Вчера на российско-финской границе наши медики встречали Ирину Антонову, известную чуть ли не на весь мир из-за попыток ее насильственной депортации из Финляндии.
Семья Антоновой воспользовалась предложением российской стороны, готовой принять свою соотечественницу. Наш корреспондент провела этот день в доме Натальи Кяярик и вместе с родными забирала Ирину Ивановну из больницы.
- Мы приняли такое непростое решение, - говорит ее дочь Наталья Кяярик. - Оно вынужденное, но обдуманное. Дело в том, что нам позвонили из больницы и сказали: "Забирайте мать".
Врачи, по словам Натальи, как и все обычные граждане Финляндии, до последнего времени были на их стороне. Во всяком случае, не боялись подтверждать, что все инсульты ее матери были следствием психологических травм, вызванных угрозой депортации. Но совсем недавно их отношение поменялось, считает Наталья. Когда накануне решения Страсбургского суда семья привезла мать в больницу в плохом состоянии, подозревая у нее еще один инсульт, к ним спустя какое-то время вместо врача вышла нянечка и прочитала по бумажке: "Врач просила передать: ничего серьезного".
- Ари, мой муж, сорвался: "Вы знаете, что на завтра назначена депортация, и подгоняете под нее диагноз!"
Вечером врач позвонила домой и, по словам Натальи, после взаимных извинений, признала, что найдено подтверждение четвертому инсульту. Наталья считает, что ее матери нужна серьезная восстановительная медицинская помощь.
А вместо этого в понедельник в доме раздался звонок: "Забирайте больную домой и нанимайте нянечку для ухода".
Семья долго обсуждала ситуацию. После визита в Финляндию премьер-министра России Владимира Путина и его подтверждения, что Россия готова принять Ирину Антонову, с ней не раз связывались ответственные российские чиновники. Звонили и Уполномоченный по правам человека Ленинградской области Михаил Козьминых, и заместитель главы администрации города Выборга Анатолий Щур. Ирине Антоновой было подобрано место в доме-интернате для пожилых людей в Кикерино, недалеко от Петербурга. Интернат хороший, Наталье показывали фотографии и обещали, что на границе больную маму встретит реанимобиль. Наконец, в понедельник вечером семья приняла решение: чем держать маму в Хельсинки в режиме постоянного выталкивания ее не только из страны (это Страсбургский суд приостановил), но теперь уже и из больницы, лучше передать ее в руки хорошим российским врачам в надежде на серьезное восстановительное лечение.
Пока мы разговаривали с Наташей в их двухкомнатной квартире на окраине Хельсинки, ее муж Ари звонил в больницу и просил выписку о том, что врачи разрешают транспортировку до границы.
- Представляете, они отказываются дать такую справку, - по-русски возмущался муж Натальи. - Но обещали хотя бы справку, что можно транспортировать ее до дома. Я записал наш разговор на диктофон.
Вся семья привыкла жить по законам конспирологии с 2008 года, с того момента, как начались угрозы реальной депортации.
Наталья собирает вещи и обед мужу. Ее дочь Аня, приехавшая на короткие каникулы из Авиньона, отвечает на телефонные звонки, отрезая многих журналистов, соединяя мать то с консулом, то с заместителем министра из России. Ари пытается поесть, а я смотрю на одинокую чистенькую кровать у окна с иконкой блаженной Ксении Петербуржской над нею и на фотографию молодой блондинки начала советских 1950-х в платье в мелкий цветочек.
- Это бабушка? - спрашиваю у Ани.
- Ага, - кивает она и начинает плакать, - знаете, какая она была боевая, какая волевая! Поздно ложилась, рано вставала. Я в Финляндии живу с одного года, для меня Россия наполовину моя страна, но каждое лето я гостила у бабушки и любила эти каникулы. И как мне больно видеть, как этот красивый человек превращается в неузнающую нас женщину, с которой к тому же борется финская бюрократия.
Решение Натальи Кяярик здесь, в Хельсинки, почти для всех пока неожиданность. Консул по телефону, кажется, уговаривать не торопится, все-таки есть решение Страсбургского суда о прекращении депортации.
- Я рискую, когда везу ее слабую и больную на своей машине к границе, - почти плачет Наталья. - Но еще больше я рискую, оставляя ее здесь, видя, как ей отказывают в должном лечении.
Из Москвы советуют везти Ирину Антонову до границы на реанимобиле, переживая по поводу ее состояния. Но здесь, в Хельсинки, сразу понимаешь, что не добьешься не то что реанимобиля, но и должной выписки из больницы. Сейчас тут праздники, врачи прямо говорят, что выписка заключения будет готова через неделю. Из посольства приезжает первый секретарь Андрей Сильченко, он будет сопровождать семью Кяярик до границы. Возле больницы Хартман мы поджидаем его, а нас уже поджидают два финских журналиста, работающих на Пятый российский телеканал.
- Я маме как-то говорю: "Тебе в молодости никто не нагадал, что ты под старость будешь на весь мир известна, - смеется сквозь слезы Наталья. - Да если и нагадал, ты, наверное, подумала: "Актрисой буду".
Поднимаемся наверх в больницу.
- Ой, ты моя хорошая! - Ирина Антонова в чистенькой одежде ждет нас на коляске и приветствует приехавшую из Авиньона внучку Аню. - Сладкая моя, золотая.
Аня радуется, ведь раньше бабушка ее не угадывала.
