Пятая часть посевов погибла, зерно подорожает в два раза. Так видят результаты засухи одни аграрные эксперты. Как правило, те, чьи частные интересы требуют высоких внутренних цен на зерно.
Другие говорят: урожай зерна в стране будет при самом плохом раскладе не меньше 80 миллионов тонн (по официальным прогнозам Минсельхоза - 85 миллионов тонн). В первой половине этого десятилетия больше в среднем не собирали, и при этом не только не пухли с голода, но и наращивали экспорт. Считаем дальше - с прошлого года осталось 24 миллиона, итого в наличии - 104 миллиона тонн. Годовая потребность в зерне в России - никак не больше 77 миллионов тонн. Часть разницы в 27 миллионов тонн - это то, что можно и нужно продать на экспорт. Такая успокоительная позиция ближе экспортерам, им выгоднее, чтобы внутренняя цена не перехлестывала через мировую.
Скорее всего, и то и другое - правда. Это классический вопрос взгляда на вещи: стакан наполовину полон или наполовину пуст. И классическая формулировка римского права: кому выгодно?
Поволжье - это ведь далеко не вся зерновая Россия. Да, в хорошие годы этот регион собирает и по 20 миллионов тонн зерна, но в плохие - гораздо меньше. В то же время на юге и на Кавказе урожай в этом году, похоже, выше, чем в прошлом. А эти регионы исторически дают от трети до четверти всего зерна в нашей стране.
В Центральном федеральном округе началась уборка, пока сборы выше, чем в прошлом году, но вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут призывает подождать пару недель с выводами. В Сибири, по Корбуту, в полях стоит 16-17 миллионов тонн на уровне прошлого года. Там дождей даже многовато, исключая юг Омской области, куда распространилась казахстанская засуха. Но Сибирь есть Сибирь, бывает, снег пойдет во время уборки - и прощай, пшеничка. Так что результатов придется подождать.
А как реагируют на нашу засуху квалифицированные сторонние наблюдатели? В начале прошлой недели, когда отсутствие дождя стало предметом обсуждения правительства и президента, на мировых биржах цены на фьючерсные поставки зерна полезли вверх. Но минсельхоз США в своем июльском прогнозе хладнокровно снизило российский урожай пшеницы (а не всего зерна) лишь до 55 миллионов тонн. Ну и что? В прошлом году было чуть больше 60 миллионов тонн, и аграрии не знали, куда ее продать. Оптовые цены обрушились вдвое, угрожая превратить земледелие в пустое, с точки зрения получения прибыли, сжигание солярки на полях.
Хватит нам всем и 55 миллионов тонн пшеницы - с гаком. И к концу недели биржевые котировки пшеницы поползли вниз. На биржах ведь работают спекулянты, они торгуют не товарами, а эмоциями, настроениями на рынке.
Так что эмоции - это важно. Факт: на генетическом уровне мы в России боимся голода. Голодали деды, голодали родители, многие сами невесть чем питались в девяностые годы. Мы, как общество, боимся остаться без еды значительно больше, чем потерять тех, кто эту еду производит. Хотя объективно последнее - это сейчас самая большая опасность в засохших регионах. Пшеницу можно привезти оттуда, где ее много. Да, дороже. Но заработают на таком росте цен наши же, российские аграрии. И это гарантия того, что и в следующем году страна не останется без хлеба. А вот новых земледельцев завезти в Поволжье не удастся ни за какие деньги. По крайней мере, в реальной исторической перспективе.
Корреспонденты "Российской газеты" отправились в Поволжье, чтобы понять: грозит ли засуха нехваткой зерна на местных рынках, как переживут потерю урожая сельскохозяйственные предприятия, что думают делать со своим мычащим, хрюкающим, блеющим хозяйством владельцы подворий - жители сел и деревень. А заодно - хватает ли воды людям?
Михаил Чкаников
I. Ульяновская область
В Ульяновске запретили вывозить зерно за пределы региона. И создают государственный фонд продовольственного зерна. Рассуждают так: может, это и не очень рыночно, зато люди не останутся без хлеба.
