Нелегальная заготовка древесины - главная проблема лесной отрасли. И в ближайшее время, по признанию специалистов, справиться с этой бедой не получится только потому, что достоверные объемы заготовки леса никому не известны.
В Иркутске прошел международный семинар, посвященный предотвращению экспорта нелегальной древесины из России в Китай. Предполагалось, что российские и китайские специалисты обменяются предложениями, как свести к минимуму незаконные рубки. Однако уже после первого часа обсуждений стало ясно: дистанционный (космический мониторинг), рейды лесной милиции, проверки на дорогах, переориентация отрасли на крупных арендаторов - все это попытки поймать вора. Они дают эффект, однако в корне изменить ситуацию не могут. В отрасли до сих пор нет внятной системы учета движения древесины, начиная от запасов на корню и заканчивая продукцией высокого передела.
По словам заместителя руководителя Агентства лесного хозяйства Иркутской области Виталия Акбердина, сведения о лесных запасах, которыми сейчас располагает ведомство (и не только в Приангарье), сильно устарели. Масштабное лесоустройство в регионе не проводили около двадцати лет. Какие изменения произошли за это время в лесосеке - прошел ли пожар, увеличился ли объем товарной древесины за счет естественного прироста деревьев, точных данных нет. По информации агентства, расхождения между указанным в документации объемом древесины и реальным могут достигать 20-25%.
С учетом движения древесины тоже все непросто. Например, как отметил заместитель начальника отдела таможенного оформления вне пунктов пропуска ФТС России Андрей Егоров, единой системы определения объемов вывозимой древесины в стране до сих пор нет. Существует несколько способов измерения и каждый из них законен.
Но на экспорт идет лишь часть заготовленной древесины. И если перемещения "кругляка" худо-бедно отслеживаются в рамках борьбы с незаконными рубками, то пиломатериалы, например, попадают под учет лишь в том случае, если были перевезены по железной дороге. Все остальное оказывается за рамками статистики, признаются в министерстве лесного комплекса Иркутской области. Хотя и оговаривают, что, скорее всего, эти объемы невелики, но, опять же, достоверно не известны.
Неудивительно, что цифры ежегодного объема нелегальной вырубки лесов отличаются у разных экспертов на порядок. По официальным данным, это более миллиона кубометров в год по стране. Независимые эксперты считают - не менее 15% от всего объема заготовки. В Иркутской области официальные данные по незаконным рубкам за прошлый год - 239 тысяч кубометров. По данным космического мониторинга, этот объем вырастает до 405 тысяч кубометров. Причем, как рассказал заместитель руководителя департамента лесного хозяйства по СФО Александр Мотовилов, космическая съемка проводилась не по всем лесничествам. Если экстраполировать полученные данные на всю территорию региона, где ведутся рубки, то цифра может вырасти до 500 тысяч кубометров. А если вести расчет от данных Агентства лесного хозяйства Иркутской области, то можно предположить: объем незаконной рубки достигает 1,2 млн кубометров. При том, что в регионе официально заготавливают примерно 20 млн кубов древесины в год.
Ситуацию усугубляет тот факт, что срубленный в одном и том же регионе лес могут вывозить за рубеж через разные таможни - Братскую, Иркутскую, Дальневосточную. Попробуй, собери информацию.
Специалисты утверждают: чтобы оперировать точными цифрами, а не примерными категориями, необходима единая система накопительного учета происхождения и движения древесины - с маркированием бревна с момента рубки и до пересечения границы или превращения его в пиломатериалы и продукцию высокой переработки. Одно движение сканера - и перед глазами вся "биография" деревьев. Пользоваться этой системой должны и заготовители, и контролирующие органы. Но внедрение этой идеи идет с огромной пробуксовкой. В том же Приангарье программу учета разрабатывают больше двух лет. Между тем весной этого года был свернут эксперимент Иркутской таможни по биркованию круглого леса. Интересное начинание не получило юридической поддержки - лесоэкспортеров так и не обязали бирковать лес, преференций по прохождению границы тоже не предоставили, так что участники эксперимента оказались в заведомо проигрышном положении по сравнению с теми, кто отказался в нем участвовать.