Что позволит нашей стране вернуть статус крупного экспортера меда? И как защитить пчелосемьи от напастей XXI века, сохранив при этом качество меда?
Эти и другие проблемы отрасли специалисты обсудили на прошедшем в Ярославле первом международном форуме пчеловодов "Медовый пир".
На ярмарку-продажу, организованную в его рамках, посетители валили валом - не каждый день увидишь такое разнообразие медовых сортов. Только пробуй да покупай. Словно и жары нынешним летом не было, а с ней - сокращения медосбора. На самом деле пасеки серьезно пострадали от пожаров и засухи, и многие пчеловоды даже не смогли приехать в Ярославль. Основными участниками ярмарки стали представители Волгоградской области, Башкирии, Чувашии, Марий Эл, Алтая, Кубани.
Например, в Воронежской области меда в этом году накачали процентов на 30 меньше обычного. Приезжавший оттуда на форум опытный пчеловод Александр Касатов, у которого стоят 60 ульев на границе с Липецкой областью, говорит, что ему повезло: рядом с пасекой были поля гречихи и подсолнечника. Свежий гречишный и подсолнечный мед он на выставке и продавал - соответственно по 500 и 250 рублей за килограмм.
А вот ярославские пасечники летней погодой оказались довольны. Мало того, что они ничего не потеряли, - но даже приобрели. По прикидкам Николая Никитенкова, имеющего 50 ульев в Ростовском районе, нынешний урожай у него и коллег-земляков - выше прошлогоднего процентов на 20-30. Как он пояснил, все благодаря ночным росам: нектар из цветов выступал, дожди его не смывали, пчелам было что взять. А некоторые ярославские пасечники и вовсе говорят об увеличении урожая в три-четыре раза. И признаются: такое у них происходит лишь второй раз за последние пятнадцать лет.
Однако, рассуждая о нынешнем жарком лете и его влиянии на стоимость свежего сладкого продукта, многие даже не представляют, сколько на самом деле в отрасли сегодня проблем. И засуха - далеко не самая серьезная среди них.
Четыре года назад перед пчеловодами замаячил кошмар, получивший название "коллапс пчелиных семей" (КПС). В США и Европе после зимовки начали гибнуть порядка 30 процентов пчел, хотя этот показатель раньше не превышал 10-15 процентов. Несмотря на все предпринимаемые меры, ситуация к лучшему не меняется. В результате даже появляются прогнозы об исчезновении пчеловодства в ряде развитых стран уже в следующих десятилетиях. Россия от КПС серьезно пока не страдает. Но, по мнению специалистов, скорее всего, это временное явление - подобные проблемы распространяются по миру достаточно быстро.
Что стало причиной коллапса пчелосемей, точно сказать не может никто. Называются и чрезвычайно распространившиеся пчелиные болезни, и активное использование в сельском хозяйстве пестицидов, и появление на полях генно-модифицированных растений. Не исключено, что свою лепту внесли все эти факторы.
Еще одна серьезная напасть - клещи варроа, пришедшие из Северо-Восточной Азии. Традиционный способ борьбы с ними - химиотерапия. То есть обрабатываются (окуриваются, опрыскиваются) пчелы, ульи. Специалисты не исключают, что остатки лекарственных средств - даже при соблюдении рекомендаций по их применению - попадают на соты и в мед. На форуме ученые НИИ пчеловодства Россельхозакадемии предложили использовать для борьбы с паразитом препараты на основе полыни, чеснока и пижмы. А представитель Украины призвал "срочно остановить маховик химиндустрии в практике лечения" и вернуться к "дедовскому" методу термообработки пчелосемей. Правда, на более высоком технологическом уровне: с помощью специальной аппаратуры пчелосемья нагревается до температуры 48 градусов, в результате чего клещи просто сваливаются в специальный поддон. И никакой химии!
По словам члена Общества пчеловодов столицы Александра Пономарева, сегодня в России нет серьезного контроля за содержанием антибиотиков в продуктах пчеловодства. Соответствующие анализы проводят лишь две-три лаборатории. В результате отставание по этому показателю от мировых стандартов снижает возможности экспорта российского меда, тогда как в советские времена за границу ежегодно продавали до 120 тысяч тонн.
Впрочем, причина - не только в отсутствии внутрироссийской системы сертификации пчелопродуктов на соответствие международным требованиям, но и в низком технологическом уровне, характерном для большинства пасек. А это повышает себестоимость продукции и, как следствие, делает ее менее конкурентоспособной на мировом рынке.
По словам Александра Пономарева, в Канаде 7,5 тысячи пчеловодов производят от 30 до 35 тысяч тонн меда в год. У нас в перестроечные годы была полностью ликвидирована структура управления отраслью, и сейчас нет даже точных данных о количестве пасек. Считается, что их примерно 200-400 тысяч. Суммарный объем производства меда в течение последних 18 лет составлял около 50-55 тысяч тонн в год. Этот показатель, по данным Росстата, вывел нашу страну в число лидеров по производству меда. Однако если сравнить КПД отдельно взятого канадского пасечника и российского, то у первого он значительно выше. Между тем, по мнению руководителя НИИ пчеловодства Россельхозакадемии академика Николая Кривцова, только в лесной зоне нашей страны можно ежегодно получать до 400-500 тысяч тонн меда, а общий медовый запас страны составляет 3,4 миллиона тонн.
Увы, сегодня российские пчеловоды признают: отрасль жива лишь благодаря тому, что было накоплено в советские годы, когда создавалась ее материальная, научная, теоретическая и практическая база. А также из-за энтузиазма приверженцев этого дела. Любопытно, что толчок развитию отрасли может дать мировой экономический кризис. В последнее время в ряды пасечников влилось немало новичков - безработных, открывших собственное дело.