Засуха в Поволжье - это уже не просто минус в зерновом балансе страны. Это уже реальная угроза продовольственной безопасности региона. Треть посевов на сегодняшний день погибла, 634 предприятия как минимум лишились прибылей. Власти области насчитали ущерба уже на 4 миллиарда рублей, а на помощь аграриям выделили 561 миллион рублей.
И засуха продолжается. Если дожди не пойдут в ближайшие дни, убытков будет больше, а продовольствия - меньше. Корреспонденты "Российской газеты" отправились в путешествие по поволжским регионам, чтобы посмотреть засухе в глаза. Если они у нее, конечно, есть.
"Дружба" "Дружбой", а вода - врозь
Такой засухи в Уразгильдине никто не помнит. В 1972 году тоже стояла жара и тоже погибли яровые - пшеница, ячмень, овес. Но тогда выстояли озимые. А в этом году в здешнем хозяйстве мороз погубил всю озимую пшеницу. А озимая рожь погибла еще раньше - осенью - от засухи прошлогодней. "Такое, говорят, было у нас только в двадцатые годы", - спокойно напоминает происхождение устойчивого словосочетания "голодающие Поволжья" директор кооператива "Дружба" Аняс Гареев.
Любимые сельскохозяйственные культуры у него теперь суданская трава, просо, сорго - те, что привыкли переносить африканскую жару. Нормального дождя - такого, чтобы пролил землю хотя бы на полметра - тут в этом году не было. Как, впрочем, и ненормального тоже. И если у Аняса Гареева поля и в засуху выглядят все-таки лучше, чем у соседей, это благодаря тому, что он воспринимает сушь не как драматическую случайность, а как новую реальность.
"Тут где-то живет один старик- прорицатель, - спокойно рассказывает директор "Дружбы", - так он сказал, что сушь будет стоять 13 или 14 лет. Значит, три года мы уже пережили, осталось 10". Исходя из этой перспективы Гареев отказался от популярных технологий, которые позволяют экономить солярку, и все внимание сосредоточил на экономии воды. Он даже сугробы пашет на своих полях, чтобы снег не сдуло к соседям. А на замечание, что это, должно быть, довольно дорого, философски роняет: "А иначе вообще ничего не будет".
Согласиться на это "ничего" Гареев не может. С одной стороны, у него куча пайщиков - владельцев земли, на которой работает кооператив. Можно сказать, что "Дружба" крепка до тех пор, пока они получают на каждый свой пай по полтонны зерна, некоторое количество бесплатного сена и еще некоторое - за символическую плату.
Или могут взять эквивалент - деньгами, мясом, подсолнечным маслом.
С другой стороны, у него больше тысячи коров и быков, тысяча свиней и приличная отара овец. Скот надо кормить. Тем более что, например, молоко в этом году в цене. "Мы на молоке пашем, сеем и убираем", - вполне оптимистично рассказывает директор, имея в виду, конечно, доходы от продажи.
Мясной магазин в кооперативе назвали "Золотой теленок". Это довольно смелый маркетинговый ход не только потому, что герой одноименного произведения Ильфа и Петрова - жулик. Название романа отсылает нас практически к тем же голодным двадцатым годам прошлого столетия. Что, впрочем, не мешает покупателям приезжать сюда за качественным продуктом даже из Ульяновска.
Правда, о выгодах превращения зерна в мясо Гареев предпочитает говорить в прошедшем времени, поскольку зерна у него в этом году мало не только из-за неурожая, но и из-за возросшего спроса: прочувствовав засуху на собственных огородах, граждане из районного центра стали раскупать муку с мельницы "Дружбы" мешками. "Как будто к войне готовятся", - опять-таки хладно кровно замечает Гареев.
Но и он при всем своем исполинском спокойствии не скрывает тревогу: "Если жара продолжится и дождя не будет, не устоят даже наши самые лучшие поля". Возможно, предчувствуя дефицит воды, некоторое время назад Гареев запрудил речушку, которая течет неподалеку от Уразгильдина. И тут же получил втык от чиновников: без разрешения не имеешь права.
Они могучие. Возможно, они знают и ответ на вопрос, где и кто выдаст Гарееву разрешение на дождь. Или на еще один: чем кормить скотину, если дождя нет.
