Федеральная антимонопольная служба подготовила третий пакет поправок в антимонопольное законодательство. Одна из его составляющих - расширение перечня видов недобросовестной конкуренции. И чем сегодня грозит нечестный поступок в делах? На вопросы "РГ" отвечает начальник управления контроля рекламы и недобросовестной конкуренции ФАС Николай Карташов.
Российская газета: Николай Николаевич, недобросовестная конкуренция - это...? Может, сразу на конкретном примере?
Николай Карташов: Пожалуйста. Как говорится, найдите 10 отличий...
(На столе две шоколадки - всем известная "Алёнка" и новоиспеченная "Алинка". Дизайн очень похож. Если на прилавке будет лежать одна "Алинка", ее запросто можно принять за старую "Алёнку". - "РГ".)
В данном случае производитель начинает подстраиваться под известную марку: делать упаковку практически один в один или называть свой товар очень похоже на то, что уже есть на рынке.
В законодательстве есть специальный термин - "сходство до степени смешения". Первый товарный знак - упаковка, которая охраняется, принадлежит "Красному Октябрю". А кондитерская фабрика "Славянка" зарегистрировала в качестве товарного знака название "Алинка" и позволяла себе использовать упаковку, которая являлась сходной до степени смешения с товарным знаком фабрики "Красный Октябрь".
РГ: И что за это было "Славянке"?
Карташов: Им выдали предписание о том, что данную упаковку нельзя использовать при реализации шоколада, и шоколад в такой упаковке сняли с производства. Конечно, был наложен оборотный штраф, а это по закону от 1 до 15 процентов от выручки от реализации товара, на рынке которого совершено правонарушение.
РГ: Неужели за "сходство" можно получить 15-процентный максимальный штраф? Это же разорение.
Карташов: Таких санкций на моей памяти еще не было. Сумма штрафа всегда обсуждается на специальной комиссии, а не один какой-то человек решает. Ведь это могут быть очень большие деньги - миллионы, десятки, сотни миллионов рублей. Мы производим расчет, учитываем все смягчающие и отягчающие обстоятельства в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях и только тогда приходим к сумме, которую следует наложить.
РГ: А вообще понятие "недобросовестная конкуренция", его содержание со временем меняется?
Карташов: Это понятие используется с 1883 года, когда была принята Парижская Конвенция по охране промышленной собственности. Статья 10-бис запрещает всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. Там приведено несколько форм таких актов. Советский Союз в свое время ратифицировал эту конвенцию, а как самостоятельная норма закона у нас это понятие появилось в 1991 году, когда был принят Федеральный закон "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках".
За это время были внесены юридико-технические правки в определение недобросовестной конкуренции, были добавлены новые формы недобросовестной конкуренции. Вообще это достаточно живая конструкция. Хозяйствующие субъекты имеют способность находить пути обхода действующего законодательства. Само определение незыблемо, а формы постоянно трансформируются. Именно поэтому действующее законодательство содержит открытый перечень форм недобросовестной конкуренции. Их немного, но они всегда готовы к трансформации. А мы всегда готовы изменить законодательство, если видим, что на рынке происходит некое новое действие, которое наносит вред конкуренции.
РГ: Насколько сложно доказать факт недобросовестной конкуренции?
Карташов: У нас, конечно, с доказательствами проще, чем, например, по согласованным действиям. Но есть и трудоемкие дела. Например, по части второй статьи 14 Закона "О защите конкуренции", которая запрещает действия, связанные с приобретением и использованием исключительных прав на средства индивидуализации, - товарный знак, фирменное наименование, коммерческое обозначение.
Яркий пример: есть на рынке две организации, одна из которых ведет свой бизнес и использует для индивидуализации своего товара какое-либо обозначение. Возьмем условно печенье "Ромашка". Никакие товарные знаки на это печенье не регистрировали. Спустя пять лет появляется предприятие, которое тоже начинает выпуск печенья под названием "Ромашка". При этом второй субъект зарегистрировал в Роспатенте права на этот товарный знак. Затем начинается давление на конкурента. Прикрываясь нормами гражданского законодательства, лицу, которое первым придумало название "Ромашка" для печенья, предлагается либо сменить наименование (а в это название уже вложено энное количество сил и средств на раскрутку, на промоушн, и сменить название смерти подобно для серьезного бизнеса, каким бы великолепным товар ни был), либо платить по лицензионному договору.
