Елизавета Глинка (Доктор Лиза), врач, известный блогер, помогает больным и обездоленным:
- В селе Моховое в Подмосковье выгорело почти все - 12 одноэтажных домов, три двухэтажных многоквартирных кирпичных дома, квартиры в многоэтажных домах. Погибли семь человек, без крова остались около 160. Когда я разместила сообщение в Живом Журнале о том, что мы собираем гуманитарную помощь для погорельцев, сразу же откликнулись 169 человек. Я уверена, что мы готовы сегодня помогать всем миром. Телефон в нашем московском офисе разрывался от звонков. Спрашивали, когда едем в Моховое, на чем. Я отвечала: "Все, что собрали, повезем на нашей "скорой". Думаю, что таких "экспедиций" будет еще много. Очередная - в понедельник с утра. В какое село или деревню, пока точно не знаю - туда, где больше нужна помощь. Уже нашли инвалидную коляску для пострадавшего сотрудника МЧС. "Скорая" наполнена доверху постельным бельем, матрасами, подушками, водой, одеждой, мылом, полотенцами и медикаментами.
В четверг, в первую свою поездку в Белоомут (недалеко от Мохового), мы посетили больницу, где находятся три обгоревших человека в тяжелом состоянии. Выяснили, какие медикаменты и оборудование нужно. Были в ПТУ: в нем устроено общежитие для погорельцев. Примерно, 140 человек. Выгрузили там собранную откликнувшимися на несчастье людьми питьевую воду в бутылках, постельное белье, матрасы, подушки. Несколько пострадавших в тяжелом состоянии находятся в Луховицах в больнице. Там тоже были.
Вы не представляете, как соболезнует погорельцам народ. Примерно раз в десять-пятнадцать минут приходит кто-то с помощью. Приносят все: от зубных щеток, до пакетов, набитых новыми товарами. И ни разу не сталкивались с тем, чтобы приносили то, что не нужно: вся одежда чистая. Больше половины добровольцев - это молодежь до тридцати лет. Впрочем, есть и пенсионеры, которые от своей мизерной пенсии жертвовали - мыльца несколько кусочков или посуду, выстиранные и выглаженные простыни. Приходили и сотрудники модных салонов красоты - приносили шампуни, разные предметы ухода. Везли машинами - по двадцать одеял и матрасов, огромное количество питьевой воды.
Как откликнуться на чужую беду, каждый, конечно, решает для себя сам. Меня коробит от бесконечного веселья по некоторым телеканалам. Мы сейчас ехали в Моховое - дорога тлеет. Горят деревья. Все пропахло гарью, не дымом, как в Москве, а сгоревшим очагом. Люди, пережившие такую беду - рядом. Поэтому безумное веселье из радиоприемника в моей же "скорой помощи" для меня звучит диссонансом. Но это лично мое восприятие. Я понимаю, что жизнь есть жизнь, и она бывает и легкой, и тяжелой. И вовсе не значит, что в такие моменты вся страна должна быть в трауре, но глумиться и острить по поводу бедствий такого масштаба, это чудовищно. Мы сейчас ехали на пароме: кругом другой, кроме пожара, темы нет. Молодежь обсуждает только как кто выжил. Кто может помочь, встречаем ежедневно с 11.00 до 21.00 по адресу: Москва, Пятницкая улица, дом 17/4, строение 1, тел.: +7 (495) 642-42-57, +7 (495) 589-77-92.
Фото: РИА Новости
- По своим наблюдениям скажу: мир не без добрых людей, конечно. В провинции все долго рождается и долго умирает - жива и традиция помогать. Но сегодня помощь человека человеку, пожалуй, уже не носит тот благостный характер, о котором мы привыкли вспоминать и слагать легенды. Это уже не тот естественный порыв одной души на всех.
В столице от дыма трудно дышать и дерет глаза, в сводках новостей - разговоры только о пожарах. У нас, в Новгородской области, cлава богу, пока ситуация не критическая, лесные пожары есть, но деревни, как в других областях, не горят - погорельцев не видно. Конечно, мы стараемся людей предупредить, пишем в газете, чтобы не жгли костры в лесах, не оставляли мусор. Сейчас ситуация катастрофическая - вся страна полыхает. Но жара у нас бывала и раньше. Помню, в 1972 году было очень тяжелое лето - тоже леса горели.
С миру по нитке, помощь всем миром, идти по миру... Сегодня то и дело вспоминают, что погорельцам никогда не отказывали - из каждого дома выносили хотя бы кусок хлеба. Не потому, что лишний, а потому, что иначе нельзя. Всего этого уже нет! В Москве, действительно, и в подъезд не в каждый пустят, но в провинции... А в провинции все происходит точно так же, как в столице, только принимает еще более уродливые формы. Иной раз думаешь, может, и правы наши церковные служители - это Всевышний на нас кару насылает за то, что отгородились друг от друга заборами, железными дверьми и замками, за то, что забыли об истинных ценностях: об открытой двери, о добром слове, о том самом куске хлеба и понимании, что тебе не откажут, не нагрубят. Огонь правдив - в нем ни чины, ни богатства не спасут. Сгорит все - и коттедж, и машина, и деньги. Огромный, дорогой самолет, который кружит над огнем, несет тонны воды - просто песчинка на фоне стихии. Против огня бессильны военные и приказы высшего начальства. А мы об этом и забыли. На пепелище беспомощными выглядят даже те люди, которых все привыкли считать всесильными. Вот и получается, что государство от людей отдалилось и сами люди уже отвыкли заботиться друг о друге - и перед лицом беды мы остались совсем одни.
Раньше все было иначе. Знаете, в деревнях прямо на номерах домов рисовали, где ведро, где лопата, где багор, чтобы каждый знал, что жители этого дома будут делать в случае пожара. А теперь? Никто не знает ни что делать, ни как помочь - все растеряны, дальше разговоров дело не идет. Но самое главное - обесценилось чужое горе. Беда перестала быть катализатором общего, коллективного действия. Вы говорите, в Москве пожары кажутся далекими и чужими. В провинции, конечно, беда чувствуется острее, все друг друга видят и знают, новости распространяются мгновенно. Но зачастую все точно так же: в одной деревне горят, в другой - гуляют, пьют и закусывают. Трагедия или нет - не страшно, если это не про нас. Остались ли люди без крова, погибли ли - информации так много, что душу человека она уже не трогает.