"Полеты" требуют посадок
"В эти выходные я с трудом удержал людей - они собирались перегородить машинами трассу", - заглядывает мне в лицо - верю или нет - председатель садового кооператива "Пригородный", назвавшийся Анатолием Семеновичем. Я определенно не верю, и председатель тянет меня за рукав - осмотреть последствия засухи. "Разве это перцы? - тычет он пальцем в свои очень ухоженные грядки. - А разве это картошка?" Анатолий Семенович безжалостно вырывает цветущий куст, демонстрируя десяток меленьких клубеньков. И сообщает, что всегда 18 июня, на день рождения дочери, "свою картошку кушает". А в этом году ее не было 18 июня, нет и сейчас. И кажется ему, уже и не будет.
Дело в том, что в трех садовых кооперативах возле самого Ульяновска - "Полете-1", "Полете-2" и "Пригородном", а это 2,5 тысячи участков - внезапно кончилась вода. Двадцать лет она исправно текла с Волги по трубе, меняясь лишь в цене. В последнее время за куб садоогородникам приходилось платить по 7,5 рубля, но и это было выгодно. Только ленивый не закручивал тут за сезон по пятьсот банок огурцов, помидоров, компотов и варений. А пятьсот банок при скромной пенсии - это вам не баран чихнул. Тот же Анатолий Семенович откровенно хвастал, что в магазине покупал до этого года только мясо и хлеб и еще ухитрялся от шести до десяти мешков картошки продать на рынке. И в это я абсолютно верю, глядя на ровные грядки, извивы колючей проволоки на заборе и его руки лопатами.
Однако так совпало, что с началом засухи в "Полетах" и "Пригородном" влага иссякла.
Что-то там случилось с трубой, и садоводы остались без воды. Вернее, ее стали привозить бочками - сначала по 200 рублей за куб, а потом и по 300 рублей.
Народ принялся таскать воду из города на своих машинах, навьючивать на велики по пять канистр, скидываться и бурить скважины - по 60 тысяч рублей каждая (колодец тут выходит золотым, верховодка и та залегает не ближе 20 метров к поверхности). Но это те, кто посильней и пообеспеченнее. Старики платили за привозную волжскую водичку. В результате на огородах все равно нет былого изобилия, воду пустили, но течет она тончайшей струйкой - считай, ее тоже нет, и денег уже нет, а есть только гнев и озлобление.
Ульяновские власти в начале сезона сообщили, что выделили 50 миллионов рублей на решение проблем садоводов и огородников области. Которые, между прочим, выращивают примерно по 100 килограммов картошки и по 20 килограммов плодов и ягод на каждого жителя региона в год. Но до конкретной трубы, ведущей в "Полеты", деньги, видимо, не дошли. Огородники уверены, что кто-то сушью специально хочет уморить их кооперативы, чтобы захватить потом землю и построить на ней коттеджный поселок. "Но мы не сдадимся", - кричат члены кооператива.
"Вот кого нам не хватает, - тычет пальцем в портрет Усатого Вождя на лобовом стекле один из садоводов, совсем седой старик с пронзительно голубыми глазами. И продолжает азартно: - Чтобы расстреливать, расстреливать, расстреливать".
"Первыми - тех, у кого есть четыре сотки земли", - поддерживаю я его инициативу.
"А тем более - шесть соток", - весело подхватывают другие садоводы. Смеемся все вместе, и голубоглазый - с нами.
А воды-то так и нет.
Почем Новая воля?
"Если бы банк давал кредит без страховки, никогда бы я не стал страховать свои посевы", - с чувством признается Вячеслав Салюкин. Березы, которые он посадил в первый год своего фермерства, хитростью выманив у тещи деньги на саженцы, уже встали вполне приличной лесополосой. Бурьян и неудобья теперь - чистые ухоженные поля. Но такой засухи ни они, ни сам Салюкин еще не видели.
Волею банка этот фермер в 2010 году стал, наверное, рекордсменом России по доле застрахованных полей. Полисы есть у него на 85 процентов земли. Но большой выгоды от этого Салюкин не ждет. "Смотри, озимые я застраховал с государственной поддержкой еще 3 сентября прошлого года", - предъявляет он мне свои записи. Федеральное правительство и областное вместе обязались покрыть ему половину затрат на страховку. Озимые уже успели взойти осенью и погибнуть зимой, а бюджетных денег Салюкин до сих пор так и не получил. Хотя, наверное, учитывая полное отсутствие дохода, он сейчас нашел бы им достойное применение.
