На входе в Хабаровский центр психолого-педагогической реабилитации - эмблема: мальчика-сорванца бережно поддерживают руки взрослого человека.
А детские руки тянутся к собаке, которая греется на крыльце:
- Уголек, Уголек, хочешь косточку?..
Вокруг центра обитает множество бездомных щенят и котят. Будто тоже реабилитируются после людской жестокости.
В приюте - несколько десятков правонарушителей. Но никаких колючек и турникетов. Веселые шторки, золотые рыбки в аквариуме, домашние пирожки... Это дом, куда можно прийти и уткнуться носом в мягкий диван или плечо воспитателя Зинаиды Михайловны. Директор Александр Петрынин нарочно не подбирал в свой экспериментальный центр профессионалов: простые женщины-матери острее чувствуют детскую боль, а методикам научились.
- Трудных детей не бывает, есть дети, которым трудно, - говорит Александр Геннадьевич. - Чувствуете разницу? Ребенка предали близкие. Трудно учиться, потому что в силу возможностей он не усваивает программу. Трудно общаться со сверстниками в силу психологических особенностей. Ему необходима помощь.
Более тысячи двухсот подростков уже подготовили здесь к непростой взрослой жизни. Боролись за каждого: если парень оступился и попал на скамью подсудимых, подавали кассацию, писали даже в Госдуму. Угодил в тюрьму - навещали с учебниками и теплым словом. Однажды лопоухий, в телогрейке с номером пацан в зоне впервые расплакался на виду у мужиков при виде своего директора. Петрынин, прижимая одной рукой пакет с печеньем и яблоками, а другой - бедовую голову, что-то шептал мальчишке на ухо.
- У нас воспитывались два брата, - рассказывает Петрынин. - Одному сейчас - 24, второму - 26 лет. Старший за год до поступления к нам участвовал в групповом грабеже, который возглавил взрослый человек (сняли куртки с прохожих). Малолетство, первая судимость, вполне можно было применить условное наказание. Парня же приговорили к лишению свободы, арестовали в зале суда. Мы подали кассационную жалобу в краевой суд и выиграли. После этого прокурор сердилась: "Он же - преступник!". Вот если бы его посадили, я уверен, мальчик стал бы преступником. А сейчас он - известный кондитер, прекрасный отец и муж. Помогает центру.
Принцип здешних педагогов - не изолировать оступившихся, а создать им максимально домашние условия и атмосферу, которые было бы жалко менять на подворотню. Отсюда и семейные праздники, и вместо столовой "Трапезная", и забытое, откуда-то из глубин детства, обращение: "Сыночка".
В самом начале пути Петрынина многие называли сумасшедшим: "Это ж рецидивисты. А если что случится?" Другие сравнивали его центр с колонией Антона Макаренко. И те, и другие были неправы. У него - свой путь.
- Даже в очень хороших исправительных учреждениях ребенок все равно попадает в криминальную субкультуру, - не устает повторять он. - Это эффект "соленого огурца". Кроме того, закрытое пространство всегда чревато дезадаптацией. Поэтому воспитанники сиротских учреждений в большинстве случаев попадают в места лишения свободы или решаются на суицид. Колоссальные средства, направляемые в детские дома, получается, расходуются неэффективно. А семья - это опора, какая бы ни была. Он знает, что мальчишки любят маму с любой биографией - и пьющую, и легкомысленную. Вот пришла одна - еле стоит.Требует, чтобы сына отпустили с занятий. В обычной школе ее просто выставят за дверь. Здесь - начнут работать.
У Петрынина уже целая коллекция наград и званий, недавно ему вручили медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени. А работы у его центра не убавляется. По-прежнему общеобразовательные школы "сплавляют" сюда самых "отпетых". Общество благочестиво делает вид, что трудные дети - исключение, досадная ошибка.
- В стране в первые три года после освобождения из воспитательных колоний вновь совершают преступления до 45 процентов подростков, - показывает цифры Александр Геннадьевич. - Среди наших ребят рецидив в последнее время держится на уровне 3-5 процентов.
Школа Петрынина - государственное светское учреждение. Здесь не молятся, но в воскресенье часто вижу, как ребята идут к храму имени Александра Невского, что неподалеку. Многие принимают крещение, исповедуются, причащаются, ищут собственную опору, если больше нет никакой. Директор всегда стоит рядом.
Его все спрашивают: "Каков КПД этой необычной школы и его методики?" Вместо ответа он приоткрывает дверь, через которую видно, как здоровые балбесы, бывшие выпускники, обнимают "классную мамку" Татьяну Михайловну Волкову, а та их по-старому треплет за чубы. Недавно бывший выпускник Степан купил центру плазменный телевизор: "Пусть лучше фильмы смотрят на перемене, чем за углом курить".
Степан - круглый сирота: родители умерли, оставив шестерых детей. Будучи девятилетним, он уже добывал еду братьям и сестрам. В 15 лет у него уже какой-то свой бизнес был. Сложный, дерзкий, пришел в центр в пятый класс учиться, а надо бы, по возрасту, в девятый. Получил профессию автомеханика. Петрынин - его крестный отец, ему одному Степка позволял повышать голос на себя. В 18 лет парень резко поумнел, забрал из детского дома своего брата, стал его опекуном.
- Как-то я сижу в кабинете, а дверь приоткрыта: слышу, Степан ругает Сережку моими словами.
На свадьбу Степан - теперь он коммерсант - пригласил Александра Геннадьевича посаженным отцом.
Александр Фокин, заместистель мэра Хабаровска:
- Петрынин - подвижник. Он не ищет выгоды, у него благороднейшая цель - попробовать заблудших вернуть к нормальной жизни. И это ему удается. Он заполняет брешь в системе государственной работы с подростками, которая сводится к статистике совершенных преступлений.
Александр Адамский, ректор Института проблем образовательной политики "Эврика":
- Брошенные дети были всегда и будут вечно. Но попробуйте задать себе труд и станьте Петрыниным, умеющим спасать детские души, учить добру заново. Мы в тылу, а он - на переднем крае. И от него зависит, победим мы или нет.