- Мы тебя спасать приехали, - как может, объясняет ей ситуацию дочь. - Мы сейчас поедем к границе, передадим тебя хорошим врачам в Россию.
При слове "Россия" бабушка тихонечко крестится. Она доверчиво, как всякий послеинсультник и как всякий старый человек, интересуется только конкретным, в частности, мной.
- Это моя подруга, - объясняет Наталья, чтобы не перегружать маму новыми знакомствами.
- Как же я ее не знаю? А это мой доктор, - радостно узнает Ирина молоденького улыбающегося врача.
Несмотря на инсульты, несмотря на ее слабость и все бюрократические сценарии последних лет ее жизни, сквозь все ее существо светится почти бесспорное: боже мой, какой она хороший человек! Старики - как дети, но щедрые на сантименты к малым, мы почему-то не так радуемся детской истонченности и чистоте образа старых людей.
Наталья надевает на маму свитер, носки. Ее легко пересаживают в машину на переднее сиденье, подкладывают подушки...
- Поехали в Россию, - говорит сначала Наталья по-русски, а потом Ари - по-фински мне и финскому телевизионщику, учившемуся во ВГИКе. - Вашими молитвами. И будем надеяться.
Подробно о том, как видится вся эта история из Хельсинки, в следующих номерах газеты
Андрей Сильченко, первый секретарь посольства России в Финляндии: Я хочу подчеркнуть, что в данном случае речь идет не о депортации Ирины Антоновой, о которой там много рассказывали средства массовой информации. Ее отъезд - это решение семьи. Достаточно тяжелое решение. Сейчас мы как минимум два-два с половиной часа проведем в дороге, а затем Ирина Антонова попадет в руки российских врачей. Меня наделили полномочиями сопровождать ее до границы. Если что-то случится, будем держать связь как с финскими, так и с российскими врачами. Надеюсь, что все будет хорошо.
Около пяти часов вечера Ирина Антонова в сопровождении дочери, зятя и внучки пересекла финско-российскую границу. На пропускном пункте "Торфяновка" ее встретили официальные лица и медики выборгской больницы. Врачи признают, что женщина держалась молодцом: все время была в сознании, разговаривала и даже пыталась шутить.
- Ой, высоко, как же отсюда слезу, - произнесла она, когда двери реанимационной машины открылись перед больницей.
Впрочем, самостоятельно слезать бабушке не дали - на носилках доставили в реанимационное отделение, где медики сразу начали проводить первичный осмотр. В ближайшие дни выборгские врачи решат, останется ли Ирина Ивановна еще на некоторое время в реанимации или будет переведена в терапевтическое отделение.
- К сожалению, диагноз у Ирины Антоновой действительно очень тяжелый: она перенесла несколько инсультов, слабо работает левая сторона тела, - комментирует Уполномоченный по правам человека в Ленинградской области Михаил Козьминых. - По медицинским показаниям такая экстренная транспортировка могла сказаться негативно на ее состоянии, но мы привлекли квалифицированных медиков и надеемся, что переезд Ирины Ивановны в Российскую Федерацию не нанесет вреда ее здоровью. Медики, которые всю дорогу следили за ее состоянием, констатируют, что давление у нее все время было стабильным.
После первичного осмотра пациентки к журналистам вышла главный врач Выборгской городской больницы Ирина Исмагилова.
- Антонова Ирина Ивановна в состоянии относительно удовлетворительном, если говорить медицинскими терминами, - заявила главврач. - Ни в каких реанимационных мероприятиях она не нуждается, транспортировку перенесла нормально, осмотр специалистов подтвердил, что она может быть переведена в палату интенсивного наблюдения отделения кардиологии. Женщина контактна, отвечает на вопросы, ориентируется. Единственное ее пожелание - кофе с булочкой. Кофе ей, конечно, нельзя, а чай с булочкой мы ей с удовольствием принесли.
В феврале Ирина Антонова была снята с регистрационного учета в Выборге, чтобы получить вид на жительство в Финляндии. Но уже на днях ее прописка здесь будет восстановлена - по словам Михаила Козьминых, об этом есть договоренность с местными властями. Свою прежнюю пенсию в 11 тысяч рублей и социальную помощь она будет получать в полном объеме. Нынешнее лечение в больнице осуществляется за счет областного бюджета.
Дочь Ирины Антоновой Наталья Евгеньевна впервые за долгое время улыбается с облегчением. Говорит, мама тоже обрадовалась, когда узнала, что едет в Выборгскую больницу, к знакомым врачам (именно отсюда два года назад дочь забрала ее в Финляндию).
- Это решение мы приняли после последнего инсульта, который мама перенесла на днях, - говорит Наталья Евгеньевна. - Утром я обнаружила ее без сознания. Потом она пришла в себя, но плохо понимала, где находится, не могла вспомнить, как пользоваться ложкой. Мы вызвали "скорую помощь", приехали с мамой в больницу, а там стало происходить что-то странное. Полтора часа с ней что-то делали, а врачи к нам не подходили. Стало ясно, что оставаться в Финляндии просто опасно, мы решили перевезти маму в выборгскую больницу.
Когда Ирина Антонова достаточно окрепнет, ее ждет еще один переезд - в дом престарелых поселка Тетерино Волосовского района. Он считается одним из самых благоустроенных домов престарелых в области, в нем проживают всего 24 человека.
Подготовила Евгения Цинклер