Маршрут получился на выживание: полторы тысячи плохих дорог и сельских большаков за пять дней. Москва-Тверь-Весьегонск-Устюжна-Вологда-Кирилло-Белозерский монастырь-Ферапонтово.
Северные необъятные избы, ярославские всемирные бренды, включая Углич и Калязин. Кимры с умирающими шедеврами деревянного модерна эпохи НЭПа. Но все же интереснее оказались люди. Люди вне туристической попсы.
Задумчивый Кустов
Фермер Василий Кустов из деревни Григорово - философ. Лицо имеет спокойно-благородное (это при фермерском-то режиме дня!) и на дурацкие вопросы отвечает так, что сам себе кажешься после этого глубже и умнее. Нет, в бочке, как Диоген, Кустов не живет: есть у него большой дом, покрытый сайдингом, пока не достроенный, но с гардеробной комнатой, и старый кирпичный - дожидается, когда сын женится. Зачем бочка при таком обилии жилплощади? И все же философ. В свои сорок пять уже ничему не удивляется: знает точно: "И это пройдет". К примеру, городские мужчины и женщины, в качестве туристов нагрянувшие к нему на картофельную ферму, поохают-поахают, жахнут самогонки, закусят солеными грибами и отбудут восвояси, восхищаясь "провинциальной экзотикой". Кустова с его фермой включили в туристический маршрут недавно. Чиновники, отвечающие за туризм в Тверской области, считают, что остановка в настоящей деревне придаст всему маршруту под названием "На русский Север" пикантный привкус. Сам Василий пока не разобрался: нужно ему вешать на свою натруженную шею еще и прием разморенных в автобусе гостей. Говорит, не понял пока, выгодно или нет. Ему и журналистам подсказывают "старшие товарищи". Молодой энергичный председатель комитета по туризму Тверской области Николай Иванов считает, что для заброшенных деревень и районов сельский туризм - спасение:
- А муниципальные чиновники не понимают, что это часть их экономики - единственная перспектива изменить облик умирающих деревень.
Вот это он в точку: Тверская область красива девственной природой и чудной архитектурой вросших в землю, как белые грибы, церквей, но запоминаются раздолбанные, без разметки дороги: как будто бы в жестяном корыте едешь по ребристой стиральной доске. В общем, для любителей экстремального туризма. Уже на подъезде к районному центру Сандово - остановка. Бюст Ленина, как пресловутый рояль, замаскированный в кустах сирени, украшает вход в здание архитектуры середины прошлого века с вывеской "Правление колхоза Памяти Ленина" Сандовского района Калининской области. И напротив через дорогу - первый советский трактор, похожий на танк. Дань моде на винтаж.
Фермер Кустов - человек другой эпохи, он хоть и в советское время родился, но абсолютный продукт капитализма. У него даже коты рабочие: мышей на полях - тучи. "А кто их задаром кормить будет?" И деньги Василий считать умеет: с 17 лет работает. Сначала специализировался на животноводстве, но это не принесло ни полушки.
- Видите ту хибарку? Сколько ни ломался, так и не смог новый дом поставить. Картошка - другое дело.
Кустов из той молчаливой породы, которая себе на уме. Не то чтобы чудик шукшинский, но на идеи, которые соседей удивляют, скор. Самые свежие веяния цивилизации - в миг у него на усадьбе.
Фрески на целлофане
Супруга его рассказывает, уже в школе поняла, что пойдет он далеко, и не туда, куда основная масса одноклассников. Выбрал вкалывать. Спрашиваю: "Вась, о чем мечтаешь, отдыхать куда-нибудь ездил? В Турцию туристом или в Египет?" Отвечает: "Напьюсь раз в месяц - вот и отдых. Я после армии вернулся в деревню, туалета еще теплого не видел". И смотрит внимательным глазом, понимаю ли его иронию по поводу моих убогих представлений о деревне. А еще, подумав немного, обиду высказывает, вдруг передам правительству: военных, решивших заняться фермерством, основам капиталистического производства обучают, а сельским жителям никакой помощи! Жена же Васина на тот же вопрос отвечает по бабьи - слезами. От усталости.