Но фермер разочарован не столько властью, сколько результатами своих взаимоотношений со страховыми компаниями. "Смотри дальше, - вновь разворачивает он свои расчеты, - на 2009 год я застраховал пшеницу на 300 тысяч рублей, должен был получить по страховке 1,5 миллиона, а дали только 900 тысяч". Вячеслав Салюкин настаивает на том, что решение страховщики принимали, не выходя из офиса, заглазно.
900 тысяч - лучше, чем ничего. Но 400 тысяч рублей разницы между ожиданиями и реальностью - это не только большие деньги, это еще и вопрос принципиальный. Худой урожай зерна при низких ценах как раз и дал бы, по расчетам, 1,6 миллиона рублей доходов. И в таком случае это была бы страховка в полном смысле слова. А так - обдираловка, считают фермеры.
"Все дело в том, что те, кто принимает решения в страховых компаниях, сидят далеко, в Москве", - так думает сосед и коллега Салюкина Евгений Сяпуков. Когда-то они начинали фермерствовать вместе, но потом формально разделились. Сяпуков в этом году уже впустую вбил в землю больше восьми миллионов рублей. В хороший год всех доходов у него около 30 миллионов. Значит, он точно без прибыли.
Мороз и засуха уничтожили практически все его зерно. Большую часть пришлось запахать. О том, что не запахал, Сяпуков жалеет: урожая все равно нет, запахал бы - приготовил почву к следующему году, а так - ни то, ни се. Комбайны ходят по его гороховым полям, а результат такой: триста килограммов на гектар посеял, на 6 тонн надеялся, а получит всего по пятьсот килограммов. Прибыток не окупит даже горючее, которое сожгут комбайны.
"А зачем косить?" - спрашиваю фермера.
"Ну так хоть что-то отбить нужно", - отвечает он.
"А вот страховщики говорят, что вы технологию не соблюдаете, поэтому у вас и засуха", - подначиваю фермера.
"Понимаешь, биомасса образуется на свету из углекислого газа и воды, - беззлобно начинает он цитировать школьный учебник по биологии. - А если воды нет, то при чем тут технология?"
А воды нет. Ураган, пролетевший над полями этих фермеров накануне, промочил почву на 0,6 сантиметра. И как его и не было.
Живы на полях пока только картошка и сахарная свекла. Если в ближайшее время пройдет дождь, они окупят часть потерь. Если не пройдет - не окупят, а усугубят.
"У меня кредитов на шесть миллионов, - опять показывает бумаги Салюкин. - Если сахарной свеклы не будет, чем отдавать?" Если правительство пойдет на очередное продление кредитов для "засохших" предприятий, этот фермер ничего не выиграет. Банку нужно что-то дать в залог, а дать нечего. Заложенные прежде посевы погибли, а чтобы посеять новые поля, нужны деньги.
"Не хочу думать о том, что будет, если не будет дождя, - невольно складывает каламбур Евгений Сяпуков, и тут же добавляет, - знаешь, как называется во-от тот поселок, где все мы родились? Новая воля. Так и напиши: "фермеры из Новой воли не теряют оптимизма!"
Некоторый оптимизм вселяет в души фермеров солидный парк техники, который скопился у них с 1992 года. И опыт, который они выстрадали на своих полях. И некоторый подкожный жир, которым они обзавелись. "Все-таки мы за эти годы пересели с наших машин на корейские и японские", - признается Евгений Сяпуков.
Но что если старик-прорицатель окажется прав и фермерам придется переносить засуху еще лет десять? "Фактически я уже банкрот", - признает Сяпуков. Но что значит это слово? Его технику банк может распродать, это факт. Но по какой цене, если засуха не отступит, ее купят? И найдется ли желающий продолжать утюжить тракторами, сеялками и комбайнами фермерские поля, отрезанные от трассы бездорожьем?
"А может, дождь все-таки будет? - предлагают иной сценарий фермеры. - Скажи вашему Лужкову, когда он облака над Москвой разгоняет, - пусть гонит их к нам".