Такой случай мы признаем актом недобросовестной конкуренции.
РГ: Видимо, чаще всего такие ситуации происходят с товарами, товарными знаками, которые существуют с давних советских времен и популярны среди потребителей?
Карташов: Совершенно верно. Один из последних случаев - это дело по товарному знаку "Омичка", был такой плавленый сыр. Его, по указанию минсельхоза, делали все советские заводы. Потом появился Омский завод плавленых сыров, который зарегистрировал на себя это обозначение. Вроде как моральное право имеет. Стал выпускать "Омичку" и запретил это всем другим, стал выдавливать их с рынка.
РГ: И чем дело кончилось?
Карташов: Мы признали действия Омского завода плавленых сыров актом недобросовестной конкуренции.
РГ: Теперь этот товарный знак должен быть ликвидирован или его могут использовать все?
Карташов: Законодательством предусмотрен такой порядок: заинтересованное лицо направляет в Роспатент возражение против предоставления правовой охраны товарному знаку на основании решения антимонопольного органа. И Роспатент лишает этот товарный знак правовой охраны. Все. С этого момента все предприятия могут его использовать.
РГ: А послезавтра придет третий производитель и скажет, что он тоже хочет зарегистрировать "Омичку". Для Роспатента ваше решение распространяется на все последующие случаи? Больше никто не может прийти и требовать себе этот товарный знак?
Карташов: Мы оцениваем действия конкретного хозяйствующего субъекта на рынке. В случае, о котором вы говорите, если будет продолжение, нам необходимо снова будет собрать комиссию и дать оценку действиям хозяйствующего субъекта.
РГ: Получается, Роспатент штампует новые дела для вас, не задумываясь?
Карташов: Не думаю. Он работает в соответствии с тем законодательством, которое у него есть. В нем ничего не сказано про конкуренцию. Патентоведы не вправе оценивать положения Федерального закона "О защите конкуренции", у них нет полномочий на это.
РГ: Но есть же очевидные ситуации. Допустим, я захотела зарегистрировать конфеты "Мишка на Севере". До меня его никто не регистрировал, но в Роспатенте прекрасно знают, что этот бренд давно существует на рынке. Так что по закону они не имеют права отказать мне в регистрации?
Карташов: Не имеют права. С этим разбираемся мы. У нас недавно подписано с Роспатентом соглашение о взаимодействии, в котором мы договорились, что ФАС России имеет доступ ко всем базам Роспатента. Чтобы нам уменьшить время на собирание доказательств, мы можем сразу зайти в базы и посмотреть все товарные знаки, все патенты. Мы рассчитываем, что по этому соглашению в целом будет налажен широкий обмен информацией.
РГ: Недавно я купила чайник и была абсолютно уверена, что он сделан в Европе. А подруга утверждает, что все эти чайники с фирменными лейблами штампуют в Китае. Что на это скажете?
Карташов: Ну, не все, конечно. Но вот одно из последних дел относится к разряду "введение в заблуждение". Ряд известных европейских фирм, производящих бытовую технику, продают у нас товар, произведенный в Китае. Однако на упаковках товара и на ценниках страна изготовления не указана, даже самым мелким шрифтом.
РГ: Но головная фирма, под маркой которой все это идет, осуществляет контроль на китайском предприятии и, видимо, ручается за качество продукции? Значит, качество может быть безупречным?
Карташов: Безусловно, но нельзя вводить в заблуждение общественность, потребителей. Они за счет этого выигрывают у конкурента несколько очков. Когда второй конкурент говорит: у меня товар произведен в Китае, в мозгу потребителя сразу происходит отсечка. Мы проводили социологический опрос и убедились в этом. Когда хозяйствующие субъекты пишут на упаковке: Швейцария, Франция, Германия, - и нет нигде упоминания о том, что это сделано в Китае, потребитель думает: этот чайник пришел мне из Германии, конечно, я его куплю, потому что в Германии не может быть плохого качества.
