жизни в фильме 102-летнего португальца Оливейры "Странный случай с Анжеликой", где труп девушки открывал глаза и таскал влюбленного в нее героя по небу. Потом возникла комедия увядания Вуди Аллена. Потом - драма старения в фильме Майка Ли "Еще один год". И вот, наконец, уже совершенно всерьез возникает изобилие трупов у Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Я бы стилистику его фильма определил как уродство умирания. И грамматически искаженное слово Biutiful - "Красата" - в названии картины получает таким образом свое объяснение.
В пресс-релизе к фильму Иньяррита пишет, что он уже достаточно поиграл в переброски в пространстве и в пересечение многих сюжетных линий. Последний фильм такого рода "Вавилон" его изнурил. И он захотел снять новый фильм в одном каком-нибудь месте, придумав линейный сюжет.
Снял в Барселоне. Сюжет вращается вокруг человека по имени Ушвал. Его играет Хавьер Бардем, а этот испанский актер умеет даже молчать накаленно, излучая некие внутренние силы, которые, по сюжету, бурлят в его герое.
Фильм начинается со снега, похожего на саван, и трупика совы на снегу. Вскоре мы узнаем, что Ушвал должен умереть от рака простаты. Рак дан во всех физиологических подробностях, от кровавой мочи до постоянно обмоченных штанов. У героя двое шумных детей, жена-проститутка и нелегальный бизнес, связанный с незаконными китайскими гастарбайтерами. Мы попадем в подвал, где вповалку спят китайцы, чтобы утром, не умываясь, идти вкалывать. Вскоре этот подвал превратится в морг: Ушвал купит дешевые газовые калориферы и всех китайцев нечаянно уморит. Кроме того, Ушвал будет блуждать по комнатам, полным детских гробиков, и даже беседовать с одним из маленьких трупов, получая ответ: обостренно чувствительный, он умеет общаться с загробным миром. Потом морской прилив вынесет на берег массу китайских трупов. Потом Ушвал будет любовно касаться некогда красивого, а теперь тронутого расползанием лица еще одного молодого трупа - его давнего друга.
Фильм депрессивен. Даже лучший город земли Барселона в нем выглядит уродливо. Звук в фильме только резкий, музыка на пределе децибел, камера на пределе нервозности, женщины на пределе стервозности, люди на пределе отчаяния, - не живут, а с трудом, стиснув зубы, выживают.
Смысл фильма понятен, послание режиссера и его настроение - тоже. Но добровольно это смотреть не сможет никто. Сам Иньярриту на встрече с журналистами объясняет это тем, что общество стало трусливым и не смеет посмотреть правде в лицо. Оно отказывается понять, что люди стареют и умирают. "И каждый раз, когда ты пытаешься дать в фильме реальные человеческие эмоции, тебе говорят: это депрессивно!".
Напомню, что еще вчера в Канне Вуди Аллен в том же зале пресс-конференций убеждал, вслед за Пушкиным: человек нуждается в маленькой толике лжи! Эти две полярные концепции и составляют сегодня главный спор в кино, а кто прав - решает зритель.
Трупами щедро завалил фестивальный экран и японский ветеран Такеси Китано в "комедии убийств" "Ярость". Начав карьеру с фильмов о японской мафии "якудза", он потом неожиданно снял сентиментальный "Кикуджиро", боевой балет-мюзикл "Затойчи" и трилогию о собственном творческом кризисе ("Банзай, режиссер!", "Такешис" и "Ахиллес и черепаха"). А теперь снова обратился к фильмам-якудза, вернувшись таким образом на круги своя.
"Ярость" - комедия разборок между несколькими кланами, которые пытаются подставить друг друга. Первые полчаса в фильме смешно все: ситуации, типажи, реакция персонажей друг на друга, комически смертельные удары. Здесь Бит Такеси (ранний псевдоним Китано) в лучшей форме. Но потом энергия сюжета начинает иссякать, ситуации - буксовать, режиссеру остается только изобретать все новые изощренные способы убийства. Любителям зрелищ в духе "килл-билл" это придется по вкусу, но в целом новая встреча с японским мастером скорее разочаровывает: Китано в несомненном творческом кризисе, его фантазия разреженна, он это понимает и это наглядно иллюстрирует. Фильм весьма неплох, но сделай его другой, менее именитый режиссер, вряд ли его взяли бы в главный каннский конкурс.
Прошла почти половина фестиваля, и шансы российского фильма "Предстояние" повышаются с каждым днем: полноценных претендентов на призы пока нет. В рейтингах журналов Screen и Le film francais лидирует хороший, но тускловатый фильм Майка Ли "Еще один год". Хозяева фестиваля французы показали две ленты из четырех, и обе слабые: "Турне" Матью Амальрика и "Принцесса де Монпасье" - костюмная драма из XVI века Бертрана Тавернье. Американцы в конкурсе представлены одной малообещающей картиной, и она еще впереди. Отсутствие Голливуда в Канне сказывается на уровне "гламура": журналы уже критикуют участников фестиваля за неумение блистать на красной дорожке и улыбаться камерам.
Упрекать Каннский фестиваль в плохом отборе фильмов - глупо: здесь берут лучшее из того, что есть. Значит, невиданно слабый конкурс - отражение ситуации в мировом кино. Массовое кино ринулось в 3D-фэнтези - но они Каннский фестиваль не интересуют. А вот артхаус, судя по всему, серьезно болен - дефицитом свежих идей, новых стилей и дерзких талантов.