Скончался известный писатель, публицист и общественный деятель Юрий Черниченко.
Писал ли он свою прекрасную книжку "Про картошку", приносил ли взрывающие общепринятые понятия очерки в лучшие центральные газеты, возглавлял ли Крестьянскую партию, вел ли "Сельский час", он оставался настоящим "властителем дум".
Трудно себе представить, чтобы кто-то не знал Юрия Черниченко во второй - бурной - половине 1980-х. Он первым посчитал, что личное подсобное хозяйство - слабый, ограниченный в правах экономический "эндемик" когда-то полнокровной частной собственности - дает в стране больше овощей, чем все колхозные поля, вместе взятые. Проиллюстрированное убийственными цифрами и расчетами это утверждение прозвучало как вызов всему тогдашнему порядку вещей - экономическому, и не только.
Свержение старого порядка невозможно себе представить без его публицистических и литературных усилий. Но и новый вставал буквально на его плечах, он возглавил Крестьянскую партию, защищавшую интересы нового фермерского сословия.
И как же он был талантлив в спорах о путях развития сельской экономики! Его великие метафоры вроде "лягушки в туберкулезе" тут же расходились крылатыми выражениями.
Он как-то остро и непримиримо не поладил с издержками того пути, на выбор которого положил весь талант и усилия своей жизни. "Время большого хапка" он не принял - ни по смыслу, ни по стилю. И исчез. Сюжеты иного времени были столь мощны, что героев предыдущих сюжетов стряхивали и списывали в архив, ни на что не оглядываясь. Порвалась связь времен. И слава ушла от талантливого и необыкновенно гражданственного человека. Похоже, что он не мог и не хотел отличаться в сюжетах с "откатами" при распределении госкредитов, тем более что вопрос для фермеров или для сменивших колхозы АО уже был вторичен.
Его очерки "Про картошку" обязательно войдут в хрестоматию российской журналистики XX века наряду с "Районными буднями" Овечкина, "Тернистым путем к изобилию" Лисичкина, дневниками Ивана Васильева и Ефима Дороша, рассказами Анатолия Стреляного. Студенты журфаков немного погодя начнут писать дипломы о его творчестве, затем к ним прибавятся взрослые исследователи. И обязательно кто-нибудь из них попытается разгадать загадку: почему именно публицистическая мысль о земле и сельском строе жизни стала моделью и самым громко звучащим призывным набатом перемен? Что за клад смысла зарыт в разговорах про хлеб насущный? И про картошку.