РГ: А такое нарушение на сколько тянет?
Карташов: Штраф от 100 тысяч до 500 тысяч рублей.
РГ: Масштабы недобросовестной конкуренции с годами снижаются?
Карташов: Количество заявлений только увеличивается. 2007 год - 840 заявлений, 2008-й - 900, 2009-й - 1100. Количество возбужденных дел соответственно - 300, 400, 500.
РГ: А почему возбуждается меньше? До остальных руки не дошли?
Карташов: Нет. Это весьма и весьма хороший процент. Часть заявлений беспочвенны, конкурент жалуется на другого конкурента. Много отказов также связано с тем, что недостаточна доказательная база.
Если, допустим, по товарным знакам достаточно легко представить доказательства, то доказать дискредитацию конкурента бывает очень сложно. Например, одна фирма в газете, в Интернете и т.д. начинает распространять негативную, ложную информацию про своего конкурента, про его должностных лиц. В этом случае достаточно трудно бывает доказать, что эти действия организовал именно конкурент заявителя.
РГ: Так вы, оказывается, и черным пиаром интересуетесь!
Карташов: Только если речь идет о действиях, связанных с введением в заблуждение, распространением ложной информации о конкуренте, дискредитацией конкурента. Безусловно, это наши дела.
РГ: Скажите, недобросовестная конкуренция - это "привилегия" крупных акул бизнеса?
Карташов: Если брать незаконное использование товарных знаков, то этим, как правило, грешат фирмы среднего уровня, которые хотят выйти на более высокий уровень. Строительная фирма, кондитерская фабрика - это не малый бизнес, но и не нефтяная компания.
РГ: Мы же знаем, что человек может создать продукт, который будет лучше, чем имеющийся на рынке. Но у него нет средств на рекламу. Поэтому он начинает искать, скажем так, варианты.
Карташов: Добропорядочный не будет. Он вложит деньги в креатив. Вряд ли он решится на нечестные шаги. Поймите, здесь еще один аспект есть. В последнее время бизнес всерьез начинает задумываться о таком понятии, как деловая репутация. Раньше об этом особо никто не заботился. Теперь бизнесу не все равно, что про него скажут, что напишут, какое решение в отношении него вынесут. Его не столько пугают наши штрафы, сколько сам факт его наложения. Его репутация на рынке пошатнулась из-за того, что мы приняли такое-то решение.
Репутация для бизнеса становится его активом. Ее годами зарабатывают, а потерять можно в один день, одним неосторожным движением.
РГ: Итак, ФАС готовит третий антимонопольный пакет, в котором в том числе предполагаются изменения, связанные с недобросовестной конкуренцией. Что конкретно ожидает бизнес?
Карташов: Думаем над расширением состава 14-й статьи Закона "О защите конкуренции". В частности, рассматриваем возможность внесения нормы, которая бы запрещала хозяйствующим субъектам использовать на упаковке товара любые словесные обозначения в превосходной степени - "лучший", "самый крутой", "номер один", "первый" и так далее.
РГ: Вас что-то подвигло к этому?
Карташов: Практика. В последнее время появилось большое количество товара, на этикетках которого красовались эти слова: "лучший товар", "самого высшего качества" и так далее. Иногда со ссылками на какие-то исследования. Но что это за исследования? Сейчас законодательство формально позволяет провести опрос соседнего дома и выявить там предпочтение потребителей. Узнать, что в этом соседнем доме ваш товар считают самым лучшим, и на этикетке прямо написать: лучший товар по итогам года или месяца. Крупными буквами. А сзади дать маленькую расшифровку: по итогам опроса соседнего дома, - которую никто не прочтет.
Сейчас даже серьезные компании этим страдают. По сути, покупают социологическое исследование и выдают за чистую монету, не моргнув глазом. Мы считаем это неприемлемой тактикой ведения бизнеса.