День знаний - можно сказать "праздник со слезами на глазах".
Как нарочно, только что закончился Международный математический конгресс в Хайдарабаде (Индия). Математика, как известно, королева наук ("в науке столько науки, сколько в ней математики" - Кант). Известно это было и руководству СССР. Математика и пограничная с ней математическая и теоретическая физика были фаворитами советской науки, самыми мощными и развитыми в ней отраслями, находившимися (в отличие от биологии или химии) действительно на мировом уровне.
Известно, что когда в 1989-1990-е открылись шлюзы и ученые хлынули на Запад, наибольшие потери понесла именно математика - наиболее конкурентоспособная отрасль нашей науки. Однако такие всем известные заявления - лишь декларации. Посмотрим, как выглядит ситуация в российской математике на фактах.
На международных математических конгрессах присуждаются наиболее престижные математические премии, прежде всего премия Филдса. Конечно, результаты науки, как и ее методы, абсолютно космополитичны и принадлежат всему Человечеству (как, кстати, и произведения настоящего искусства), но ее институты - важнейшие социальные институты общества. И в этом смысле говорить о развитии науки в той или иной стране можно и нужно.
Так вот, в этом году Филдсовскую премию получил С. Смирнов - гражданин РФ, выпускник Петербургского университета. Однако г-н Смирнов после окончания университета работает на Западе, сейчас является профессором Женевского университета. Ситуация типичная.
В мире живут 45 лауреатов Филдсовской премии. Из них 9 являются (или были в прошлом) гражданами СССР-РФ. Колоссальная цифра! Делим 2-3-е место в мире с Францией. Но сколько же "филдсовцев" сегодня работают в РФ? Ответ: 1,5 человека из 9. Эта странная цифра означает, что один "отшельник Перельман" живет в Петербурге (продолжает ли научную работу, неизвестно), а С.П. Новиков делит время между Мэрилендским университетом (США) и Математическим институтом РАН (МИАН). Что касается остальных, то Окуньков в Принстонском университете, Воеводский - в Институте высших исследований в том же Принстоне, Зельманов - профессор университета в Сан-Диего, Дринфельд - в Чикаго, Маргулис - в Йельском университете, а Концевич - во Французском институте высших исследований. Ну и Смирнов, как уже сказано, - в Женеве.
Итого "счет забитых и пропущенных": 1,5 : 7,5. В определенном смысле ситуация не уникальна. Со всего мира лучшие ученые едут в США. (Кстати, за это все ругают США - мол, высасывают" наших людей. А ведь можно посмотреть с другой стороны: США создают лучшие условия для развития науки, являются мотором мирового прогресса, плодами которого опять же пользуются все). Среди 24 филдсовских лауреатов, работающих в США, 2 бельгийца, итальянец, 2 китайца, вьетнамец. А вот в Бельгии, Италии, КНР, Вьетнаме филдсовских лауреатов нет. И тем не менее такого разгрома, как российская математическая школа, не потерпела ни одна математическая школа в мире - по той простой причине, что больше таких мощных школ, затонувших как Атлантида, в мире нет.
Вот еще - с того же конгресса. Среди 20 пленарных докладчиков 12 из США, по 2 из Израиля и Франции (кстати, израильтянин тоже получил Филдсовскую премию, а работает "пополам" в Принстоне и Иерусалиме), по одному - из Индии, Бразилии, КНР и РФ (А.Н. Паршин из МИАН). Но среди пленарных докладчиков есть и еще один из России - Н. Решетихин (Калифорнийский университет, Беркли).
А вот среди 168 докладчиков на секциях картина еще интереснее. 58 представляют США, 20 - Францию, 15 - Германию и т.д. Трое из РФ. А рядом с ними "бывшие советские и российские ученые" - еще 19 докладчиков! 19: 3 - вот соотношение математической диаспоры из России и собственно российской науки... Кстати, если сложить докладчиков из РФ и "бывший наш народ", то получилась бы вторая после США делегация. Так и есть, вернее, так и было. Такова была реальная мощь российской математики.
И последний показатель - очень престижные премии Европейского математического общества, присуждаются с 1992 года. Среди 50 лауреатов 11 граждане (или бывшие граждане) РФ. Больше только французов - 12 человек. Из этих 11 в России остались трое. Все тот же Перельман и два сотрудника МИАН (один параллельно работает в Германии).
Можно ли хоть частично "вдавить пасту назад"? Разумеется, это очень сложно. Впрочем, и усилий не делается.
Скажем, только один из 9 "наших" лауреатов Филдсовской премии С. Новиков - академик РАН (избран еще в 1981 г., а премию получил в 1970-м). И больше никто! Конечно, не мне судить, но неужели каждый из 59 членов отделения математики РАН сделал в науке больше, чем их коллеги, получившие высшую международную премию? Или в РАН нельзя избиратьученых, работающих вне России? Но разве Академия - профсоюз сотрудников академических НИИ?..
Впрочем, едва ли сегодня - даже избрав в РАН - можно "переманить в Россию" многих крупных ученых, которые идеально устроены на Западе.
А при этом на Международных математических олимпиадах Россия по-прежнему твердо занимает второе место (первое оккупировал Китай). Способная молодежь есть - но, похоже, учим мы ее "для США"...
Так обстоит дело в математике. В других областях, увы, картина хуже - там-то СССР не занимал таких сильнейших позиций, как в математике. Но для возрождения - если не большой науки, то хотя бы интеллектуальной среды - есть разные пути. И на той же Академии наук свет клином не сошелся.
В стране действуют (кстати, при участии многих уехавших ученых) и другие научные сообщества - например, Независимый университет в Москве.
Опорой большой науки мог бы стать и бизнес. В России сегодня бизнес оплачивает 64% прикладных научных исследований и разработок (государство - 29%, а вузы - около 7%).
Речь идет не только о высокотехнологичных компаниях. Известно, что М. Прохоров финансирует разработки в области водородной энергетики, а "ЛУКОЙЛ" - по нефтехимии. Менее известно, что научные интересы имеют и фирмы, работающие в таких казалось бы не наукоемких отраслях, как строительство. Между тем "Интеко", скажем, проявляет серьезный интерес к работам в области новых материалов, а также к разработкам промышленных технологий.
Но можно ли "вывести" бизнес на системную поддержку фундаментальных исследований? Такие традиции есть в мире (вспомним университет Рокфеллера или Карнеги-Меллона, "именные кафедры" и т.д.). Были они и в России. Сейчас они во многом утрачены, но их пытаются возродить (например, известный "фонд Зимина").
У нас здесь, как и во всем, исходный импульс должно дать государство. Ему нужно научиться работать с бизнесом - не командовать, а заинтересовывать вкладываться в настоящую науку. Серьезный бизнес, планирующий свое развитие на десятки лет, не выживет в интеллектуальной пустыне и прекрасно это понимает - надо только помочь ему претворить это понимание в дело. Никто не знает, в какой момент распад науки становится необратимым. Поэтому куда практичнее не "рыдать об Атлантиде", а действовать так, "как если бы" ситуация была вполне исправимой.