Страны Восточной Азии, по прогнозам региональных экономических комиссий ООН и Международного энергетического агентства, в предстоящие 10-15 лет станут основными импортерами сырой нефти.
Уже в 2010 году по темпам роста объемов нефтеимпорта Китай и Индия заняли, соответственно, первое и второе места в мире. Но энергетическая политика этих стран не предусматривает роста их зависимости от одного-двух поставщиков: такая политика предусматривает больший "ассортимент" стран-поставщиков нефтяного сырья в сочетании с освоением национальных ресурсов топливного сырья.
Однако многие государства-поставщики вступили в конкурентную борьбу за китайский и индийский рынки. Так, уже полтора года действует нефтепровод Казахстан - Китай мощностью свыше 25 млн тонн в год, который в будущем планируют продлить до Корейского полуострова и далее в Японию. Причем свыше 70% объема финансирования этого проекта предоставил Китай. Но характерно, что КНР предпочла сперва построить этот нефтепровод. И только после этого, в конце 2009 года, Китай согласился на российский проект, точнее - на ответвление в Северо-Восточный Китай от трубопровода Восточная Сибирь - Тихий океан (Ангарск - порт Козьмино). Потому что Казахстан предложил сравнительно низкие цены, а сама казахстано-китайская трубопроводная артерия проходит именно через регионы КНР, где уже осваиваются крупные месторождения нефтяного сырья. Российская же нефть направляется в Китай пока по железным дорогам. Поскольку железнодорожные нефтепоставки намного дороже трубопроводных, многие эксперты не прогнозируют существенного увеличения экспорта российской нефти в КНР.
Кроме того, дорабатывается проект подключения иранской и туркменской нефти к казахстано-китайскому нефтепроводу. Точнее - речь идет о новой трансазиатской трубопроводной системе Иран - Средняя Азия - КНР - Тихий океан, которую намечено ввести в действие к 2020 году. Вдобавок Иран остается традиционным, причем крупным поставщиком черного золота в Индию.
Отметим и недавно введенный в конце 2009-го нефтепровод в Китай от терминалов в соседней Мьянме, расположенных на побережье Индийского океана. Кстати, это самый короткий водно-сухопутный маршрут для поставок черного золота в Китай из Ирана и других стран Среднего Востока, а также из восточноафриканских Судана, Эфиопии и Эритреи.
Что касается Индии, она тоже увеличивает импорт этого сырья из многих стран, стремясь, как и Китай, не зависеть от одного-двух поставщиков. Между тем в Индии тоже увеличивается нефтедобыча - на востоке страны и на ее шельфе. Важно и то, что Индия и Китай ныне дорабатывают проект крупнейшего трансазиатского нефтепровода мощностью более чем в 30 млн тонн в год и протяженностью свыше 10 тыс км, который мог бы "перебрасывать" нефтяное сырье между портами Индийского и Тихого океанов. То есть будет создана индийско-китайская система взаимообеспечения как национальным, так и импортным нефтяным сырьем, что позволит КНР и Индии избежать роста их зависимости от импортной нефти. Один из участков этой артерии, Индия - Непал, уже действует с осени прошлого года.
Что касается конкурентоспособности российских поставок, то, по прогнозам "Транснефти" (РФ), в настоящее время основные объемы нефти, поставляемой по трубопроводу Восточная Сибирь - Тихий океан, приобретает Южная Корея. Однако основным потребителем в перспективе должен стать Китай, получая по ответвлению от этой "трубы" минимум до 15 млн тонн нефти в год. В целом, более половины нефти, перекачиваемой по данной артерии, как полагают в "Транснефти", будут приобретать Китай и Южная Корея, остальное - Япония. Причем к 2015-2018 годам Китай наверняка пойдет на увеличение объемов импорта российской нефти, в то время как Южная Корея и Япония будут, скорее всего, сокращать ее импорт.
Так или иначе, именно восточноазиатский рынок становится главным "полюсом" общемировой нефтяной торговли. В этой связи, по мнению доктора экономических наук, бывшего посла России в Мьянме и Южной Корее Глеба Ивашенцева, "привязка на 90% российского нефтегазового экспорта только к европейскому рынку уже имеет своим следствием так называемую монопсонию, то есть диктат покупателя. Что уже дает о себе знать в политике многих европейских государств, компаний и других структур. Поэтому России впору географически диверсифицировать экспорт нефти и газа, а также, соответственно, нефтегазопроводные проекты". Ивашенцев также полагает, что
"для Северо-Восточной Азии целесообразна некая интегрирующая структура в энергетическом секторе - наподобие Европейского Договора к Энергетической Хартии, в которую бы вошли как страны производители - экспортеры энергоносителей, так и их покупатели".
Что же касается долговременной нефтяной политики Китая, повторим, не факт, что КНР рассчитывает на импорт нефти (как и газа) преимущественно из России. Вот мнение американского аналитика Лизы Вискиди ("Foreign Policy"): "Наряду с Бразилией Китай в 2009-м предложил заключить сделки по принципу "льготные кредиты в обмен на нефть" на общую сумму $ 50 млрд таким крупным поставщикам, как Венесуэла, Ангола, Россия и Казахстан (уже реализуются аналогичные проекты Китая с Суданом, Йеменом, Мьянмой - "РГ"). Причем эти соглашения не являются прямыми коммерческими сделками - скорее, это попытка создать более масштабные экономико-политические альянсы. А в результате китайская государственная нефтяная компания вытесняет мировых гигантов - Exxon, ВР и так далее. Китай, обладающий огромными валютными запасами и упорно стремящийся обойти конкурентов, уже получил значительную долю нефтедобычи в Казахстане и Анголе". Иными словами, конкуренция за восточноазиатский нефтяной рынок еще только начинается...
Алексей Балиев
обозреватель "РГ"