И в этом предложении, стоя посреди засохших полей, каждый сможет обнаружить некоторый экономический смысл.
Михаил Чкаников, Виктория Чернышева
По данным минсельхоза, из-за засухи погибли посевы на 9,6 миллиона гектаров. Это пятая часть площадей. Режим чрезвычайного положения введен уже в 17 регионах. К примеру, Ульяновская область соберет в четыре раза меньше зерна, чем в прошлом году, Челябинская - в три раза, Пензенская - в два; в Удмуртии погибло более четверти посевов, в Оренбуржье и в Башкирии - почти треть. Татарстан недособерет около трех миллионов тонн зерна.
Многие эксперты между тем пророчат, что засуха приведет к разгону инфляции. По самым пессимистичным оценкам, рост цен к концу года дойдет до 9-10 процентов против официального прогноза в 6 процентов.
Впрочем, в минэкономразвития с такими предсказаниями не согласны. Оснований для пересмотра прогноза по инфляции на 2010 год нет, цитирует "Интерфакс" заявление замминистра Андрея Клепача. В отдельные недели августа и сентября, рассчитывает он, возможно замедление цен.
Между тем в пятницу цены на пшеницу на Чикагской бирже вышли на пиковые показатели за последние семь месяцев. "Рынки опасаются, что затяжная жара приведет в нынешнем году к потере части урожая в России и Украине", - заявил ИТАР-ТАСС представитель Всемирного совета по зерну. А в России цены традиционно растут сильнее, чем за рубежом. По оценкам президента Национального союза зернопроизводителей Павла Скурихина, как уже писала "РГ", зерно в стране может подорожать в полтора-два раза.
Евгений Надоршин, советник министра экономического развития:
- Инфляция может ускориться. Засуха и неурожай могут замедлить темпы августовского и сентябрьского снижения цен на плодоовощную продукцию - их ожидаемый спад будет не столь масштабным и продолжительным. Подрастут цены на отдельные сельскохозяйственные продукты, например, зерновые, однако средние оптовые цены на пшеницу в рублях пока еще ниже прошлогодних. Хлеб в рознице, скорее всего, ощутимо дорожать не будет. Прогнозы экспертов относительно разгона цен до 9 процентов и больше по итогам года преувеличены. Россия довольно хорошо интегрирована в мировую торговлю, и такая открытость снижает масштаб поражения. В конце концов, плодоовощную продукцию могут завезти в Россию. Июльские данные Росстата показывают, что цены на некоторые овощи нового урожая уже снижаются. С зерном тоже ситуация не так плоха, есть чем компенсировать - запасы прошлых урожаев весьма значительны. В 2007 году российскую инфляцию дико разогнала засуха в Австралии и Новой Зеландии, совпавшая с подорожанием импортных молочных продуктов из-за отмены поддержки их экспорта Евросоюзом. В России с непривычки этот момент пропустили и не успели подстраховаться. Однако сейчас ситуация не та, и риски гораздо меньшие. Важно отметить, что экономическая ситуация быстрому росту цен не способствует: потребительский спрос восстанавливается медленно, инфляция подавлена и достаточно стабильна. К тому же некоторое укрепление рубля удешевляет ввозимые в Россию импортные товары. Невысокая накопленная инфляция - в размере 4,6 процента с начала года - дает надежду на то, что даже ее ускорение по сравнению с ожиданиями, сформированными ранее, принципиально ситуации не изменит и повторения ситуации 2007 года не будет.
Подготовила Елена Кукол
Владимир Путин, председатель правительства РФ:
- Мы должны пресекать любые попытки нажиться на этой беде - засухе. Нужно обеспечить экономическую устойчивость предприятий АПК, чтобы они не попали в долговую яму и сохранить рост производства в животноводстве, не допустив снижения поголовья скота. Пострадавшим территориям будут предоставлены кредиты из центра. Но это не снимает ответственности с регионов.
В Пензенской области наши корреспонденты нашли людей, которые даже в засуху смогли неплохо заработать в сельском хозяйстве.
Засуха уничтожила пятую часть посевных земель России. Это может привести к росту цен на зерно и кормовые, что выльется в подорожание продовольствия.