Казанский вокзал. Человек четыреста-пятьсот вдруг начинают бежать к поезду. Все происходит молча. Взгляды - каменные. Лица - настолько застывшие и сосредоточенные, как будто несутся не люди со своими скромными пожитками, а какие-то первозданные минералы....
Из этой бегущей и почти беззвучной толпы на Казанском вокзале режиссер из Тбилиси Дмитрий Мамулия выбирал непрофессиональных актеров для своей первой полнометражной картины "Другое небо" о жизни беженцев. На "Кинотавре" после показа режиссеру пришлось выслушать столько комплиментов самых превосходных степеней в свой адрес, сколько не слышал, пожалуй, здесь ни один дебютант за долгую историю фестиваля. А его картину уже назвали фильмом-открытием, которое случается, возможно, только раз в сто лет.
Эта лента производит действительно неизгладимое впечатление даже в калейдоскопе сочинского киномарафона. Но смотреть ее можно, только обладая большой силой воли, выдержкой, а также неслабым и, что немаловажно, терпеливым характером. Сцены в морге, когда опознают тело погибшего мальчика (сына главного героя), или натуралистичный показ крупным планом, как проводится санобработка приезжих, за время долгих переездов перевоплотившихся в бомжей, - это не самое страшное, что пришлось увидеть на экране своими глазами. Гораздо тяжелее психологически выдержать буквально парализующий магнетизм человека, чья жизнь ежесекундно строится по принципу: что нас не убивает, то делает нас сильнее. А герой картины - выходец из Средней Азии по имени Али, отправившийся в большой город в поисках своей жены, когда-то уехавшей на заработки, - в исполнении Хабиба Буфареса выглядит внутренне невероятно сильным человеком. При внешнем абсолютном бесправии и окружающей его нищете.
Все работавшие над фильмом "Другое небо" люди, от режиссера до вынужденных "актеров", сами пережили опыт эмиграции, который после не вытравляется из сознания никакими благами мира. Исполнителей второстепенных ролей действительно нашли на вокзале, и сколько поездов для этого пришлось встретить и проводить - уже не сосчитать. Проблема была с главным героем: нужен был абсолютно замкнутый человек, а это очень редкий тип людей. "Или это люди, у которых есть душевная или какая-то другая болезнь, когда человек замыкается на себе, но нам использовать подобное не хотелось - дало бы неправильные ассоциации; либо это большая редкость, - рассказывал режиссер Дмитрий Мамулия. - Когда мы увидели Хабиба Буфареса, то поняли, что мы такую редкость наконец нашли. Хабиб удивительный человек. Когда мы начали съемки, я много разглагольствовал. Объяснял ему: что, как, он смотрел на меня очень снисходительно и в итоге вымолвил: "Давай я сделаю все сам, ты посмотришь и скажешь: да или нет". Он пошел и сделал. После этого я молчал весь фильм... Мы его очень боялись. Более своенравного человека я на свете не встречал. Он мог уйти в любой момент со съемки, он безумно злился на какие-то вещи... Но мы очень долго искали именно такого персонажа - из-за его закрытости мы никогда не имеем четкую систему координат для его понимания, чего нам очень хотелось добиться. Чтобы он был уподоблен не человеку и даже не животному, потому что когда мы смотрим на льва, тигра, пантеру и так далее, мы можем определить нашу систему восприятия. А мы добивались, чтобы он был как рыба, о которой мы ничего не знаем. Это должно было обратить наше зрение на тайный внутренний рисунок, где я совершенно не сочувствую герою, а сам начинаю видеть те вещи, которые могут происходить не в его жизни, а в моей... Мы живем в очень страшное время: я бы уподобил нашу эпоху хождению по полю, где стоят большие люди с сачками и пытаются нас поймать в сачки добродетели, в сачки патриотизма, в сачки ненависти... И дело любого искусства - вообще сбить тебе ориентиры, помочь выскочить, ускользнуть из любых смыслов. Потому что как только ты попадаешь в этот сачок и все становится понятно, ты становишься совершенно подконтрольной фигурой".
А фильм снимали не про подконтрольных, униженных и оскорбленных, а про то, как человек идет по следам событий. Как мы все время догоняем то, что когда-то с нами произошло, и догадываемся, что предстоит вынести еще. Про то, что мы живем в мире, где особенно заражены позитивные ценности, так как различным вирусам они подвергаются в первую очередь.