В музее-усадьбе "Ясная Поляна" на открытой площадке состоялась российская премьера фильма режиссера Майкла Хоффмана "Последнее воскресение" об уходе и смерти Льва Толстого.
Показ был специально организован для потомков Толстого, традиционно собирающихся в августе в Ясной Поляне на своего рода семейный съезд. Более 150 членов семьи Толстых, живущих в США, Швеции, Англии, Франции, Германии, Бразилии и других странах, смотрели этот фильм впервые, и звучал он на английском языке. Впрочем, некоторые из них уже имели возможность видеть фильм: его мировой показ в США и Европе прошел весной этого года.
В широкий российский прокат фильм выйдет в ноябре, к 100-летию ухода и смерти Толстого. Предсказать реакцию на него нашего зрителя пока сложно. Российским прокатчиком выступает Продюсерский центр Андрея Кончаловского, и к премьере в России ожидается приезд создателей картины, среди которых звезда английского кино, лауреат премии "Оскар" Хелен Миррен, прославившаяся исполнением роли Елизаветы II в чудесном фильме "Королева". В "Последнем воскресении" актриса играет роль супруги Льва Толстого Софьи Андреевны.
В фильме также снялись и менее крупные звезды мирового кинематографа: Кристофер Пламмер (роль Льва Толстого), Джеймс Макэвой (секретарь Толстого Валентин Булгаков) и Пол Джаматти (последователь Толстого Владимир Чертков). А вот композитор у фильма наш, русский - петербуржец Сергей Евтушенко.
Дублировать англоязычного Льва Толстого согласился Алексей Петренко, что, без сомнения, придаст российской версии этой роли некоторую харизму, которая, увы, не слишком дается канадскому актеру Кристоферу Пламмеру. Его Толстой статен, внушителен, но не более того. В нем не чувствуется глубины личной трагедии русского писателя и философа, оказавшегося между двух огней - бесконечно любящей его жены и бесконечно преданного ему ученика, Владимира Черткова.
Да, пожалуй, и Хелен Миррен чувствовала себя не очень комфортно в роли жены эксцентрического русского гения. Она страдает весьма убедительно, но как-то уж слишком изысканно, по-английски, в полутонах. Между тем реальная трагедия, разыгравшаяся в доме Толстых летом-осенью 1910 года, происходила отнюдь не в полутонах, а на последнем пределе скандала и женской истерики. Вот этого чисто русского надрыва создатели фильма благоразумно избежали, превратив историю семейной катастрофы в довольно-таки сладенькую мелодраму с почти счастливым концом. Конечно, Толстой умирает, но умирает, все-таки бросив прощальный взгляд на жену (чего в реальности не было). Софья Андреевна и ее дочь Саша с благостными лицами везут гроб мужа и отца в роскошном вагоне (гроб Толстого везли в товарном вагоне с надписью "Багажъ"), а последние титры убеждают нас в том, что справедливый русский Сенат в 1914 году оставил все права на наследие мужа за его вдовой (ничегошеньки не оставил, кроме части рукописей, которые она могла хранить, но никак не публиковать).
Пожалуй, главной удачей фильма является роль Валентина Булгакова (Джеймс Макэвой). Именно он связует пестрое и сложное человеческое пространство картины в некий единый драматический "текст". Молодому секретарю Льва Толстого действительно выпала трудная роль. Прибыв в дом Толстых в последние месяцы перед уходом писателя, Булгаков оказался слугой двух господ, раздираемый на части враждующими сторонами - Софьей Андреевной и Чертковым. Он далеко не сразу осознал всю странность и даже неблаговидность своей роли чертковского "шпиона" в доме Толстых, вынужденный вести ежедневный дневник, который показывал Черткову, собственно, и пославшего молодого человека к Толстому с этой целью. Чистый, пламенный, бесконечно влюбленный в Толстого юноша очень быстро начинает понимать трагедию и его жены, бесконечно сочувствует ей, но не в силах как-то изменить роковой ход событий. Все это было на самом деле, и в фильме это отражено прекрасно. Впрочем, историческая правда тут серьезно нарушена. Булгаков не присутствовал при подписании Толстым тайного завещания в лесу и не был в Астапове, где умирал Толстой. Но режиссеру, видимо, было необходимо сделать его свидетелем всей драмы ухода, чтобы показать ее как бы его глазами.
Очень спорно исполнение роли Черткова Полом Джаматти. Безусловно, некоторые черты этой самой загадочной в жизни Толстого личности схвачены верно. Чертков-Джаматти нервен, не уверен в себе и постоянно балансирует на грани душевного срыва. Положение, в котором оказался (вернее, сам себя поставил) Чертков, в самом деле было такое, что ему не позавидуешь. Вынудив Толстого написать завещание против жены и сыновей, Чертков брал на себя страшную моральную ответственность и, в общем-то, поплатился за нее, лишившись друзей и вызвав негодование едва ли не всего культурного сообщества. Да, он был догматик, да, он бестактно вторгался в семью Толстых. Но все же мы, русские, не должны забывать, что предсмертную волю гения (не получать доходов от его произведений) исполнил именно он, Чертков. И полным 90-томным собранием сочинений, писем и дневников Толстого мы во многом обязаны именно ему. Вот эта драма Черткова в фильме никак не отражена, она просто не укладывается в "лав стори" Толстого и его жены, в которой Чертков должен выступать в роли злого гения.
Разумеется, не обошлось и без развесистой клюквы. Будем надеяться, что российские прокатчики обратят внимание на сцену, где Лев Толстой сидит перед домом под огромным транспарантом, на котором по-английски написано: "Человек есть частица Бога", и раздает стоящим в очереди к нему крестьянским детишкам то ли подсолнухи, то ли желтые хризантемы. А члены толстовской коммуны в Телятинках по утрам занимаются чем-то вроде у-шу или тэквондо. А на поезде в Астапово почему-то написано "Москва - Тула".
Все это, в общем-то, мелочи. Но отнюдь не мелочью является то, что к 100-летию ухода и смерти нашего национального гения мы будем смотреть все-таки иностранный фильм, российское участие в котором ограничивается только его прокатом в России и СНГ. Что Алексей Петренко не играет роль Толстого (а мог бы, да еще как!), но только озвучивает. Что мы почему-то оказались не в состоянии предъявить миру свою киноверсию этого события.
Как хотите, а за державу обидно!