Церкви и монастыри Тверской области, особенно те, до которых не дошли руки реставраторов - любителей новодела, это особая песня путешественника. Они как нетронутая природа опасны и завлекательны одновременно. Кирпич, это факт, упасть может с продырявленного купола, зато стены хранят руку средневековых художников. У развалин Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря, в 150 километрах от областного центра, встретили несколько животноводов, следящих за неторопливыми телодвижениями коровы Зорьки, и удивительную городскую девушку Аню Шестакову. Оказалась Анной Анатольевной - преподавателем истории и теории искусства Государственной академии славянской культуры. Занималась на первый взгляд странным: на огромный кусок целлофана наносила контуры оставшихся фресок с полуразрушенных стен Никольского собора постройки XV века. Объяснила: это нужно, чтобы к моменту реставрации памятника, на которую в ближайшем будущем надеяться не приходится, остались хотя бы копии. Оригиналы исчезают стараниями вандалов стремительно. Вооруженные до зубов фототехникой, интересуемся, зачем такой сложный способ.
- Фотоаппарат искажает изображение, особенно к краям, мало того, на фото непонятно, трещины это или штрихи художника, - терпеливо объясняет Аня, сворачивая целлофан, печально смотрит на колхозников и корову и добавляет: - Будьте деликатны, где-то среди этих стен находится место, где захоронены святые мощи преподобного Антония Краснохолмского.
Ну не Версаль, и что?
Салтыков-Щедрин говорил: чтобы превратить Версаль в Весьегонск, нужно не воображение, а "самое обыкновенное оцепенение мысли". Писатель был, на мой взгляд, не в меру ядовит. Если не Версаль, то, к примеру, нечерноземную Ялту, если напрячься, организовать можно. Это идея-фикс местного главы района. А подумать, и не "фикс" вовсе. Там - засаженные искусственными посадками берега, здесь - дивной чистоты и прямизны березовые стволы, там - море, здесь -Молога с бесчисленными раками и Рыбинское водохранилище, там - привезенные из Турции персики, а здесь - лесные моря клюквы. Весьегонцы, наверное, единственные в России, делают из нее настоящее клюквенное вино: выжимают сок, сбраживают, выдерживают несколько месяцев... Все чин-чинарем: никакого сравнения с гадостью из разбавленного спирта с ароматизаторами, которая почему-то считается дамским напитком. Глава знает, о чем говорит: Весьегонск - это порт, куда заходят туристические трехпалубные пароходы. В этом году планируют принять двадцать штук. И завлечь винным туризмом. Это, говорят, модно, скажем, во Франции - возить экскурсантов из одной деревни в другую на дегустацию разных сортов вин. Весьегонцы считают, что они не хуже: и клюква бывает разных сортов в разное время и на разных болотах собранная...
Вот что интересно, проехав несколько районов Тверской и Вологодской областей, обнаружилось общее у всех их главных начальников: это мужчины средних лет приятной наружности. И кипят идеями по части зарабатывания на тех, кому не сидится дома. Понимают, что только рыбалкой-охотой из столиц (а именно оттуда больше всего приезжают) не заманишь. Нужны "фишки". Каждый изощряется по-своему: тверяне пугают заезжих в Музее гадов, кормят медом в Музее пчелы, вологжане умасливают в Музее масла. Но это все благородно и причесано - скорее для столичных недорослей, которых просветят, что у печки в русской избе стоит не клюшка для гольфа, а кочерга. Есть более суровые по возможностям туры. Например, на север Вологодской области.
- Почему бы вам не посмотреть на героиню России корову Устрицу, которая дает молока 17 тысяч литров в год? В советское время доярке присваивали звание Героя Соцтруда, если она надоит всего пять тысяч, - начал с шутки первый заместитель губернатора Вологодской области Николай Виноградов. А потом посерьезнел. - "Северсталь" в прошлом году снизил объемы производства. И торговый оборот, конечно, уменьшился. Мы поняли, что одной металлургией и химией жить невозможно. В советские времена к нам приезжало до миллиона человек в год. А в конце девяностых туризм совсем умер. Сейчас едут в основном в Великий Устюг. Есть такие известные бренды, как Кирилло-Белозерский монастырь и Ферапонтово. Но есть районы, где, кроме леса, ничего нет. "Закадривают" приезжих, кто как может.
