Пермский театр оперы и балета под конец сезона представляет новую постановку оперы "Евгений Онегин", оформленную в лаконичном стиле черно-белых пушкинских черновиков.
Режиссер-постановщик нового "Онегина" Георгий Исаакян называет эту премьеру принципиальной - пермский оперный театр, называемый домом Чайковского, обновляет репертуар спектаклей на музыку своего главного композитора.
- Недавно мы обновили балетный репертуар театра, сейчас пришло время оперы, - уточняет Исаакян. - Постановка "Евгения Онегина" - это попытка погружения в русскую культуру, которая в первую очередь культура книжная. Поэтому все действие проходит в библиотеке.
К слову сказать, над спектаклем работали, кроме Исаакяна, еще два лауреата "Золотой маски": художник Вячеслав Окунев, музыкальный руководитель и дирижер Александр Анисимов.
Спектакль черно-белый. Белые стеллажи, белые книги, белые стулья, белые платья с черными оборками у девушек в деревенском доме Лариных, черные платья у великосветских дам на балу. Черные фраки, белые перчатки - все это знакомые со школьных лет пушкинские эскизы на полях, силуэты, рисованные тушью, взмахом пера.
В пространстве черно-белой условности больше ничего и не изменится. Место действия "Евгения Онегина" - не красочные гостиные, не спальня Татьяны и не мельница, где стрелялись Онегин с Ленским, место действия - пушкинский текст. При этом спектакль не интерпретирует роман, не оценивает героев, эпоху, автора - спектакль транслирует Пушкина. Графическая живописность спектакля, его нарочитая изысканность нужны, чтобы стать условным фоном, на котором литературные персонажи из "энциклопедии нашей жизни" стали бы теплокровными, живыми людьми. На этом фоне самые простые эмоции неожиданно пронзительны - вдруг услышишь, как Ольга хрустит сочным желтым яблоком, увидишь, как сентиментальная нянька семенит за Татьяной утиной походочкой, почувствуешь, как, страдая по Онегину, Татьяна мечется по спальне босиком, ухоженными ножками по холодному полу - словно девушка из прислуги. Текст, знакомый наизусть, внезапно "окунается в неизвестность" - как в старом анекдоте, ждешь: вызовет Ленский Онегина на дуэль или обойдется?
Однако высокий уровень спектакля не до конца выдержан: увлечение конкретными деталями - хотя каждая находка хороша сама по себе - разрушает выверенный поток условности. А ближе к финалу Онегин и Татьяна, образы которых были созданы легко и по-пушкински иронично, превращаются в обычных оперных героев, носителей знакомых оперных страстей, замирающих в трагических позах по бокам сцены…
Новый "Евгений Онегин", ставший, тем не менее, серьезным и значительным авторским высказыванием, сменяет в репертуаре старый одноименный спектакль.