- В Сизьме Шекснинского района нашелся один парень, Володей зовут, собрал прялки, скалки, сделал музейчик, - сел на любимого конька Виноградов. - У него говорок из XVIII века, я ничего не понял, что он мне рассказывал. Но в этом его "фишка". Сейчас он - директор Центра традиционных русских культур. Другая женщина приехала к нам из Иркутска и за собственные деньги часовню Ксении Петербуржской построила. Знаете, сколько человек уже там побывало? 40 тысяч. Это в глуши! Записки пишут, золотые вещи оставляют. А в Вытегре один мужик подводную лодку установил - и к нему народ потек.
Фирмы, которые возят туда туристов, получили налоговые льготы, а самих "предпринимателей" область охраняет от местных бюрократов.
- Собрали администрации и попросили: дайте им вздохнуть, не вредничайте, не мешайте, - вспоминает замгубернатора. - И налоги пока не берите, пусть жирок нагуляют. Так что вы думаете? В 18 районах 120 тысяч человек отдохнули! Это на Севере! Когда есть Турция.
Про торговцев в храме
Про Турцию Виноградов вспомнил не просто так. Спрашивает, почему, думаете, у нас турбизнес хромает?
- У нас же люди обслуживать не умеют, для них это все равно что "прислуживать", унизительно, что ли. Неулыбчивые такие. В Устюг приехали, говорю в гостинице: ну повесьте вы на лица улыбки, к вам же люди свои деньги привезли. Дед Мороз - это вам не просто "хи-хи", да "ха-ха"! Еще десять лет назад народ спивался, единственный сувенир - бутылка водки местного завода, 20 процентов безработицы. Сейчас вон гостиницы, рестораны, надомный бизнес. А в Турции тебя чуть ли не на руках понесут. Да и цены гораздо ниже. Мы на неделю тут с женой слетали - по 23 тысячи заплатили, а туда "all inclusive": и перелет, и виски, и соки, и шведский стол.
Это точно, в вопросе стоимости, да и комфортности наши маршруты пока неконкурентоспособны. Скажем, в Весьегонске, хоть он и не Версаль, ночь в номере с соседом, но без удобств, обойдется в 1200 рублей. А в музейном комплексе Углича и вовсе часто бывает закрыт единственный туалет. Это при том, что иногда одновременно туда съезжается по пятнадцать автобусов, а к пристани причаливает трехпалубный пароход. Вот и гадай, где это толпа справляет свои нужды?
- Моя группа из Германии однажды стояла в очереди целый час, - поделилась наболевшим экскурсовод Ксения Резвина. - Потом стали пропускать их через служебный туалет, а там в одной кабинке два унитаза...
Хотя цены и пресловутые теплые сортиры, конечно, решают далеко не все. Ферапонтово, может быть, уже и мировой бренд, но то самое место, куда русская душа тянется не за развлечениями и удовольствиями, а за поэзией фресок Дионисия. Что это место не опошлилось и не запопсовело - стопроцентная заслуга хранителей и музейных работников. Они, точно, из лихачевских "последних святых на Руси".
- Не хотелось, чтобы музей превратился в экскурсионное торжище, - говорит директор Марина Серебрякова, чем, по-моему, слегка смущает сопровождающих нас деятелей туристических комитетов Тверской и Вологодской областей. - Фрески - это произведения, рассчитанные на взаимную связь, на особое благоговейное состояние души человека. А моя работа в музее почти сорок лет назад началась с того, что приходилось выгонять из собора Рождества Богородицы, который за 34 дня расписал Дионисий с сыновьями, взрослых дяденек, справляющих малую нужду.
Марина Сергеевна, вы хорошо делаете свое дело: в монастыре нет торговцев, нет ощущения музеефикации, и окурков вокруг монастырских стен тоже нет. И человека, переступающего порог храма, охватывает трепет.
Из Досье "РГ"
По итогам 2009 года внутренний туристский поток составил 32,0 млн человек, что на 1,6% больше, чем в 2008 году. К 2016 году должен увеличиться гостиничный фонд страны, а отечественный туристский комплекс сможет обслуживать дополнительно 13 млн российских и 9 млн иностранных туристов.